— А можно нам тоже пойти? — спросила Шлёпа.
— Вообще-то мы договорились, что Тим одного Робби посмотрит. У него там и так большая группа ребят занимается. Нагло будет с моей стороны притащить вас всех.
— Мы просто посмотрим. Ну пожалуйста, пап. — Я не могла бросить Робби одного. Я должна была его защитить.
— Ладно, ладно — но чур только смотреть, договорились? — согласился наконец папа.
— Не хочу, чтобы они на меня смотрели, — заупрямился Робби.
— Глупости, Робби. Когда станешь олимпийским чемпионом, весь мир будет на тебя смотреть, — сказал папа. — А я на всех соревнованиях буду сидеть в первом ряду и болеть за тебя.
Робби вяло улыбнулся папе, встал из-за стола и пошел к двери в сад.
— Куда собрался, сынок?
— Хочу влезть на то большое дерево в глубине сада, — сказал Робби.
— Что ты, нет времени. Нам через десять минут выходить, — заволновался папа.
— Мне нужно проверить — вдруг я уже разучился, — настаивал Робби.
— Ну конечно не разучился, глупыш. Ты только вчера на самую верхушку залезал, — улыбнулся папа.
— И это был первый и последний раз. Это очень опасно, — сказала Элис. — С сегодняшнего дня никаких прыжков по деревьям, это вас всех касается.
Элис осталась дома с Моди, а мы со Шлёпой увязались за папой и Робби. Бедняга Робби в машине совсем позеленел.
— Не дрейфь, Робс, — шепнула я. — Скорее всего, ты прав. Ты не разучился. Раз умеешь — значит, умеешь. Ты покажешь класс, вот увидишь.
— Что-то я чувствую себя не классно, — сказал Робби. — Всю прыгучесть растерял. — Он вытянул вперед руки и ноги. — Трясутся как желе.
— Хорош ныть, — рубанула Шлёпа. — Все у тебя получится. Вчера ты в сто раз лучше меня лазил. Эта псаммиадина глупая вообще ни при чем, я думаю. Ты просто поверил в себя — и все получилось.
Робби глядел на Шлёпу, недоверчиво хлопая глазами. Похоже, она старалась его поддержать — уж как умела.
— Правда? — спросил он.
— Правда! — Она стукнула его по спине: — Соберись. Ты у нас Тарзан, маленький чемпион. Ты им всем покажешь.
Мы приехали в школу и, немного поплутав, нашли спортзал. Он оказался огромный, внутри полно ребят в трико и спортивных костюмах: кто лазил туда-сюда по шведской стенке, кто на батуте прыгал, кто кувыркался на матах.
— Ого! — воскликнула Шлёпа. У нее аж глаза загорелись.
Робби ничего не сказал. Я сжала его руку. Подбежал Тим — высокий, крепкий, с широкой белозубой улыбкой. Папа на его фоне как будто разом усох.
— Привет, Тим. Спасибо большое, что пригласил нас. Вот мой малец, — папа взял Робби за плечи.
— И впрямь не великан, — сказал Тим. — Ну что, приятель, сначала разогреемся, если ты не против.
— А можно нам тоже разогреться? — спросила Шлёпа и очень ненатурально задрожала. — Мы так замерзли.
Тим рассмеялся:
— Я имел в виду, что надо мышцы разогреть, чтобы травму не схлопотать во время тренировки. Но вы можете присоединиться, если хотите. Разувайтесь, снимайте носки — и начнем.
— Ур-ра! — обрадовалась Шлёпа и незаметно кивнула папе.
Папа покачал головой. Я тоже. Мне вовсе не хотелось заниматься вместе с этими крутыми ребятами в спортивной форме. Но — за компанию с Робби — я послушно повторила за Тимом все чудные упражнения для разминки. Хоть не сложно, и на том спасибо.
Потом мы легли на маты — поделали «велосипед» ногами и простые кувырки. Робби кувырки не давались. Он попробовал, но в процессе застрял попой кверху, прямо как псаммиад.
— На помощь! — выдохнул он.
— Перекатись вперед, сын, хватит паясничать! — крикнул папа.
Тим легонько подтолкнул Робби и помог ему принять более достойное положение.
— Открою тебе секрет, юноша. Я и сам кувыркаюсь так себе, — утешил он его. — Не переживай, нельзя же уметь все. Пойдем лучше к канатам, покажешь класс. Твой папа говорит, ты любишь по деревьям лазить. Любишь ведь?
— Вчера лазил, — сказал Робби. — Но сегодня как-то неохота.
— Может, попробуешь? — ненавязчиво спросил Тим, приобняв Робби за плечи.
— Не знаю, — буркнул Робби.
— Я попробую! — Шлёпа скакала на мате, как мексиканский прыгающий боб. — Смотрите, Тим!
— Шлёпа! А ну угомонись. Мы же сюда ради Робби пришли, — сказал папа. — Давай, Робби! Хорош скромничать. Иди к канатам и покажи Тиму, на что ты способен. Давай-давай!
Робби, понурив голову, поплелся к канатам. Тут Шлёпа ухватилась за канат и начала раскачиваться.
— Тихо, тихо! Вот этого не надо, — вмешался Тим. — Ты не на детской площадке. С инвентарем надо обращаться аккуратно. Сейчас покажу, как правильно подниматься по канату.
— Я и сама умею. — И Шлёпа немедленно продемонстрировала свое мастерство.
Через секунду она уже была на середине каната.
— Видали! — Она победно соскользнула вниз.
— М-м-м, — промычал Тим. — Наверх ты здорово забралась, а вот спустилась так себе. — Он взял ее за руки и раскрыл кулаки. — Смотри, егоза, как ты руки ободрала, и ноги тоже. Больно небось.
— Вот и нет, — помотала головой Шлёпа, хотя мы все видели, что она поморщилась.
— Сейчас покажу, как спускаться, чтобы не было ссадин, — сказал Тим.
Он забрался по канату, а потом аккуратно спустился, изящно выгнув корпус.
— Круто! — восхитилась Шлёпа. — Сейчас попробую, смотрите.
— Давайте все втроем, — предложил Тим. — Пошли!
Шлёпа пулей взлетела на самый верх.
Я нарочно возилась, соскальзывала и съезжала, раскачивала канат — только чтобы отвлечь внимание от Робби.
Он поплевал на ладони, насмешив папу и Тима, а потом подпрыгнул. И не смог ухватиться. Попробовал еще раз — и еще раз, и еще раз. От натуги у него вены на лбу вспухли и глаза выпучились, но ничего не получалось.
— Давай, Робби! — кричал папа. — Не сдавайся, сынок!
Всем, кроме него, было до боли ясно, что Робби старается изо всех сил.
— Да ладно, — сказал Тим. — Давайте-ка лучше поиграем.
Он свистнул в болтавшийся на шее свисток и созвал ребят:
— Вы все отлично поработали, а теперь самое время поиграть. Как насчет… «Кораблекрушения»?
Под радостные крики «ура!» Тим раскидал по залу обручи и принес еще маты. Я посмотрела на папу. Он уставился на свои коленки, качая головой. Я тихонько подошла к Робби и хотела взять его за руку, но он отдернул ее. Сжав губы так, что его рот превратился в тоненькую полоску, он быстро-быстро моргал, чтобы не расплакаться при всех.
