– Ну что ж, пойдём.
– А можно, я тоже возьму какой-нибудь инструмент, чтобы играть с вами? Какие-нибудь бубенцы? На скрипке я не умею.
– Но у нас нет бубенцов.
– Я знаю, где они есть. Сейчас быстренько засну и вернусь с ними.
– Э, только ненадолго! – крикнул вдогонку учитель вранья.
Но поздно было предупреждать. Глаза у Сони уже затянулись прозрачной серой плёнкой. Она даже не успела спрятать голову под крыло – вскоре открыла глаза, и все увидели, что она сидит на барабане. Барабан был большой, выше Таськи ростом, с красными и синими треугольниками по бокам. Две колотушки лежали на нём.
– Промахнулась, – сконфуженно сказала Соня. – Не то захватила.
– Да, для бубенцов немного великовато, – согласился учитель вранья. – Ничего, будем катить его перед собой. Обменивать некогда.
Поток
К удивлению Тима, обратная дорога опять оказалась под гору. Учитель вранья легко катил барабан перед собой, как колесо, по пути ударяя в него колотушками. Птица Соня, сидя у него на плече, время от времени покрякивала, как медные тарелки, и иногда попадала даже в такт – можно было считать, что она тоже играет. Маленький Великан играл на рояле, Фонтан – то на скрипке, то на дудке.
А Тим с Таськой пели:
– Крутится Земля,
Стелется дорога,
Прыгнешь прямо вверх –
Попадёшь вперёд.
Ведь тропа бежит
Нам опять под ноги,
Или нас самих,
Как с горы, несёт.
Кис Кисыч подвывал или, можно сказать, подпевал без слов. Слова были действительно ему совершенно не нужны – он и лаял, и скулил, и подвывал вполне понятно – говорить ему было просто незачем.
Иногда Антон Петрович делал даже так: вскакивал на барабан верхом, катился на нём, перебирая ногами, как в цирке медведь на колесе. И при этом всё равно ухитрялся колотить по нему колотушками. Птица, решившая посидеть на его голове, сердито взмахивала крыльями. Похоже, она немного уже начинала жалеть, что пустилась в такое путешествие, и подумывала, не закрыть ли глаза, чтобы очутиться в более удобном месте, где бы не так трясло…
И вдруг!.. Со всего разгону барабан выкатился на край высоченного обрыва. Не успели все ахнуть, как учитель вранья вместе с барабаном и птицей Соней сорвались вниз…
Но удивительное дело: не долетели они ещё до дна, как повисли в воздухе. Для Сони это, допустим, было неудивительно: можно было считать, что она летает. Хотя она не успела даже расправить своих крыльев. Но если бы и расправила – ещё неизвестно, умела ли она в самом деле летать. Нет, она так со сложенными крыльями и держалась в воздухе, точно дирижабль. Барабан закачался как бы на невидимых волнах. Антон Петрович рядом с ним забултыхал руками и ногами, словно неумелый пловец.
Кис Кисыч храбро бросился им на помощь – и тоже повис в воздухе. Прямо зашагал всеми четырьмя лапами – со стороны это выглядело довольно смешно.
Только другим, наверху, было вовсе не до смеху. Они сначала ничего просто не поняли. Смотрели с края обрыва вниз и хлопали глазами.
– Поток! – догадался первым Фонтан. – Мы попали к Невидимому Потоку!
И прямо со скрипкой в руке, со смычком в другой прыгнул с обрыва вниз. Маленький Великан – за ним следом. Он просто шагнул вниз с роялем на ремне.
Только Тим с Таськой ещё боялись.
– Давай, – шёпотом сказал Тим. – Ты же умеешь плавать. Этим… кроликом.
– Наверно, умею, – так же шёпотом призналась Таська. – Только я ещё не пробовала. А ты?
– И я, наверно.
– Не бойтесь! – позвал их снизу учитель вранья. – В этом Потоке все умеют плавать.
– А мы и не боимся, – сказал Тим.
И оба бросились вниз. Только чуть-чуть зажмурились.
И сразу поплыли. Взаправду поплыли, как будто всегда умели.
– Смотри! – закричала Таська. – Я же говорила! Вот как плавают кроликом!
– А вот как барсом! – не захотел отставать Тим.
Нет, что кролики, что барсы и тем более какие-нибудь там собачки! Тут, если хотите знать, резвились самые настоящие дельфины! Они кувыркались как хотели, колотили ногами, так что летели брызги. Невидимые, конечно. И ныряли до самого дна, похожего на обычный луг. Длинные травы стлались по невидимому течению, как водоросли.
А Кис Кисыч даже лапами не шевелил. Только подгребал немного ушами, как вёслами. А иногда переворачивался на спину, раскидывал лапы и даже глаза зажмуривал от удовольствия, как будто ему чесали брюхо.
Барабан качался на волнах, как толстый круглый корабль. Антон Петрович держался за него одной рукой, а другой немножко грёб.
Маленький Великан шагал в Потоке стоймя, но со своим драгоценным роялем не расставался. Соня опять пристроилась у него на голове, нахохлилась и успокоилась.
А Фонтан даже обгонял всех.
– Ну, здорово! – приговаривал он. – Вот здорово! Вы замечаете, я молодею? Смотрите, какие у меня стали мускулы!
И правда, у него исчезли даже морщины со щёк. На голове вместо лысины стали появляться жёлтые волосы. Не стало заплат на куртке, зато оказались на месте все оторванные и потерянные пуговицы.
– Ну, здорово! – радовался он. – А глаза какие стали зоркие! Я могу пересчитать песчинки на дне.
– Ура! – закричал Маленький Великан. – А я, кажется, стал шире в плечах. Нет, правда! И выше ростом! Рояль стал совсем лёгкий, честное слово! Прямо тянет меня вверх, как воздушный шар! Мне бы чего потяжелей! Ого-го!
А Антон Петрович, как мальчишка, стучал в барабан. И Кис Кисыч с ним рядом превращался на глазах в лопоухого кудлатого щенка. Ему было уже трудно поспевать за людьми, такой он становился маленький.
Но они сначала не обратили на это внимания. Потому что увидели совсем уж странную вещь. С головы Маленького Великана скатилось большое яйцо. Размером с куриное, только не белое, а пёстрое. Следом пошла ко дну бутылочка с молоком.
Маленький Великан пощупал себе голову – Сони там не было. И тут он сразу всё понял. Поскорей нырнул за яйцом, поймал его, заодно подхватил бутылочку…
И только тогда все оглянулись на Тима и Таську.
Оглянулись и никого не увидели.
Против течения
