Другая уловка – «сублимация». Это процесс, при котором сексуальная энергия, в том числе поток инфантильных сексуальных стремлений, отводится, как заметил Фрейд, «от сексуального использования и передается на другие цели». Либидо, понимая, что ему трудно преодолеть стыд и мораль, идет другим, хитрым путем. Оно «подключается» к иным видам деятельности – культуре, социальной активности, политике и проч. Сексуальное удовлетворение добывается страстью к упорному труду, участию в благотворительной деятельности, борьбе за права животных. Сердце превращается в «пламенный мотор».
Однако все эти уловки неспособны полностью одолеть подсознательные влечения. Давно прошедшие переживания ранних фаз сексуального развития могут, в стрессовых ситуациях, «всплывать на поверхность», активизироваться. Воспоминания о них аффективно заряжены. Такие больные, писал Фрейд, «не могут отделаться от прошедшего и ради него оставляют без внимания действительность и настоящее». Зафиксированные в подсознании переживания появятся у взрослого в моменты жизненных кризисов. Раны детства вновь открываются. Мы уже касались данного вопроса: плохо пеленали, не купали, не кормили, не пели песенки на ночь. Попросту не любили. Все эти «не» сформировали патологические рефлексы оральной, анальной, генитальной стадий. На данной основе формируются неврозы, алкоголизм, агрессия. То, что упущено в «дебюте», потом очень трудно исправить, если вообще возможно.
Слишком сильное подавление влечений в период раннего сексуального развития – подавление либидо – приводит к образованию «слабого пункта» в психике индивида. Раннее отнятие от груди, разлука с матерью, отсутствие ласки, чрезмерное внимание к продолжительности сидения на горшке, неоправданная строгость – ничто не бывает забыто цепким подсознанием ребенка. Все записывается, фиксируется. И после, во взрослой жизни манифестирует истерией, страхами, тиками, агрессией, наркоманией. Если энергия психического либидо не интегрировалась в процесс развития личности в детстве, то она скапливается в ИД (кладовой подсознания), «блуждает» там, и у взрослого «стреляет» в форме невроза.
У больного Б. отец был дворником, много пил, подавлял сына всяческими запретами. Мать часто болела, воспитанием мальчика не занималась. С 5 лет он стал онанировать. Больной не помнит, что послужило толчком для занятий онанизмом. В то же время он вспоминает, что тогда стал остро чувствовать свое одиночество и беспомощность. Он запомнил, как мать водила его на лечебную гимнастику, как он карабкался по шведской стенке. Мать силилась помочь ему, но не могла, и он падал вниз. Ощущения бессилия совпадали с периодами учащения онанизма.
Этот человек с детства был ущербен, он не получает заботы, любви. Он искал компенсации для своего Эго. Ему нужна жизненная энергия, и он добывал ее аутоэротизмом, сам вызывал у себя сексуальное удовлетворение доступным ему способом – раздражением своих половых органов.
В пубертатном периоде Б. пытался бросить занятия онанизмом, так как ему стало стыдно за свое увлечение. Однако это не удалось: он мог выдержать без онанизма всего несколько дней, после чего появлялись потливость, головные боли, становилось плохо – «как алкоголику без водки». Когда приятель рассказал ему о своих половых связях с женщинами, у Б. «потемнело в глазах» от зависти, что у кого-то нормальный оргазм получается, а у него – нет. Рассказ приятеля «врезался» в память, это был «шок», сравнимый с тяжелой «травмой». Больной продолжал онанировать, боясь при этом общения и разговоров с женщинами. Говоря о своем «пороке», Б. пытается объяснить его происхождение одиночеством, «голодом общения» и «голодом информации». Б. называет свое состояние «эмоционально-информационной пустотой». Он прибегал к различным способам для уменьшения этого тягостного для него ощущения, например, слушал «мягкую» инструментальную музыку. Он полагает, что и с помощью Интернета также можно улучшить состояние, но боится «слишком глубокого погружения», при котором может «поехать крыша». Впоследствии онанизм перестал вызывать эффект «освобождения». Чувство одиночества не проходит, воспринимается более остро. Б. просил помочь ему избавиться от «тягучего состояния», близкого к отчаянию. Он неоднократно обращался к психиатрам, которые устанавливали ему диагноз шизофрении.
В вышеприведенном примере мы видим ряд подтверждений теории либидо. Во-первых, все коренится в раннем детстве, в дебюте жизни. Заложенная тогда неправильная программа выполняется у Б. во взрослом состоянии. В раннем детстве он пережил эмоциональное отвержение, всевозможные запреты. Отсутствовал эмоциональный контакте родителями, обеспечивающий нормальное развитие либидо (не было теплоты, внимания со стороны родителей, кормления грудью и т. д.). Мальчик использовал аутоэротизм, самостоятельно вызывая приток любовной энергии. Впоследствии онанизм принял навязчивый характер. Закрепившись в период генитальной стадии, он сопровождал больного в дальнейшей жизни. Вместо длительного процесса индивидуации, с его конфликтами и противоречиями, мучительным поиском себя, своей Самости, Б. пошел по простому и коварному пути аутоэротического удовольствия.
То, что больной называет «эмоциональным голодом», как нельзя лучше характеризует состояние психики Б. Корни его проблем находятся в раннем детстве и связаны с эмоциональным отвержением. После акта мастурбации он испытывает облегчение не столько физиологического характера, сколько – от тягостных пут одиночества, от сознания собственной немощи в мыслях и поступках.
«Неодолимость» онанизма вовсе не является проявлением шизофрении, а представляет собой поток энергии, задавленной в раннем детстве запретами и отсутствием родительского тепла. Сексуальная (психическая) энергия уклонилась от своего нормального пути и стала «злой» силой. Она питает патологическую привычку, «прилипла» к ней и не отпускает. В роли таких привычек выступает, конечно, не только онанизм. В этой группе присутствуют депрессии и наркомания.
Б. критично относится к своей «мерзкой» привычке, ощущает ее чуждость, хочет избавиться от нее. В настоящее время он очень боится Интернета, боится «пристраститься» к рассматриванию порносайтов. «Как бы не произошло то же самое, что случилось со мной в 14 лет, когда я начал заниматься онанизмом», – опасается он. К.Юнг писал об этой проблеме следующим образом. «Энергия, сама по себе, не есть ни добро, ни зло, она ни полезна, ни вредна: она скорее нейтральна, так как все зависит от формы, в которую энергия вливается. Именно форма придает энергии качество.
Однако, с другой стороны, голая форма без энергии тоже нейтральна. В неврозе психическая энергия, без сомнения, заключена в малоценную и непригодную форму».
О чем, в этой связи, мы должны помнить? Надо заботиться об энергии – психической, либидинозной. Нельзя злоупотреблять запретами, насаждением с раннего детства строгой морали. Нельзя запрещать наслаждения: отрывать от груди, «от горшка», не давать ласки. Все это приводит к накоплению избытка сексуальной энергии, которая не находит применения и становится источником невроза. Когда на приеме я вижу чрезмерно строгую маму, которая не дает ребенку рта раскрыть, мне уже становится ясно происхождение симптомов. Ребенок не может ответить на вопросы о переживаниях, сновидениях, общении с друзьями. Он во всем подчиняется одной мощной воле родителя. Я задаю вопрос ребенку, а мама опережает его, тут же отвечает сама, и мальчик замыкается. При обследовании невротичных детей я всегда наблюдаю подобную картину: усиление родительской воли, ограничение желаний, самостоятельности ребенка.
