– Укол!
Потапов почувствовал боль где-то в области сердца, и сразу всё вокруг переменилось, туман рассеялся, появилась обстановка помещения со стерильно-белыми кафельными стенами, белым потолком с системой металлических концентрических кругов и бестеневым светильником. Михаил стал слышать все звуки и голоса, увидел аппаратные стойки, экраны, непонятное оборудование и двух мужчин в халатах у невысокого стола, похожего на ложе томографа, на котором он и лежал, пристёгнутый к столу за руки и ноги специальными манжетами.
Один из мужчин, в возрасте, однако несомненный красавец, наклонился над ним. Он был смуглолиц, с заметной сединой в чёрных волосах, со слегка раскосыми чёрными глазами и походил на Дарью. Потапов понял, что это и есть отец девушки, засекреченный учёный, работающий на одну из лабораторий стратегической системы специсследований.
– Здравствуйте, Михаил Петрович. Как вы себя чувствуете?
– Добрый день, Николай Наумович, – усмехнулся Потапов онемевшими губами.
Мужчины переглянулись. Более молодой, но тучный, выглядевший каким-то рыхлым и болезненным, покачал головой.
– Кажется, он знает больше, чем мы думали, шеф.
– Вам крупно не повезло, Михаил Петрович, – сказал Калажников, – что именно вы занялись расследованием так называемых терактов. К тому же, как оказалось, вы слишком умны и догадливы. Ведь вы уже догадались, что созданием «фотонных людей» занимается мой научный центр?
– «Восток», – против воли пробормотал Потапов, начиная приводить себя в тонус.
Мужчины снова переглянулись.
– Вот видите, вы становитесь опасным, Михаил Петрович. Дарья вас правильно оценила.
– Она… с вами?
– В каком смысле? Она моя дочь, но, конечно же, к моей работе отношения не имеет. Хотя кое-что знает. К сожалению, в последнее время она совершенно отбилась от рук, не слушается, самовольничает, знакомится с кем попало и так же, как и вы, становится непредсказуемо опасным свидетелем. Мне, очевидно, к глубокому прискорбию, придётся её урезонивать, то есть кодировать.
– Как тех трёх несчастных, сыгравших роль «живых световых мин»?
– Вы были правы, Кирсан Вольфович, – посмотрел на одутловатого коллегу Калажников. – Он значительно опаснее, чем я думал. Начинайте процедуру программирования, к утру он должен быть готов… – короткий смешок, – к акту просветления. – Отец Дарьи повернул голову к Потапову, развёл руками. – Извините, майор, что не могу уделить вам много времени, пора и отдохнуть от трудов праведных. А с вами мы уже больше не увидимся. Утром вы, как и всегда, пойдёте на работу, встретитесь с полковником Щербатовым и пожмёте ему руку. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. На этом расследование, затеянное неугомонным полковником, будет закрыто, а программа испытаний «фотонных людей» будет закончена.
Калажников наклонил красивую голову, прощаясь, и вышел из помещения, напоминающего хирургический кабинет. Потапов напрягся, пытаясь разорвать манжеты, в глазах поплыли красные круги, но ремни выдержали.
– Не дёргайтесь, майор, – хмыкнул наблюдавший за ним собеседник Калашникова, названный им Кирсаном Вольфовичем. – Эти ремешочки рассчитаны на буйнопомешанных, слона выдержат, а вот вы себе только ручки-ножки повредите. Сейчас я вам сделаю укольчик, и вы поплывёте, поплывёте, лёгкий и радостный, и очнётесь уже дома в постельке. Хлумов!
В помещение вошёл могучий молодой парень в халате с неподвижным сонным лицом.
– Приступим.
Потапов ещё раз попытался освободиться от пут, не смог и понял, что надо начинать внутренний бой, бой с химией и гипнотическим воздействием, с помощью которого его хотели запрограммировать. Закрыл глаза, сосредоточился, будто перед прыжком с берега в омут, но войти в состояние «железной рубашки», которому его научил наставник, мастер психотренинга, не успел.
Укол в плечо оборвал сознание…
Расчёты
Коржевский никогда не видел Барсукова в таком настроении: премьер находился в бешенстве, галстук на его шее висел как лошадиный хомут, на пиджаке виднелись брызги, будто он только что неряшливо ел, а перекошенное лицо Анатолия Дмитриевича могло быть украшением любой сцены из фильма о «гневе царя».
Когда заместитель директора ФСБ вошёл в кабинет ровно в десять часов утра, Барсуков кричал на кого-то в трубку смартфона, не стесняясь в выражениях. И даже присутствие гостя его не остановило. Закончив разговор чуть ли не матом: немедленно дезавуируйте это заявление, не то я вас лично вые… дезавуирую! – он бросил мобильный на стол, цапнул стакан с лимонного цвета напитком, выпил, откинулся на спинку кресла, остывая. Встретил взгляд замершего у двери Коржевского, криво улыбнулся, махнул рукой:
– Садитесь, Адольф Эмильевич, не обращайте внимания. Хороших министров тоже надо воспитывать.
Коржевский сел на краешек стула, кивнул на смартфон.
– Кого это вы так… воспитываете?
– Замминистра здравоохранения.
– Галкина? За что? Он вроде бы послушный человек.
– Послушный, да только больше слушает эту академшу, а не меня. Они там одного полёта птицы.
Коржевский усмехнулся. По соцсетям давно ползли слухи, что министры изо всех сил лезут в академики РАН, не избежала этого соблазна и министр здравоохранения Дроздова.
– Что они натворили?
– Дореформировались, мля, до того, что начались отмены срочных операций! Люди в суды пошли!
– Из-за чего? Я имею в виду – из-за чего отменили операции?
– Банально не хватает медсестёр! Так они ещё и указ подготовили – «о сбалансировании ухода за больными», в результате чего нагрузка на оставшийся младший медперсонал выросла втрое, а зарплата осталась прежней! Из больниц бегут! Соцсети гудят!
Коржевский сочувствующе сложил губы сердечком.
– Шум – не есть хорошо. С другой стороны, станете президентом, первым делом исправите положение, народ за вас на баррикады пойдёт.
Барсуков налил себе в стакан ещё напитка – это был его любимый осветлённый облепиховый сок, выцедил, выравнивая дыхание, приобретая прежний властный вид.
– Может, вы и правы, дружище. Но до президентского кресла ещё надо доползти. Что у вас нового?
– В интересующей нас сфере экономики всё в порядке, эксперты пишут обоснование предлагаемых правительством мер.
– Что у Калажникова?
Коржевский потускнел, неопределённо повёл плечом.
– Профессор становится слишком непредсказуем. Его подручных дел мастера сожгли Фенера, но проворонили Щербатова. Скандал удалось погасить, но по Интернету полетели страшилки про «наказание божье», а самое неприятное – про испытания «фотонных людей». По городу ползёт страх.
