– Прощай, Лида, пойду я! Убила ты во мне веру в людей окончательно!
– А вы не прощайтесь навсегда, мы ведь с вами можем такую партию составить, закачаешься!
– Куда мне, я уже стар для тебя!
– Ха! Не смешите меня, Валентин Викторович! При нынешнем развитии медицины, мужчины уже не стареют, если я правильно вас поняла о чём вы, а в остальном мы с вами почти родственные души. Так что, считайте, я сделала вам предложение. У нас это не возбраняется!
Он встал, глянул на неё, повернулся и вышел.
Эпилог
Она снилась ему каждую ночь. Распутная, голая и всё время звала к себе. Он просыпался от стыда и развратности собственных мыслей. Когда это стало невыносимо, он стал ей звонить. Просто так, узнать как дела, но она поняла, что он попался к ней в сети. Обычные разговоры переросли в ласковые нашёптывания, в которых она, впрочем, как и во всех женских хитростях, была асом. Затем она откровенно стала будоражить его воображение тем, что будет после того, как она родит и немного придёт в форму. Наконец дошло до того, что однажды ночью он приехал к ней и, стоя на коленях, целовал ей руки. В голове уже вырисовывалось их прекрасное будущее, в котором не было ничего, кроме неё и его.
Но, во время родов она умерла. Умерла мучительно и громко. Так громко мучаются грешники в аду, но ей досталось ещё и здесь. В этой душе не было ничего, к чему мог обратиться разум в последние минуты жизни. Пустота, сплошная пустота, которая может только ослепить своей темнотой.
Валентин Викторович ушёл на пенсию и сильно постарел. И хотя в жизни он ко всему охладел, сны с Лидой повторялись каждую ночь. Устав от земных хлопот, он только там, в снах, находил какой-то смысл, понятный только ему.
После смерти Лиды у неё в тумбочке нашли письмо, адресованное Екатерине Григорьевне Бакулиной. В этом письме она, предчувствуя возможную свою кончину, всё рассказала этой несчастной девушке о её женихе, Серёже, и своих греховных делишках. В конце она, как мать, утверждала, что у неё сын от Серёжи и очень просила позаботиться о нём, если её не станет. Отец Кати помог ей усыновить мальчика, и она в новом свидетельстве о рождении так и указала, что 13 сентября на свет появился мальчик Серёжа, под редкой фамилией Фартовин. В графе отец она настояла написать Фартовина Сергея Павловича, а в графе мать стояла её фамилия, имя и отчество.
Ужинали не торопясь, переваривая внутри не только фаршированные шампиньоны, но и всё, что за эти дни произошло. Когда крепкие напитки расслабили напряжённость мыслей, а шампанское начало развязывать языки, начали шутить и смеяться.
– Представляешь, милая, если анонсировать то, что ты тут надиктовала, как особый детектив, написанный по-женски и для женщин? Представляешь, что с тобой сделают «благодарные читатели»? Ведь они тоже, как я, будут ждать большой и чистой любви, а получат такое?
– Представляю! – рассмеялась жена. – Лучшее, из того, что можно представить, так это использование листков, на котором будет это напечатано, в качестве туалетной бумаги!
– Да! – уже не мог от приступа нервного смеха остановиться я. – А издатель, к которому ты понесёшь всё это, представляешь, что он сделает?
– Он наверняка наймёт самолёт и развеет пепел, от сожжённой рукописи, над Атлантическим океаном! – жена моя уже не могла смеяться сидя, а просто каталась по полу от приступа смеха.
– А я тоже ещё долго буду вздрагивать по ночам от воспоминаний о прекрасной повести о любви, написанной в стиле детектива.
Ты знаешь, дорогой, я старалась! Было столько прекрасных мыслей, страсти, картин любовной романтики, но, когда ввязалась в эту историю, не смогла.
Ну не влезает в этот жанр романтические сцены, просто не к селу, ни к городу.
– А я же тебя предупреждал!
– Да, ты оказался прав! Возможно, это всё здесь не нужно. И прочитав моё произведение, если конечно это когда-нибудь увидит свет, читатели его тут же забудут, немного расстроившись, что получили не то, что ждали.
– Ну, не надо так расстраиваться, любимая, – начал её успокаивать я.
– А я совсем и не расстраиваюсь, – улыбнулась мне она, – в конце концов, я за свой труд получила даже больше, чем ожидала!
– Ты о наших тёплых уютных вечерах вдвоём? – томно произнёс я полушёпотом.
– Ну, и это тоже! Хотя моя новая горжетка принесла мне не меньше радости! За что спасибо тебе, и, особенно, детективному жанру.
О том, что может выдумать женщина, не знает никто. О том, что по этому поводу думают мужчины – известно всем. Совместить первое со вторым не возможно. Так же, как не возможно надолго оставлять в себе все эти истории, которые, даже если и происходили на самом деле, не имеют права на долгую память. Всё в нашей жизни настолько быстро меняется, что лучше не думать о том, что будет завтра, а просто наслаждаться жизнью. Сегодня и сейчас!
Биологическая особенность
Рассказ
Никогда не думал, что в жизни случается то, что показывают в кино. Но, когда возле меня, идущего пешком по вечерней трассе домой, притормозила приличная иномарка, с явным намерением подвезти, я понял, бывает и такое. Я открыв дверь, и заглянул в салон со словами:
– Мне до Самойловки…
За рулём сидела шикарная девчонка, в обалденной мини-юбке. Мне опять вспомнилось про кино, но меня опустили на землю:
– Меньше текста, садись, а то дует.
Когда я сел, и машина тронулась, девица сообщила:
– На меня пялится не надо, и клинья подбивать тоже. У меня была трудная ночь и трудный день, но надо ехать. Боюсь уснуть за рулём, поэтому тёбя и подобрала. Давай, рассказывай мне что-нибудь такое, от чего у меня пройдёт сон, иначе высажу. Кури, если хочешь.
– Я курю только тогда, когда выпью.
– Во, даёт! Подвези его домой, дай закурить, так он ещё и выпить требует.
– Нет, я не требую, я просто настаиваю, иначе рассказ будет не красочным, – тянул время я, лихорадочно вспоминая что-нибудь «этакое».
– Возьми в бардачке, там коньяк, только пей не с горла, а возьми одноразовый стаканчик.
Я достал стаканчик, потом двухсотграммовую бутылочку коньяка, подержал в руках, и, предчувствуя что меня скоро высадят, со словами: «Что тут пить?», залпом выпил всё до дна из горлышка. Потом взял сигарету, закурил, удобно откинулся в кресле машины.
– Даже, если ты теперь меня высадишь, я уже получил массу удовольствия. Она улыбнулась и покачала головой.
– Красавчик! Уже сон отогнал. Ну, давай, честно, – попросила она, – спать охота, расскажи что-нибудь из своей жизни, я так понимаю не совсем удачной.
Тут я внутри себя возмутился, коньяк ударил в голову, и я решил доказать этой «драной кошке», что я не «лузер», и жизнь моя не страшный кошмар, как ей представляется, а тоже неплохой роман.
