В это время все звезды на небо высыпали. Заприметила Ясноглазка три красивые звездочки: две большие и одну маленькую. Вдруг та маленькая — чирк! — и полетела с неба на землю, быстро-быстро. Побежала девочка к тому месту, где звездочка должна упасть, глядь — лес кончился, впереди чисто поле. По полю вдаль дорога убегает, ровная да гладкая. А над той дорогой низко-низко — не выше Ясноглазкиного роста — та звездочка висит-переливается. Подошла девочка поближе, поклонилась почтительно. Звездочка засмеялась-залучилась:
— Слыхала я, Ясноглазка, ты правду ищешь?
— Ищу.
— Я тебе правду на ушко скажу, а сама дальше полечу своим путем. Только ты со мной поделись тем, что тебе сейчас всего дороже.
— Хорошо, звездочка. Мне в пути надежда светит, пусть и у тебя она будет.
Вспыхнула звездочка пуще прежнего, лучом ушка девочки коснулась, нежно-нежно ей свою правду прошептала. Зажмурилась девочка от яркого света, а когда глаза открыла, увидела, что стоит она на пороге родного дома. Постояла она там немного, вспомнила две найденные правды и одну подсказочку, открыла дверь и вошла.
Позвала Ясноглазка своих родных да любимых и стала им свои приключения рассказывать. Лихо черное под потолком висит, тоже слушает.
Рассказала девочка про птицу Надежду — вздохнули сестры печально, а Лихо недовольно заворочалось.
Рассказала девочка про дерево — сестры заволновались, а Лихо черное передернулось: «Молчи, глупая! Не говори правды!» «Нет, скажу! — решила Доня. В той правде вот что сказано: «У обеих сестер золотое сердце». Тут сестры заплакали, а Лихо из черной тучи стало серым облаком и взобралось повыше.
Рассказала девочка про старушку — Лихо глухим громом заворчало, а сестры спросили: «Что за подсказочка?»
А то за подсказочка, что семь на сто семьдесят семь лет, то бишь во времена незапамятные, Лихо семена черные посеяло. Уважение их под спудом держит, Любовь силы лишает — нет им хода. Уважение — что земля, любовь — что травы да птицы. Без любви уважение — пустыня бесплодная. Без уважения любовь — мираж безводный. Как начнут друг друга люди учить да своим даром кичится — так Лиховы семена и прорастают, сеть ядовитую плетут, разум отнимают, сердце сушат. По виду любовь — а жалит. По виду уважение — а душит.
— Неужто и помочь нельзя?! — всплеснули сестры руками и еще горше заплакали.
— Нельзя! — Лихо грохочет.
— Можно! — Ясноглазка перекрикивает.
Да как топнет ножкой, как замахнется кулачком — Лихо черной шелухой и осыпалось. Будто его и не было.
Стали все втроем шелуху выметать, чуть не до утра работали. Перепачкались все. Истопили баньку, выпарились, вымылись. Сели чистые чай пить. «А что же, Доня Ясноглазка, дальше было?» — спрашивают сестры. Рассказала девочка про звездочку, как она ей правду открыла и домой перенесла.
— Что же тебе звездочка открыла?
— А то открыла, что не век мне с вами вековать. У каждого своя судьба, своя дорога, только все они пересекаются. Я по своей дороге пойду, свое счастье найду. Оттого счастья и вам тепло будет. «Все люди похожи, — сказала звездочка — и все разные, потому по-разному жить будете: Серебряное Горлышко по-своему, Золотые Ручки по-своему, а ты, Доня Ясноглазка, по-своему».
Допила девочка чай и убежала к подружкам новый день встречать. Сестры посмотрели друг другу в глаза и задумались.
Далеко ли близко, высоко ли низко; в тереме ли, в поле — родились две доли, каждому своя, тут и сказка вся.
Сказка про девочку, которая заблудилась в играх
На одной планете — не такой уж далекой от Солнечной системы — в сказочно красивой стране, где на небе появляются самые красивые башни из облаков и зимой рождаются самые необыкновенные снежинки, жила-была девочка Дюша. Больше всего на свете она любила играть. Иногда она так увлекалась, что забывала обо всем на свете.
Надо сказать, игры на той планете были самые разные: некоторые, как у нас на Земле, а некоторые совсем непохожие на наши. Дети там играли и в прятки, и в догонялки, и всякие другие развлечения у них были. А были еще игры, в которые играли не только дети, но и взрослые, поскольку они очень увлекательные. Те игры отдаленно напоминают наши компьютерные, только они намного интереснее. Создает их прибор фантафон. Стоит к нему подключиться, как он начинает улавливать твои чувства и желания и, исходя из этого, предлагает тебе роль. А уж к роли, как при съемках фильма, можно подобрать и фон, и партнеров, и приключения.
Например, придет к фантафону грустная девочка — возможно, она попадет в сказку о грустной принцессе или о Мышке-горькие-слезки. Придет мальчик, только что подравшийся с другом, возможно, он станет в своем приключении Черноголовым Мстителем или Вождем Грозные Очи.
Фантафон придумали в незапамятные времена, чтобы с его помощью люди учились владеть своими чувствами и отличать фантазию от реальности. Правда, стечением времени истинное назначение фантафона забылось, а пустые домыслы и ложные догадки окончательно все усложнили и запутали. Большинство стало использовать прибор для развлечения, а некоторые люди и вовсе меняли свою жизнь на фантафонные миражи.
Так вот, девочка Дюша очень рано и совершенно самостоятельно научилась играть с фантафоном. Родители ее любили, но много времени ей уделять не могли, да и детей ее возраста было мало, поэтому она много времени проводила одна. Никто и внимания не обращал на то, что она могла целые дни проводить в фантафонных грезах. Не шумит ребенок, да и ладно. Входить в игру и играть в полную силу она сама научилась, а то, что из каждой игры нужно обязательно аккуратно выйти, никто ей не сказал, забыли видно.
Дело же заключается вот в чем: пока ты рядом с фантафоном, ты чувствуешь себя в игровой реальности, как будто в настоящем приключении, а когда выходишь, нужно тщательно проверить и снять с себя все контакты-невидимки. Если хоть один контактик останется, действие игры хоть и ослабеет, но будет тебе и в обычной жизни чувства и слова навевать, а иногда и мнимые события создавать. Дюша же — сама того не ведая — изо дня в день, из игры в игру нарушала главное правило своей страны: «Всему свое время — всему свое место».
Были у девочки свои излюбленные игры, были и те, в которые она раз поиграла и бросила. Одни слишком страшные, другие слишком нудные.
И представьте себе, она росла, стала девочкой-подростком, потом взрослой девушкой, вышла замуж, родила двоих детей, и все играла, играла, играла… Самое печальное, что она этого даже не замечала.
Дюша думала, что так реальная жизнь и устроена: обязательно надо определить, во что играет каждый новый для нее человек, какая у него роль, и какой за ней скрывается сюжет.
Ну, и правда, как могло быть иначе, все ее роли на ней повисли, и жизнь она видела сквозь фантафонную дымку. Удивительно даже, что никто — включая ее саму — ни о чем не догадывался. Вот только грустила она чаще других и чувствовала себя одинокой и несчастной. Душа ее о чем-то томилась, а о чем, сама не знала. И вот что странно: годы шли, она же продолжала по внешнему виду напоминать хрупкую девочку, и ее продолжали звать детским именем. Хотя на той планете у каждого выросшего человека появлялось взрослое имя, а детское всеми забывалось. У нее же взрослое имя менялось не раз, но почему-то все по привычке называли ее детским — Дюша да Дюша! Ласково-то ласково, а ей самой радости никакой.
