– Я никого не трону, – сказал Кеша.
– Лаять воспрещается, – сказал паромщик. – Собаки подлежат провозу в намордниках. Согласно инструкции. Да.
– Да ведь не посерёд же реки гнать его будешь! – возмутился старичок.
– Инструкцию нарушать, хоть и посерёд реки, не велено! – строго заметил паромщик.
– Ростик, – сказал Кеша, – я поплыву. Ничего.
Кеша подлез под перила, прыгнул мордочкой вперёд, вынырнул, мотнул головой и поплыл, мелко-мелко перебирая лапами, пытаясь плыть рядом с паромом, но всё-таки слегка отставая.
Кеша не сводил глаз с Ростика, а Ростик стоял возле перил. Он сощурился и молчал. Старичок подошёл к нему и погладил по голове:
– Ты, цыплачок, то и сё, не расстраивайся. Гляди, как плывёт! Ишь ты, собака-пёс! Умная. Всё понимает. Бессловесный только. Сказать не может.
«Может!» – хотел было возразить Ростик. Но промолчал. Доплыть бы до того берега! Вот он уже хорошо виден. У того берега тоже пристань, и растёт осока, и плавают утки. Такие же белые. Доплыть бы и найти Глеба, и чтоб у Кеши наконец настала хорошая жизнь.
Паром причалил. Ростик неуверенно сошёл на землю. Он на мгновение потерял Кешу из виду и очень испугался. Ростику вдруг показалось, что он заболевает и что у него поднимается температура.
Но вот он увидел Кешу. Кеша быстро приближался к берегу, ровно перебирал лапами и изредка лакал речную воду. Потом он коснулся лапами дна и пошёл в воде. Выбрался на берег, передёрнул шкуркой, отряхнулся.
Ростик погладил мокрую собачью шерсть. Кеша вильнул хвостом и улыбнулся.
У берега лежали две большие лодки, кверху чёрными, просмолёнными спинами. Белый козлёнок с маленькими бубенчиками под подбородком щипал траву.
Берег поднимался отлого. К посёлку от реки вела разъезженная песчаная дорога. У дороги рос старый тополь-осокорь, недалеко от него стояла купа бузинных кустов. Листья и ягоды у бузины поседели от дорожной пыли, которую тучами поднимали машины и телеги.
Ростик и Кеша двинулись вверх по дороге. Кешина густая шерсть быстро высыхала на солнышке, мокрые слипшиеся лохмы расправлялись.
– Нам далеко идти? – спросил Ростик.
– Близко, – сказал Кеша, радуясь скорой встрече с Глебом.
Глава третья.
Ростик без Кеши
Идти по улице посёлка было весело. Сирени-то, сирени! В городе такого не увидишь. Белая, лиловая, розовая, простая, махровая, она залила все сады и палисадники. Гроздья сирени горделиво покачивались на ветру:
«Полюбуйтесь-ка нами! Мы красивые, мы махровые, мы персидские…»
А из-за другого забора поднимались ветки, усыпанные белыми цветами:
«А мы белые, изящные, светлые, прозрачные, душистые…»
Возле каждой калитки стояла маленькая лавочка. Ростику на такой лавочке очень хотелось тихо посидеть, поглядеть в небо и немножко поболтать ногами. Только некогда, потому что Кеша торопится. Обгонит Ростика, а потом оглянется: идёшь?
«Какой умный, какой симпатичный пёс Кеша, – думает Ростик. – Вот сейчас придём к этому самому деду, позовут Глеба… – Но тут какая-то нерадостная мысль шевельнулась у Ростика: – А хорошо бы ты, Кеша, был моей собакой! – Этого Ростик не сказал и даже не подумал – это у него так почувствовалось внутри. – Одно ухо рыжее, и хвостик рыжий, и рыжее пятно на белом боку… Интересно, что за человек этот Глеб?»
– Глеб хороший, – сказал Кеша, точно угадав его сомнения.
Ростик ничего не возразил, молча перепрыгнул через канаву. Теперь они шли по узенькой улочке. Тротуаров на этой улочке не было. Ростик и Кеша шагали посередине по тёплой и мягкой, мелко размолотой пыли, оставляя в ней аккуратные следы.
Вдруг из-за угла вывернула рыжая корова. Следом за ней посыпались овцы, потом пошли ещё коровы, коровы, коровы… Они заполнили улочку, шли, задевая заборы палисадников раздутыми боками, и от этого возникали какие-то шершавые звуки. Слышались выстрелы пастушьего кнута, окрики, мычание, блеяние.
Проходившая мимо Ростика чёрная корова с белой метиной на лбу остановилась, уставилась на него, нагнула голову и нацелилась своим единственным рогом. Второй был у неё обломан, и от этого она казалась Ростику особенно грозной. Он забрался на лавочку, стоял неподвижно, держась за штакетник и не сводя глаз с чёрной коровы. Но она только мотнула головой и, повернувшись, пошла вслед за остальными.
Постепенно коровий поток стал редеть. Шествие замыкал пастух, который больше не стрелял кнутом, а просто перекинул его через плечо. Кнут волочился за ним в пыли, как длинный и тонкий хвост. Ростик слез на землю.
Дорога была совершенно испорчена, изрыта следами копыт и зашлёпана коровьими лепёшками. У противоположного забора качалась обломанная ветка сирени.
А Кеша где? Кеши нигде не было! Ростик позвал. Кеша не откликнулся.
– Кеша! Кеша! Кеша! Тихо.
Ростик добежал до угла. Ростик вернулся.
– Кеша! Кеша! Кеша!
Где же он? Ушёл со стадом? Зачем? Забежал в какой-нибудь двор? Почему не возвращается?
Скрипнула калитка. Кеша? Нет, не Кеша.
Из калитки выглянула старая-престарая бабушка.
– Иван! Ванюшка!.. Сынок, ты Ванюшку не видал?
– Нет, – сказал Ростик. – А Кеша к вам не заходил? – спросил он с надеждой.
– Какой? Шуранин, что ль? Так он не Кеша, он Паша.
– Я Пашу не знаю. Кеша – собака.
– И точно, он как собака… – сказала бабушка, видимо за что-то сердясь на Шураниного Пашу. – Сынок, иди пособи-ка мне! Подержи бидончик. Керосину нальём. Руки-то у меня дрожат. Ванюшку кликала – Ванюшка нейдёт.
Поглядев через плечо, не появился ли Кеша, Ростик вошёл вслед за бабушкой во двор. На крыльце стоял керогаз. Рядом – бидон с керосином. Бабушка сняла приделанный к керогазу жестяной бочонок, отвинтила крышку.
– Вот налей-ка, руки у меня что-то дрожать стали. Корову-то ещё доить могу, а вот налить – расплёскиваю.
Ростик поднял бидон. Он был полный, тяжёлый. Ростик даже слегка покачнулся. В жестяной бочонок полилась широкая керосиновая струя. Немного плеснулось Ростику в сандалик.
– Спасибо, сынок, – сказала бабушка, завинчивая крышку. – Молочка хочешь?
Ростик поспешно отказался и выбежал за калитку. А вдруг Кеша его там ждёт? Но нет. Нет! Нет! Нет! Что же будет? Кеша без Ростика не сможет поговорить со своим Глебом! А Ростик сам? Он, во-первых, не знает дороги обратно на пристань. А во-вторых, во-вторых… Как же он так вот просто потеряет Кешу, и не поможет ему, и не узнает о нём ничего, и вообще, как же он без Кеши?… Ростик всхлипнул.
