– Я скоро…
Полковником оказался учитель военной подготовки одной из школ Луганска. Выслушав Маллоя, недоверчиво окинув взглядом Ивана и особенно дядьку Степана, он что-то сказал своим бойцам. Минут через пять во двор овощной базы, где располагался отряд Полковника, въехал старый микроавтобус темно-зеленого цвета с красными крестами на дверцах. Из него вышел небритый мужик в грязном и с застиранными бурыми пятнами крови, халате.
– Здесь шприцы и обезболивающие. Колите ему каждые два-три часа. И воды старайтесь давать поменьше… Там ранение в живот. А это вам для дезинфекции, – сказал он Маллою, протягивая ему ключи от машины и небольшой полиэтиленовый пакет.
– Какой дезинфекции? – машинально переспросил Иван.
– Вашей, – буркнул ему санитар и открыл дверцу машины.
Иван понял, что имел в виду под дезинфекцией санитар – ему в нос ударил едкий запах лекарств и горелого мяса. Внутри скорой, на обычных стареньких носилках лежал раненый. Ног у него не было, вместо рук в разные стороны торчали еще не зажившие культи, туловище и голова были обмотаны бинтами непонятного цвета.
– Как ты, Николай Иванович? – спросил у раненого Полковник, заглядывая внутрь «скорой». И, не дождавшись ответа, тихо сказал. – Прощай, Коля.
К удивлению Ивана руководство их дальнейшими действиями взял на себя дядька Степан.
– Постой, Полковник, – остановил он уже отходящего от машины командира ополченцев. – Выдели нам толкового бойца. Пусть он проводит нас до крайнего блокпоста на нашей стороне. Так быстрее будет. И еще… В Опошне у твоего друга есть родня? Адрес и телефон давай.
После этого он оценивающим взглядом посмотрел на Ивана и Маллоя и, как будто командовал ими всю свою жизнь, сказал:
– Ты, малой, садись за руль «скорой» – водилой будешь. Я за санитара сойду, ну, а ты, Ванька, будешь у нас доктором.
С этими словами дядька Степан натянул на себя халат, который только наполовину скрыл от посторонних глаз его яркие то ли трусы, то ли шорты с обезьянами на пальмах.
– Я ничего против этого не имею, – Никита с вызовом посмотрел на своего нового «командира». – Только, дядя Степа, я вас очень прошу – не малой, а Маллой… Неужели вы здесь голливудских фильмов не смотрите?
Дядька Степан с недоумением посмотрел на парня:
– Смотрим, конечно, а то как же. Так шо ты, малой, зря обижаешься…
Иван отогнал свою машину в самый дальний угол базы и отнес ключи Полковнику, который пообещал, что до их возвращения с нею ничего не случится. Вернувшись к своим друзьям, он увидел, как его дядька внимательно осматривает кабину скорой помощи. Он выбросил из нее топографическую карту области и три патрона от автомата Калашникова, кольцо от ручной гранаты, с ветрового стекла снял наклейку с флагом народной республики. На ее место дядька Степан прикрепил лист бумаги с надписью большими буквами «Груз 200». Отойдя от машины на несколько шагов, он окинул ее взглядом и, повернувшись к своим новым спутникам, сказал, как скомандовал:
– Ну что, орелики, поскакали?
Иван и дядька Степан устроились на жестких сидениях, которые стояли вдоль одной из стенок «скорой». Его колени упирались в носилки с раненым танкистом, а спина чувствовала каждую гайку на проржавевшей стенке фургона. Но все это было мелочью по сравнению с тем запахом, который окутал их сразу же, как только они тронулись в путь. Закрыв полой халата нос, дядька Степан свободной рукой достал из полиэтиленового пакета, который им оставил водитель скорой помощи, бутылку спирта. Задумчиво посмотрев на нее, словно рассуждая, как поступить с «дезинфекцией», он сделал пару глотков прямо из бутылки. Несколько секунд после этого он сидел с закрытыми глазами и не дышал. А затем сделал полный вдох, с шумом втянув в себя воздух.
– А ты знаешь, помогает, – с удивлением сказал он, поворачиваясь в сторону Черепанова и протягивая ему бутылку.
Иван, машинально взяв спирт, с недоверием смотрел на своего родственника. Поймав его взгляд, дядька Степан отбросил от лица полу халата и демонстративно закурил. Сделав большой глоток, Черепанов закашлялся, а когда продышался, с удивлением отметил, что дышать стало намного легче. «Дезинфекция» вернула его к жизни, и он стал с интересом прислушиваться к разговору Маллоя и бойца из ополчения.
– Я эту школу закончил семь лет назад, – видимо, отвечая на вопрос Маллоя, продолжил свой рассказ боец. – Полковник преподавал у нас военную подготовку, а Николай Иванович был учителем по трудовому воспитанию. Короче, трудовиком…
С этими словами парень оглянулся назад, словно проверяя – здесь ли его трудовик. Пауза затянулась. Дядька Степан протянул ему сигарету:
– Закури, земляк, полегчает.
Сделав несколько глубоких затяжек, ополченец продолжил свой рассказ:
– Николай Иванович родом сам с Полтавщины. У них в семье все были гончарами. В Луганск он приехал уже давно – в педагогический институт на повышение квалификации. Ну и, значит, познакомился здесь со своей будущей женой. А тетя Валя наша, из местных. Короче, остался Николай Иванович в Луганске. Стал нас, балбесов, учить глину месить и глэчики из нее делать. Дом построил, двоих детей вырастил. А когда все это началось – собрал вещички и с семьей уехал к родителям в Опошню. Ну а что, правильно, он же родом оттуда… Только через пару недель дядя Коля вернулся. Сказал, что его дом и земля его детей здесь. Был у нас взводным. А когда мы танк захватили, стал танкистом.
– А это как – танк захватили? – спросил Маллой. – Что, окружили его с автоматами и ружьями и типа «выходи танк, сдавайся»? Так, что ли?
– Нет, конечно, – не уловив иронии, ответил ему боец. – Этот гад нам дня три покоя не давал. Мы только голову из-за укрытия высунем, а он как шандарахнет. И как в детской считалке – кто не заховался, я не виноват. Короче, надоела Полковнику такая жизнь, пошли мы в атаку. Выбили укров с высотки, смотрим – а танк ихний в укрытии стоит. Целехонький. Оказывается, они двигатель не смогли завести, а взорвать не успели. У них такое бывает…
За окном замелькали дома частного сектора с приусадебными участками. Увидев вдалеке шлагбаум блокпоста, дядька Степан попросил Маллоя остановиться.
– Не будем светиться возле шлагбаума. – Пояснил он свои действия Ивану. – Вдруг кто с той стороны в бинокль наблюдает. Не нужно, чтобы они видели нашу таратайку. Вы тут займитесь раненым, а я с бойцом прогуляюсь.
Сняв белый халат и сунув его Черепанову, он неспешным шагом направился в сторону блокпоста за ополченцем. Воспользовавшись остановкой, Иван решил сделать обезболивающий укол раненому танкисту. Тот по-прежнему не издавал ни звука, и только подрагивающие веки говорили о том, что он еще жив. Поправив под головой раненого сбившееся одеяло, он присел рядом с Маллоем:
– Как думаешь, успеем?
– Теперь все от нашего дяди Степы зависит, – спокойно ответил Никита, при этом с нетерпением поглядывая в сторону блокпоста.
