Николай Наумович вышел к нему в прихожую в халате на голое тело.
– Кофе, капитан?
– Спасибо, не хочу.
– Тогда сразу к делу. Нам начинают сильно мешать некие индивидуалы…
– Имена, пожалуйста.
– Вы их знаете: Фенер, Маринич, до сих пор продолжающий топтать асфальт, и два силовика – полковник Щербатов и майор Потапов. Их надо… окоротить.
Тяжёлое лицо Свирина не дрогнуло.
– Без проблем.
– Займитесь сначала депутатом, он слишком активен и смертельно надоел главному. Я подготовлю «кролика», а вы поможете с его доставкой и проконтролируете исполнение.
– Без проблем, – повторил Свирин.
– Затем займитесь Щербатовым. Это противник посерьёзней, профессионал, спец по диверсионной работе, наверняка передвигается с охраной. К нему нужен особый подход.
– Уберём, – односложно пообещал капитан.
– Никакой стрельбы, никакого рукопашного боя, никакого шума, вспышка света – и всё, без свидетелей.
– Будет сделано.
– Хорошо, разработайте план, обсудим.
– Потапова убрать после полковника или одновременно с ним?
Калажников запахнул халат, прошёлся в задумчивости по дубовым квадратам пола прихожей.
– Нет, его мочить не надо, насчёт него у меня другие планы, захватите живым. Кстати, он увивается за Дарьей, можете использовать это обстоятельство ради общей цели.
Свирин бросил два пальца к виску.
– Слушаюсь.
– Срок – два дня на все мероприятия.
– Разрешите выполнять?
– Идите.
Свирин бесшумно вышел, шагая как большая хищная кошка.
Калажников с облегчением вздохнул. Теперь можно было и расслабиться. Капитан его ещё ни разу не подводил.
Событие
Кот разбудил Щербатова в шесть часов утра, вскочив на кровать и начав покусывать пальцы рук.
– Прекрати! – проснулся Владимир Васильевич, глянув на часы. – С ума сошёл? Будишь людей так рано! Перестань вести себя по-скотски, ты не человек!
Кот – чёрно-белая норвега (норвежская лесная кошка) – заурчал, глядя в глаза и облизываясь.
– Не гипнотизируй. – Щербатов вспомнил, что не покормил животное перед сном. Обычно этим занималась жена, но она уже третий день жила на даче под Волоколамском, взяв отпуск, и ждала мужа, который никак не мог вырваться к ней хотя бы на пару дней.
– Ладно, идём, мучитель, дам чего-нибудь.
Пришлось вставать, кормить голодного кота и пытаться не думать о делах, хвостом вившихся сзади и нередко обгоняющих планы и надежды к ним не возвращаться.
Однако проворочавшись до половины восьмого и так и не уснув, Владимир Васильевич встал, помахал руками, делая вид, что это зарядка, присел пару раз и принял душ. Затем сварил кофе, зажарил два яйца, позавтракал и позвонил старому приятелю, с которым не встречался уже несколько лет по разным причинам, – председателю российского Союза офицеров. Его мобильный давно сменился, и Щербатову пришлось узнавать новый номер через знакомых офицеров.
Шумилов ответил через несколько секунд:
– На связи. Кто звонит?
– Приветствую, Алексей Иванович, – сказал Щербатов. – Не узнаёшь?
Возникла пауза, затем неуверенный голос проговорил:
– Володя, ты?
– Узнал, шахматист, – с удовлетворением сказал Щербатов; шахматистом Шумилова звали с детства, он действительно хорошо играл в шахматы. – Как дела?
– Щербатов, – хмыкнул председатель Союза офицеров, – вот уж кого не чаял услышать. Говорили, ты в чекистах ходишь.
– Давно, больше двадцати лет.
– Неужели мы с тех пор не встречались?
– Похоже, что так, хотя я о тебе наслышан.
– Зря ведь не звонишь, так? Я тебе нужен?
– Сам не знаю, Иваныч, требуется совет, – Щербатов помолчал, – может быть, и помощь. Ты далеко?
– В Москве.
– Я имел в виду – не на даче?
– Да нет у меня никакой дачи, Володя, дом в деревне родительский, в Калужской губернии, вот и вся дача, езжу туда изредка.
– Родители живы?
– Пока живы, хотя возраст уже критический, отцу за девяносто. Бедствуют, как и народ в глубинке, помогаю, чем могу. Так что если хочешь, приезжай, я сейчас один на хозяйстве, Лиза к своим на лето подалась, в Тулу.
– Дети?
– Разъехались кто куда.
– Диктуй адрес.
– Ляпидевского, дом два, квартира девять, третий этаж.
– Хоромы, небось? Охрана?
Шумилов засмеялся.
– Приедешь – оценишь мои хоромы.
– Не рано? Утро только началось.
– В самый раз, я встал давно, статью в газету пишу.
– В какую?
– «Завтра».
– О чём?
– Приезжай, поговорим.
Настроение слегка поднялось. Мелькнула мысль: надо было давно найти старого приятеля и не прерывать знакомства.
Собравшись, Щербатов вывел со двора дома свой видавший виды белый «Шевроле» и доехал до улицы Ляпидевского, свернув на Ленинградское шоссе, за тридцать пять минут.
Дом оказался старой девятиэтажкой постройки конца двадцатого века.
Усмехнувшись в душе своему вопросу (хоромы?), Щербатов с трудом втиснул машину в ряду припаркованных автомобилей жителей домов с обеих сторон улицы, поднялся на третий этаж, нажав кнопку домофона.
Шумилов встретил его в коридоре, в спортивном костюме, с перебинтованной левой рукой.
Обнялись.
– Что с рукой? – кивнул на перевязь Владимир Васильевич.
– Бандитская пуля, – усмехнулся председатель Союза офицеров, высокий, подтянутый, с редкой седой шевелюрой, морщинистолицый, но с молодым огнём в глазах; с виду ему можно было дать не больше пятидесяти лет, на самом же деле он был на пятнадцать лет старше. – Не бери в голову, потянул мышцу на тренировке. Проходи.
Квартира Шумилова представляла собой обычную трёшку площадью около шестидесяти квадратных метров, заставленную старенькой мебелью ещё советского производства.
– Ну, как тебе мои хоромы? – поинтересовался хозяин, оценив мимику гостя, осмотревшего прихожую, кухню и гостиную. – Тянут на апартаменты олигарха?
– Они тянут на служебную квартиру советского офицера.
– Правильно, я получил её двадцать с лишним лет назад после переезда из Ростова, с тех пор и живём с женой.
