— Ей так нравится, правда, Моди? Она меня любит. Обожает меня! — Шлёпа распрыгалась, забыв, что Моди возвышается над ней. Малышка ударилась о ветку и заплакала.
— Я что тебе сказала! Какая же ты балда! — закричала Элис. Она подбежала, забрала Моди и стала ее укачивать.
— Шлёпа, у тебя совсем мозгов нет, ты могла ее без глаза оставить! — воскликнул папа, забыв все свои правила.
— Я не нарочно. Я не заметила это дурацкое дерево. Ты как, Моди, не ушиблась? — виновато спросила Шлёпа.
С Моди все было в порядке. Только крошечная царапинка на лбу от сучка. Даже кровь не пошла. Но она перепугалась и, как любой трехлетний ребенок, не упустила возможности привлечь к себе внимание. Всю дорогу через лес она громко ревела. Когда Элис предложила вернуться домой, она заревела еще отчаяннее.
Шлёпа с кислой миной плелась рядом со мной и Робби.
— А Моди-то тебя разлюбила, — заметил Робби.
— Захлопни варежку, Тарзан. Тебя, убогого, вообще никто на свете не любит, — не осталась в долгу Шлёпа.
— Не смей ему гадости говорить! Не слушай ее, Робби, это неправда. Ты же знаешь, как мама нас любит, и папа тоже, — сказала я.
— Нет, папа не любит. Он любил меня, когда думал, что я умею по деревьям лазить, а теперь совсем не любит, — уныло ответил Робби.
— Неправда, — не отступалась я.
— Не любит, не любит, — ухмыльнулась Шлёпа.
Мы пререкались до самой песчаной ямы. Когда наконец добрались, папа с Элис уселись чуть поодаль. Моди требовала Шлёп-Шлёпу, но Элис ее не пускала:
— Нет, малыш, посиди с мамой и папой, родная. Зачем тебе со старшими играть — только поранишься. Давай мама с тобой в песочке поиграет. — Она стала ковыряться в песке, очень осторожно, чтобы не испортить маникюр.
— Мам, она со мной хочет играть, — хмуро сказала Шлёпа. — Ты глухая, что ли?
— Не смей так с матерью разговаривать! — возмутился папа.
— Нечего мне указывать. Ты мне не отец, — отрезала Шлёпа.
Моди тоже копалась в песке — и кое-что нашла. Похоже было на сжатую в кулак лапу.
— Шлёпа! — выразительно сказала я.
— Ой, да умолкни ты, — сказала Шлёпа, неверно истолковав мою интонацию. — Достала уже. Куда бы деться от этой дурацкой новой семьи! Вот бы назад отмотать, чтобы мама с твоим папашей не познакомились.
На поверхности показался весь псаммиад целиком, он стремительно раздувался. Шлёпа увидела его и ахнула.
— Нет, это не то желание! — воскликнула она, но было слишком поздно.
Псаммиад превратился в шар, запыхтел — и быстро сдулся. Потом тут же зарылся обратно в песок, не сказав ни слова. Мы все тоже онемели и обалдело смотрели друг на друга — Шлёпа, Робби и я.
— Не сработало ведь, да? — с надеждой спросила Шлёпа.
Мы оглянулись. Элис все так же сидела у ямы — но куда подевался папа? И Моди! Она таяла на наших глазах, маленькая девочка-призрак на коленях у Элис. Ее рот округлился в беззвучном крике. Она беспомощно подняла прозрачную ручку — и испарилась без следа.
— Моди! — завопила Шлёпа и бросилась к Элис в надежде вернуть Моди.
— Где она? Где Дэвид? Что происходит? — заволновалась Элис.
Она вскочила и начала истерично звать их.
— Я не хотела, чтобы они исчезли! — Шлёпа была совершенно белая от ужаса.
— Ты пожелала, чтобы папа с Элис не познакомились, вот он и исчез — а Моди теперь вообще не родилась, — сказала я и расплакалась.
— Я этого не хотела! Пожалуйста, псаммиадик, верни все как было! Верни Моди!
— И папу! — сказал Робби. — Я его все равно люблю, даже если он меня не очень.
— Моди! Дэвид! Где вы? Вернитесь! Хватит в прятки играть — уже темнеет! — кричала Элис, носясь как сумасшедшая вокруг ямы.
— Темнеет! — повторила я за ней и посмотрела на небо.
Я увидела розовые лучи заходящего солнца над верхушками деревьев. Потом на прогалину вдруг выбежал папа, вид у него был ошарашенный. А на коленях у Элис снова запрыгала Моди.
Мы с Робби обняли папу, а Шлёпа обняла Моди. Потом мы обняли малышку. Шлёпа папу обнимать не стала, но все же участливо спросила, как он себя чувствует.
— Вроде нормально. Я как будто сон видел наяву, такой странный сон… — сказал папа, ошалело мотая головой.
— Что за глупые игры?! Зачем вы спрятались? — допытывалась Элис. — Я чуть с ума не сошла! Куда ты подевал Моди?
— Никуда я ее не девал, — сказал папа.
— Но она вдруг испарилась! Сидела у меня на коленях, а потом раз — и исчезла. — Элис крепко прижала Моди к себе.
— Моди чпок! — сказала Моди, хлопая глазами.
Шлёпа вдруг разразилась слезами. Мы все изумленно уставились на нее.
— Не плачь, Шлёп-Шлёпа. Моди вернулась, — сказала Моди, героически улыбаясь.
Шлёпа опустила голову и закрыла глаза руками. На обратном пути она не проронила ни слова. Я пыталась ее разговорить, когда мы ложились спать, но она забралась с головой под одеяло и не отвечала.
Глава 7
Все утро Шлёпа каждые пять минут хватала Моди и принималась душить ее в объятьях.
— Не надо ее так тискать, Шлёпа, она же маленькая, — цыкнула на нее Элис. — У тебя слишком грубые игры. Хочешь поиграть с сестрой — лучше сядь и почитай ей сказку.
— Книжки — скукота, — сказала Шлёпа. — Мы хотим в медведей играть, скажи, Моди? — Она наклонилась к ней и зарычала.
Моди подпрыгнула с перепугу. Не захлопала в ладоши и не захихикала, как обычно, а отпрянула, и верхняя губка у нее задрожала. Видно, малышка устала после вчерашнего фокуса с исчезновением.
— Ну вот! До слез ее довела, — огорчилась Элис. — Я что тебе сказала — почитай ей книжку!
— А я сказала — не буду, — отрезала Шлёпа и повернулась к ней спиной.
Элис посмотрела на меня:
— Тогда ты почитай, Розалинда, будь умницей, а я пока белье разберу.
Непростая ситуация — но Моди смотрела на меня с мольбой и твердила:
— Сказку, сказку, сказку!
— Ну ладно, — я беспокойно глянула на Шлёпу.
Моли пристроилась рядышком, и я взяла «Тигра, который пришел выпить чаю». Моди хихикала и нараспев декламировала со мной хором — она почти всю книжку знала наизусть.
— Вот видишь, Шлёпа. Что я говорила! Моди так любит, когда ей читают! Спасибо большое, Розалинда, — сказала Элис.
Шлёпа стала читать вместе с нами, эдаким манерным голосом — меня передразнивала.
— Шлёпа! — прикрикнула на нее Элис.
— А я читаю! Почему мне нельзя, а ей можно? А, ну да, я забыла, Розалинда ж у нас святая и непогрешимая! — процедила Шлёпа, усаживаясь рядом со мной и Моди.
