Таков анализ данного случая «по Фрейду». Психоаналитик А. Адлер предлагает несколько иной подход к исследованию невротических симптомов. В качестве главной силы он рассматривает инстинкт воли к власти. Если приведенный случай анализировать с этой позиции, то получается следующая картина. Первые проявления невроза обусловлены детским инстинктом власти. Девочка хотела подчинить себе отца. Когда она впервые увидела, что в отце есть Нечто, не подвластное ей, она нашла средство достижения своего «величия». Этим средством стал невроз.
Невротические симптомы неизменно вызывают беспокойство и сострадание у родителей. Невротичный ребенок сразу попадает в центр внимания своих близких. Больная с успехом использовала этот прием именно тогда, когда отец бывал дома. Отец, видя симптомы ее страдания, конечно, уделял ей больше внимания. Впоследствии, когда девушка вышла замуж, и появилась проблема неверности мужа, ей опять пришлось прибегнуть «к силе». В поведении мужа она узнала то неподвластное ее воле Нечто, что мелькнула когда-то в глазах отца. Она «вынуждена» была вновь продуцировать симптомы невроза – страхи, кошмарные сны, «удушье». С помощью этих симптомов она рассчитывала вернуть к себе внимание мужа.
Итак, сексуальный инстинкт и инстинкт власти – вот два различных способа объяснения невротических симптомов. В неврозе они сошлись: секс и власть. В одном случае в качестве высшего и решающего фактора выступает эрос и его судьба, в другом – власть «Я». По Фрейду, любовь, либидо есть первичные факты, сущности, от которых зависит все остальное. По Адлеру, на первом месте стоит прагматичная цель, воля к власти, которая оправдывает средства (симптомы). Собственно, эти два подхода – сексуальная психология (Фрейд) и психология власти (Адлер) – дополняют друг друга.
Больной М. жил с матерью, бабушкой и дедом. Воспитанием М. занималась в основном бабушка. Мальчик рос необщительным, робким, опасался незнакомых людей. В 12 лет его испугали на улице, отобрали деньги, после чего он боялся ходить в школу. Мать только кричала на него, требовала неукоснительного исполнения правил поведения. В 13 лет у мальчика появилась агрессивность: в присутствие матери М. стал «истерить», нецензурно браниться, кричал, чтобы мать ушла из дома. Затем успокаивался, заявлял, что мать его не любит, требовал называть себя «котенком» или «щенком». Злоба к матери возникает неподконтрольно. Когда она задавала простой вопрос (например, «как дела»?), М. не мог ответить, у него появлялась злоба. В эти моменты он бил себя в пах, по половым органам. Заявлял, что половой член ему не нужен, «мешает» ему. Бил себя по губам до кровоподтеков («они неправильно говорят»). Весьма чутко реагирует на поведение матери: «мама вздохнула, мне кажется, что это из-за меня, из-за того, что у нас с ней нет контакта». Видел сон: ему в подъезде хулиганы выкололи глаза, из глаз лилась кровь. Потом к нему подошла мать, погладила его по голове, сказала: «у тебя нет глаз». Они вместе поехали к доктору и «глаза вылечили». В другом сне видел монстров, выходящих из болота и пытавшихся утащить М. с собой. Наяву же, как только М. вновь оказывается дома и видит мать, к нему опять возвращается злоба; он начинает ругаться, отталкивать ее. Этот больной был четырежды госпитализирован в психбольницу в течение одного года. Ему все время устанавливались разные диагнозы: истерическая психопатия, параноидная шизофрения. Прием психотропных препаратов был неэффективен.
Следует отметить, что все симптомы возникали у М. только в присутствии его матери. На всем протяжении заболевания красной нитью проходит инфантильно-эротическая тема. М. требует от матери любви, ласки, заботы, тепла. Но «цензура» Супер-эго запрещает подобные «нехорошие», «стыдные» фантазии. Для строгой цензуры они неприемлемы даже в наивном, лишенном грубой эротики детском варианте. Ведь эту цензуру Супер-эго олицетворяет в данном случае мать – бездушная, склонная к формальному «порядку». В результате внутреннего невротического конфликта подросток наказывает себя причинением боли. Так он подавлял инфантильную сексуальность, эротический интерес к матери. Пытаясь уничтожить источник сексуального желания, он бил себя по половым органам.
Одновременно с сексуальной подоплекой здесь имеет место и утверждение своего «Я» в неравной борьбе с собственной матерью. Она имеет право его наказать, накричать на него. И он ищет «выход» в невротических симптомах, в грубом поведении. Его «расстройства» заставляют близких уделять ему повышенное внимание, беспокоится о нем и многое ему прощать. М. раздражен тем, что мать «до сих пор» не может понять, что он «болен».
Конечно, нельзя было назначать М. мощную психотропную терапию. Просто затормозить его мозг, не затронув сущности глубоко личностных проблем, – не самый лучший выход из положения. Подход к лечению тут должен быть другим. Надо улучшить отношение к ребенку. Проявлять больше заботы, показать, что он находится в центре внимания матери. Все его невротические симптомы являются сигналом. Он чувствует себя отверженным, и это его состояние надо изменить. Мать не должна быть надменной, властной, олицетворять всемогущую силу взрослых. Ей следует сопереживать ребенку, не стесняться своих чувств. Ребенок должен видеть, что о нем постоянно думают, и его проблемы находят отклик.
Есть группа сексуальных перверзий (извращений), которые носят внезапный, неодолимый характер. Данные симптомы напрямую приводят нас к первопричине неврозов, к таким понятиям, как вытеснение и фиксация. Подобные случаи нередко похожи на шизофрению. Сила невротических комплексов, болезненных импульсов, побуждений к навязчивым действиям достигает такого уровня, что их легко спутать с явлениями психического автоматизма. Автоматизм действий – характерное проявление шизофрении, когда все действия субъекта подчинены чужой воле.
Ошибки в диагнозе и их последствия видны в следующем примере. Больной В., 46 лет, страдает «периодической мастурбацией». Достаточно малейшего повода в виде эротической картинки, фильма и больной не может справиться с желанием мастурбировать. При этом его психику охватывает, как он формулирует, «плохое возбуждение». В голове возникает «тягучее состояние», растерянность, мысли не контролируются, появляется тяжесть в груди, он начинает задыхаться. Возникает ощущение «накатывающейся волны», будто кто-то «направляет» все действия и мысли.
Больной живет один. С детства он отличается слабой коммуникабельностью, застенчивостью. Боится общения, опасается сделать «неверный шаг». Не может один принимать серьезные решения, на работе его опекает начальник. Для того чтобы что-то делать, нуждается в «проводнике», т. е. человеке, который бы им руководил. «Порывы к мастурбации» появляются в состоянии «душевной пустоты», когда особенно удручает однообразие жизни. В такие моменты просыпаются все «непристойности», которые «сидят в голове». Кажется, что чья-то сила заставляет их активизироваться. Этот больной несколько раз обращался к психиатрам. Ему неизменно устанавливался диагноз шизофрении. Все его переживания возникали будто «непроизвольно» и от этого расценивались как психические автоматизмы. Помимо этого констатировались расстройства мышления («путаница мыслей»). В соответствие с диагнозом назначалась лекарственная терапия, но должного эффекта не было: вся симптоматика оставалась практически на прежнем уровне. Дозы лекарств усиливались, что вызывало у пациента только слабость и угнетение настроения.
