— Мы будем говорить о деле, только о деле.
Хардеман перевел взгляд на Тома.
— Извини, парень. Если бы она была моей дочерью, ворота нашего дома были бы для тебя открыты. Но к моему слову никто не прислушивается. Я из Канзаса. Только работа держит меня в городе.
Кэйт больше молчала. Я сильно беспокоился и не спускал с нее глаз. Даже не припомню, когда видел ее лицо таким сосредоточенным и холодным, разве что во время стычек с индейцами. Она относилась к Тому скорее как к сыну, нежели к брату, потому что растила и воспитывала его с детских лет. И больше чем кого-либо из нашей команды ее возмутило то, как с ним обошлись в городе.
Вдруг одна мысль мелькнула у меня в голове.
— Давай вернемся в ресторан, — предложил я. — Пора подкрепиться. После того, конечно, как уладим все в банке.
Никто из нас не промолвил ни слова, пока мы шли по пыльной улице в банк. Оглядываясь по сторонам, я видел слоняющихся без дела людей в пальто… хотя обычно днем его уж не носили.
У входа в банк стоял Джон Блэйк. Он повернулся к нам и неохотно взглянул на меня, но с уважением поднял руку к шляпе, приветствуя Кэйт.
— Как поживаете, сударыня? Надеюсь, перегон был удачным?
— Проблем не больше, чем следовало ожидать в это время года, мистер Блэйк. — Она холодно посмотрела на него. — Вы верно заметили: у нас сейчас только пятнадцать человек. Но, по меньшей мере, еще двадцать наших парней уже вышли из Техаса. И ребята Клементса собираются пригнать сюда два стада в нынешнем году…
Джон Блэйк наклонил свою большую голову немного вперед.
— Миссис Ланди, не стоит понапрасну подливать масла в огонь. Держите своих ковбоев в южном квартале…
— Но почему? — вмешался в разговор Том демонстративно тихим голосом. — Почему, мистер Блэйк, я должен оставаться в Южном квартале? Что я — дикарь? Или разбойник? По закону вы ограничиваете мои права?
Том Ланди имел неплохое образование и при желании мог красиво говорить — этому его научили любимые книги. Случалось, и я проводил с ним час-другой, а у меня по тем временам в некотором смысле образование было выше среднего уровня, хотя мне не пришлось окончить школу.
Кэйт уделяла Тому много внимания, гораздо больше, чем я. Она учила его хорошим манерам, потому что знала, как в принципе должен выглядеть джентльмен. Сыграло роль и то, что я почти три года провел в Англии и на Континенте. Я не встречал на Западе человека с более странной судьбой, чем моя, хотя туда приезжал народ отовсюду — из разных стран я с разными обычаями.
Блэйк выглядел растерянным и беспокойным. Он наблюдал за Томом Ланди, и я заметил нерешительность на его лице. Джон Блэйк хорошо понимал ковбоев, рабочих с железной дороги, разных аферистов, умело с ними разбирался, но Том Ланди выпадал из этой категории. Джон видел перед собой воспитанного, образованного человека и оттого еще сильнее нервничал.
— Законы писаны не мной, — ответил Блэйк.
— Разве речь идет о законе?
— О постановлении местного муниципалитета, — не отступал Блэйк, — и я слежу за тем, чтобы оно не нарушалось. Ни один техасец не имеет права ступать в северный квартал.
Том стоял вытянувшись, по-армейски сдвинув ноги, продолжая вести беседу вежливо и учтиво.
— Мистер Блэйк, Кон Дюри рассказал мне о вас, и я ничего, кроме уважения к вам и законам, которые вы представляете, не питаю. Но сегодня я буду в северном квартале — не сомневайтесь.
Да, мистер Дюри, он такой же сумасшедший, как и ты в молодости! Я не мог им не восхищаться и, поймав взгляд Джона, понял, что дерзость малыша ему импонирует.
У двери Том оглянулся.
— Прошу учесть, мистер Блэйк, вечером я один приду в северный квартал. Со мной не пойдут ни Кон, ни кто-либо еще из «Тамблинг Б».
Мы вошли в банк и поднялись наверх, где нас ожидал Дик Хардеман. Мне он показался взволнованным и даже рассерженным. Увидев человека за письменным столом, у него за спиной, я все понял.
Неуклюжий, тощий, с приподнятыми плечами, Эрон Макдональд напоминал сухой стручок, лишенный всякой плоти. Его глаза над впалыми щеками глубоко прятались под густой щеткой бровей. Он перевел взгляд с меня на Кэйт, торопливо кивнул, затем открыл ящик стола, достал мешок с золотом и начал считать. Кэйт подняла цену до двадцати трех за голову, что было неплохой сделкой, а Эрон Макдональд относился к деньгам с большим почтением.
Наблюдая, как я собираю золото и банкноты в мешок Кэйт, он наконец спросил:
— У вас нет здесь больше никаких дел?
— Мне нужно еще кое-кого навестить, — спокойно глядя на Эрона, ответил Том.
— Всегда пожалуйста, — угрюмо буркнул Макдональд, — если вас ждут в южном квартале.
— Вечером я иду в северный квартал на свидание с вашей дочерью.
Эрон оторвал глаза от своих бумажек. В них горела ненависть.
— Моя дочь никого не принимает сегодня. Спокойно занимайтесь своими делами. Кроме того, я вас не приглашаю.
— Я все равно приду.
— Мистер Макдональд, — вмешался Хардеман. — Я давно знаю Кэйт Ланди, его, и…
— Меня не интересует ваше мнение, мистер Хардеман. Надеюсь, вы не собираетесь указывать мне, кого я должен принимать в своем доме? — Он встал. — Полагаю, наша сделка завершена.
Кэйт напряглась как струна. Первый раз в этом году она вышла из себя.
— Пойдем, Том. Нам здесь не место!
Как всякая посредственность, Макдональд привык оставлять последнее слово за собой.
— Вы правы, мэм, — высокомерно бросил он, — ваше место в южном квартале. Надеюсь, вы не лишите нас права самим решать, кто достоин бывать в северном квартале, а кто нет.
Тут я не сдержался и отвесил ему пощечину, перегнувшись через стол, схватил его за грудки, резко рванул на себя и всей пятерней ударил по лицу. Надо заметить, рука у меня не маленькая, тяжелая и хорошо разработанная физическим трудом. Хлестанув его еще раз тыльной стороной кисти, смазал по губам.
— Следи за языком, когда разговариваешь с дамой!
У себя за спиной я услышал ровный голос Блэйка:
— Отпусти его, Кон.
Не поворачивая головы, я спросил:
— Это угроза?
— Нет… просьба.
Молча я опустил Макдональда в кресло и, повернувшись к Джону, сказал:
— Ты бы лучше научил его хорошим манерам.
Макдональд побагровел от ярости.
— Чертов сброд! Всех вас следовало вырезать! Выжечь каждый дом у вас на Юге!
Тут я рассмеялся. Уперевшись руками в стол, смотрел на него, и мой смех бесил его еще больше.
— Мистер Макдональд, — наконец произнес я спокойно, — надеюсь, вам будет любопытно узнать, что я служил офицером у генерала Шеридана?
