И чем ближе они подходили к этому самому центру, тем больше становилось вокруг людей. Горожане стояли по обеим сторонам улицы сплошной стеной. «Фашисты! Нелюди! Бандеровцы!» – крики дончан становились все громче. В колонну пленных полетели яйца, помидоры, пустые пачки из-под сигарет и бутылки из-под воды. Большинство пленных, опустив глаза, старались не смотреть по сторонам. Но были и такие, которые шли с гордо поднятой головой. «Не прощу, никогда не прощу», – прошептал идущий рядом со священником боец. Сцепив зубы и сжав кулаки, он смотрел по сторонам внимательным, полным ненависти взглядом.
Заметив, что их снимают телеоператоры, отец Любомир улыбнулся прямо в объектив камеры – а вдруг этот сюжет покажут по телевизору, и его родные в этой толпе узнают его? Хоть так он сможет отправить весточку своей семье, что жив и здоров.
Он никогда не был в Донецке и сейчас, с любопытством оглядываясь по сторонам, не видел в этом городе ничего особенного – такой же, как и десятки других городов Украины. Ну, разве что вывесок и рекламных щитов на русском языке больше, чем обычно.
Кожура банана, угодившая отцу Любомиру прямо в голову, заставила его отвлечься от своих мыслей по поводу архитектуры украинских городов. Бросившая ее уже пожилая женщина что-то кричала, пытаясь одной рукой ударить проходившего мимо пленного. Другой рукой она прижимала к себе маленькую девочку с огромным бантом на голове. Не удержавшись, отец Любомир благословил ребенка, по привычке осенив крестом и прочитав молитву:
«Отче наш, що єси на небесах, нехай святиться Імя Твоє, нехай прийде Царство Твоє, нехай буде воля Твоя, як на небі…»
– Не разговаривать! – тут же раздался окрик идущего позади него охранника. Оглянувшись, отец Любомир улыбнулся совсем еще молоденькому пареньку, который с важным видом шагал рядом с колонной пленных, то и дело поправляя съезжающий с плеча ремень автомата. В самом конце колонны он увидел несколько поливочно-уборочных машин, которые на небольшой скорости замыкали строй пленных солдат, вымывая после них асфальт тугими струями воды.
Где-то впереди, наверное, проходил митинг. Обрывки фраз одного из выступающих донеслись и сюда:
– Они хотели захватить Донецк и пройти по улицам нашего города парадом победителей… мы не сдались… история повторяется… сегодня, как и много лет назад… наши отцы и деды… мы им такой парад устроили.
Колонна вышла на площадь. Внимание отца Любомира привлек памятник. Такого огромного памятника Ленину ему в своей жизни видеть не приходилось. Он с любопытством смотрел снизу вверх на «вождя всех крестьян и рабочих» и уже представлял себе, как будет рассказывать об этом своим старшим детям. Он помнил, с каким интересом они слушали его рассказ о терриконах и не могли поверить в то, что эти горы были насыпаны людьми почти вручную.
– Что ты в небо смотришь? Защиты у Бога просишь? Ты сюда посмотри! – казалось, что выкрикнувшая эти слова женщина ни к кому конкретно не обращалась, но отец Любомир замедлил шаг. В руках у женщины была фотография двух детей – девочки и мальчика. Их маленькие окровавленные тела лежали среди разбросанных игрушек во дворе разрушенного дома.
– Будьте вы прокляты! Убийцы!
Несколько разъяренных женщин прорвались к пленным и стали избивать их руками и бутылками с водой. Идущие по бокам колонны охранники попытались оттеснить женщин в сторону, но делали это без особого усердия, явно давая понять, на чьей они стороне. Женщина, которая держала фотографию погибших детей, вцепилась отцу Любомиру в лицо:
– Убийцы! Нелюди! Я вам глотки зубами буду грызть! – женщине казалось, что она кричит. На самом деле ее шепот слышал только отец Любомир. – Вы мне за все ответите, и никакой, слышишь, никакой Бог меня не остановит.
Наконец, конвоиры оттеснили женщин от пленных, и колонна продолжила свое движение.
Приехав в Донецк, «команда» Свята разделилась. Маллой остался «обживать» снятую ими квартиру, а священник с Черепановым сразу же направились на встречу с уполномоченной по правам человека в ДНР Оксаной Ледневой. Занимаясь освобождением пленных, Святенко старался по возможности действовать законными способами. Вот и сейчас – если есть человек, который на этой стороне занимается этими вопросами, почему бы не воспользоваться его помощью? О встрече с омбудсменом
[32] самопровозглашенной республики он договорился заранее и, подъезжая к зданию правительства, набрал его номер.
– Здравствуйте, Оксана Васильевна. Святенко беспокоит. У меня к вам просьба…
Зная, как работает служба безопасности ДНР и сколько времени может уйти на оформление пропуска в административное здание правительства, он попросил омбудсмена встретиться, так сказать, на нейтральной территории. Оставив свою «Ниву» на стоянке, они прошли к фонтану, который был расположен у самого начала бульвара Пушкина. Несмотря на то, что линия фронта проходила в 5-7 километрах отсюда, на бульваре было оживленно. Молодые мамы неспешно прогуливались с колясками в тени деревьев, детвора возилась в песочницах детских площадок, пенсионеры делились друг с другом последними новостями.
– Вот, Ваня, посмотрите, – Святенко красноречиво кивнул в сторону бульвара. – Вы когда-нибудь себе представляли, что война может выглядеть таким образом?
– Да, Сергей Александрович, я тоже об этом думал, – ответил ему Черепанов, отбивая в сторону подростков прикатившийся к нему мяч. – Самое страшное, что в этой войне на каждую сотню погибших военнослужащих приходится до тысячи гражданских лиц.
– В том-то и дело, что гибнут безоружные люди, – задумчиво произнес священник. – Странно, но мне иногда кажется, что кто-то со стороны специально подливает масло в огонь.
– Что вы имеете в виду? – с интересом спросил Черепанов.
– Вы заметили, как изменилась терминология официального Киева? Сначала людей на Донбассе, взявших в руки оружие, называли «несогласными с политикой властей», потом они стали бандитами. А теперь? Не иначе как боевики и террористы. Они как будто подталкивают их – берите взрывчатку и идите в Киев или во Львов взрывать кинотеатры, рестораны, метро… Слава Богу, хоть у этих еще мозги работают…
Святенко тяжело вздохнул и оглянулся вокруг в поисках свободной скамейки. Не ожидавший такой откровенности от Свята Иван даже не нашелся, что ему и ответить. Но потом все-таки решил воспользоваться моментом. Присев рядом, спросил:
– Сергей Александрович, давно хотел у вас спросить… Вот вы священник, молитвы читаете, службу в храме ведете. А где ваша церковь или приход? Не знаю, как это правильно называется.
