Глава четвёртая. КУСЕ-МУСЕ
Баба-Яга укуталась в шаль и, глядя на лампу немигающими глазами, начала своё повествование:
— Давным-давно это было. Как сейчас помню, в такой же тёплый вечер собралась я к Лешему в гости.
— Ни-че-го себе! — воскликнула Машенька. — Люди по злобе друг друга к Лешему посылают, а ты добровольно к нему.
— Цыц, пигалица! — И Баба-Яга шутливо щёлкнула девочку по носу. — Не перебивай, а то вообще рассказывать не буду. Раньше я бы тебя за это в два причмока съела. Старая была, злая и страшная: нос крючком, уши торчком. Во рту всего один зуб. Одно слово — Баба-Яга.
Так вот. Собралась я в гости. Погода лётная. Видимость прекрасная. Оседлала метлу. Взлетела.
— А почему метлу, а не ступу? — полюбопытствовал Васечка.
— Для любопытных объясняю: у меня два вида личного транспорта. Ступа — грузовая, для разных перевозок, и метла — легковая, для важных визитов.
Одним словом, лечу.
Кроны вековых деревьев-исполинов перекатываются подо мной, словно морские волны. В общем, полёт проходит нормально.
Вдруг вижу, внизу на земле что-то светится. Не пойму что. Но только меня сразу вниз, словно магнитом, потянуло. Метла ощетинилась, затормозила, и мы с ней на землю — хрясь! И лежим тихонько. Соображаю: что же произошло?
Гляжу, перед самым моим носом какое-то невиданное существо шебаршится: маленькое, беленькое и светится. Туловища нет. Одна голова, ушки длинные, и такой же длины ручки и ножки. Ну, прямо кусе-мусё какое-то!
Как начало оно чудить: то на ножках прыгает, то на ушках бегает, то колесом крутится, да так быстро, аж голова у меня кругом пошла. Руки, ноги онемели, шевельнуться не могу, лежу как бревно отсыревшее. Жду, что дальше будет. А сама кумекаю: надо запомнить всё происходящее, чтобы потом всем рассказывать подробности.
Но не тут-то было. Так мне это кусе-мусе голову закружило, что я в один миг вроде отключилась.
Только чую, оно мне на ухо что-то шепчет. А у меня в одно ухо влетает, в другое вылетает.
— Небось щекотно было? — не удержалась от вопроса Пелагея.
Баба-Яга только отмахнулась:
— Да, ну вас! Не верите, что ль?!
— Всякая прибаска хороша с прикраской, — усмехнулся Игнат. — Что дальше-то было? Давай заканчивай, а то уже спать пора.
— Помню, — продолжала Баба-Яга, — что мысли дурные стали покидать буйную мою головушку. Чувствую, любовь во мне проснулась и доброта. Ну, самое настоящее счастье! С тех пор стала я моложе и лучше характером. А главное — друзей много появилось. Вот так-то! А теперь что хотите, то и думайте.
— Я вот и подумал, — оживился молчавший до сих пор Волк. — А может быть, в каждом из нас спит такое существо, которое разбудить надо? Вот ты, к примеру, шлёпнулась с неба и разбудила своего, как его… Кусе-Мусе. И весь фокус! А я ещё своего не разбудил.
— Давай прямо сейчас и проверим твою гипотезу, — говорит Баба-Яга. — Подниму я тебя в ступе повыше и сброшу прямо на стол, может, и твоё существо проснётся. Согласен?
Пока Волк соображал, соглашаться или нет, Игнат хлопнул своей огромной ладонью по столу и весело сказал:
— Не надо нам перед сном таких экспериментов: спать плохо будем. — Он поднялся и задул керосиновую лампу. — Ну, гости дорогие, пора и честь знать. Скоро уж петух пропоёт.
Петух, нахохлившись, клевал носом на краешке лавки. Под столом мирно похрапывала Свинья. Васечка уютно устроился на поленнице и спокойно дрыхнул, как говориться, без задних ног.
— Ну! Я полетела. Может, кого подбросить? — спросила Баба-Яга.
— Лично меня не надо никуда подбрасывать! — сразу отказался Волк.
А Лиса помялась, помялась и тоже отказалась.
— Моё дело предложить, а ваше отказаться, — сказала Баба-Яга и, попрощавшись, с грохотом взмыла в ночное небо.
Волк и Лиса тоже попрощались с гостеприимными хозяевами и ушли. Санитар леса отправился в лесной лазарет, а Лиса в свою нору.
Полусонный Дружок, с трудом переставляя ноги, поковылял в конуру, а хозяева поспешили в дом, на боковую.
Машенька под впечатлением от рассказа Бабы-Яги долго не могла уснуть. Смотрела в потолок и думала.
Думала, думала и наконец придумала.
— Надо найти этого Кусе-Мусе для Васечки! — прошептала она вслух. — Пусть случится что-нибудь такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Негоже ему без счастья ходить.
Как раз в этот момент во всё горло заголосил Петух, но Машенька слышала его уже в другом измерении. В другом мире, в мире грёз, фантазий и неограниченных возможностей.
Глава пятая. БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ
Петух, громко хлопая крыльями, самозабвенно кукарекал. Задрав голову и устремив взгляд в заоблачную высь, он надрывался из последних сил. Ему казалось, что нет на свете голоса приятнее, чем у него.
Солнце, позолотив края белоснежных кучевых облаков, медленно начинало свой путь по небосводу.
Неожиданно Петух осёкся. Ему показалось, что сверху на него льётся какая-то божественная мелодия. Он замер и прислушался.
Высоко под облаками он увидел журавлей. Журавли торжественно взмахивали крыльями и протяжно курлыкали, будто пели прощальную песню. Петух смотрел на медленно качающийся журавлиный клин как заворожённый. «Видать, первым рейсом на юг подались, — подумал он. — А как поют!» И от зависти у него даже желание кукарекать пропало. Так он и сидел, задрав голову, пока журавли не растворились в голубой дали.
Машенька проснулась от петушиного крика. Ей показалось странным, что крик оборвался как-то неожиданно.
Вскочив с постели, она в одной ночнушке, звонко шлёпая босыми ногами по полу, подбежала к окну. Выглянула и увидела Петуха в странной неподвижной позе.
— Ты чего, Петя, подавился иль о чём задумался?
Петух был сражён чёрной завистью!
Не обращая никакого внимания на Машенькин вопрос, он сорвался с места и как загипнотизированный поспешил в курятник.
Там он, перебивая сам себя, стал уговаривать полуспящих кур собраться в клин и полететь с ним на юг.
