– Что вы, Мария Никитична, просто они там работают, учатся целыми днями, наверно не всё получается, вот и решила вам помочь.
– Тебе сколько раз звонили?
– Раза три, – соврала Света, разговаривали они каждую неделю.
– Вот, видишь, а со мной ни разу. Вот и получается, что родители для них – ничто. Наверно своим папе с мамой Сергей частенько позванивает?
– Сергей не общается ни с мамой, ни с папой, – Света опустила глаза.
– Ах, вон оно как, не общается. Так это он и дочь мою заставляет не общаться. Вы что, молодёжь, совсем с ума посходили? Как это можно с родителями не общаться? «Почитай отца твоего и мать, это первая заповедь с обетованием», «Слушайся отца твоего: он родил тебя; и не пренебрегай матери твоей, когда она и состарится» – это не я придумала, так Господь велит, а кто этого не делает, тот грех страшный на себя берёт. Вот, что, милая, забери-ка ты эти деньги, отошли назад и скажи, чтобы купили билет и немедленно прилетали – он к своим, а Катя с Тоней к своим родителям. Не для того мы их рожали и воспитывали, чтобы всякие морды на поганых купюрах созерцать вместо личиков детишек наших родненьких. Уходи, и больше с такими поручениями ко мне не приезжай. Приедешь – не пущу! Прощай, Света, и прости, может ты тут и ни при чём.
В тот же день Света вечером позвонила Кате. Она выслушала молча, пожала плечами и сказала ей, чтобы та деньги оставила у себя, на всякий случай.
Глава двадцатая
Пробы прошли успешно. Съёмки шли полным ходом. Катя оказалась неплохой актрисой и вполне устраивала всю съёмочную группу. О Тоне вообще никто ничего не мог сказать – она играла все свои эпизоды на «ура». Пять месяцев пролетели незаметно. Катя уже с трудом ходила, но нужно было доснимать эпизоды и в таком состоянии. Для достоверности её снимали по пояс оголённой. Эти сцены её особенно давались с трудом, и она целыми днями пропадала в павильонах. Тоня в это время помогала Сергею пережить вынужденное воздержание, что у неё получалось совсем не плохо.
Через неделю всё было снято, и все ждали только родов, съёмки которых были обязательным пунктом контракта. Катя боялась этого момента больше всего. Тоня её успокаивала, как могла. Женя нанял хорошего врача, который был готов в любой момент принять роды. В палату, где она должна была рожать, завезли аппаратуру, и начали репетировать.
В предполагаемый срок у Кати начались схватки. Её срочно перевезли в клинику и начали снимать.
– Дублей не будет, сама Катенька понимаешь, от тебя сейчас зависит успех фильма, – Женя нервничал больше всех.
Сергею запретили присутствовать, так как по сценарию героиня рожала без присутствующих. Через три часа вышел Женя. Футболка на нём была мокрая. Из палаты доносился детский крик.
– Всё нормально, старик, – у нас девочка.
Через полчаса ему разрешили зайти. Катя лежала измученная, красная, и мокрая.
– Какой кошмар, – только и сказала она, – если бы знала, что так всё будет, ни за что бы не согласилась.
– Всё, Катенька, всё уже позади. Отдыхай. Я утром приеду.
В студии все собрались на фуршет. Материал был отснят, и все были счастливы. Подошёл Женя.
– Слушай, Тонька, у меня родилась мысль. Давай, в случае успеха, теперь ты будешь беременной, а Катя будет играть ту, что до и после. Сделаем вторую серию, продолжение, только уже усложним. Тонька беременная будет сексом заниматься, ну и так далее, а? Представляешь?
– Представляю! Только давай сначала за это рассчитаемся.
– Да, ладно, в контракте чётко написано: «На шестой день, после окончания съёмок».
– Ладно, поговорим потом, нам с Серёжей пора, надо всё приготовить к приезду Кати.
– Только не беременей без моего разрешения, ладно?
– Ладно, будь спок!
Дома, традиционно, сначала были процедуры для снятия напряжения, потом ужин. В первый раз легли вместе в постель.
– Серёжа, а ты не думал, что через месяц Тоня отойдёт и как мы дальше?
– Думал. Кате всё расскажем и будем жить втроём, как шведская семья.
– Ты думаешь Катька согласиться?
– А куда она денется?
– Возьмёт, психанёт, и уедет к маме.
– Не уедет, мать её уже не примет, обиделась.
– Запомни, мать всегда примет своего ребёнка, особенно в беде, так что я не уверена. Давай пока не будем ничего ей говорить.
– Хорошо. Давай ещё разок, больно ты хороша, сегодня, чертовка.
– Я всегда хороша с тобой, потому, что ты мой первый, по-настоящему желанный мужчина.
Неожиданно зазвонил телефон. Звонила Света:
– Привет, поздравляю папаша!
– Спасибо, сестрёнка!
– Мама умерла.
– Когда?
– Точно не знаю, но уже давно.
– А почему не сообщили?
– А ты им адрес оставлял?
– А ты?
– За себя отвечай, сынок. Я хоть позвонила, поинтересовалась, а вы там вообще с Катькой охренели. Не звонят, не приезжают, весело вам там, да? Ты знай, Серёжа, тебе такое не пройдёт даром. Я очень не хочу, чтобы эти твои грехи по отношению к родителям отложились на судьбе твоих детей, но так, к сожалению, бывает, подумай!
– Только не надо меня делать ещё и виноватым. Это они намутили, пусть им Бог будет судьёй.
– Ну-ну. Библию почитай, или в интернете набери, что такое почитание родителей, может очки твои розовые и спадут с твоего носа.
– Ладно, хорош мне нервы трепать. Сообщила, и на том спасибо.
– Не нужно мне твоё спасибо, как Марии Никитичне ваши вонючие деньги. И вообще, пошёл ты…
Трубку повесили.
Глава двадцать первая
Иван Николаевич узнал о смерти Валентины от Светы.
– Ты поедешь на могилу матери?
– Конечно, пап, поеду!
– Когда?
– Собиралась в следующую пятницу.
– На машине?
– Нет, поездом.
– Сама?
– Да!
– Я поеду с тобой. Вернее, поедем на машине, вместе. За выходные обернёмся туда и обратно, чтобы не отпрашиваться. У нас сейчас завал. Договорились?
– Хорошо, пап.
Вечером он сообщил о смерти Валентины Татьяне.
– Мы поедем вместе со Светой.
– Она согласилась?
– Да!
– А Сергей?
– Ничего не говорила.
– Конечно, поезжай, ведь сколько прожили вместе, детей вырастили, да и с дочкой пообщаешься, столько не виделись. На день рождения свой её пригласи.
