Президент работал в своём личном «синем» кабинете, принимал делегацию сенаторов, поэтому гостям пришлось ждать в приёмной полчаса, пока их позовут в кабинет.
Президент Руслан Романович Новак ждал военных, стоя у стола с планшетом в руках. Он был молод, высок, по-спортивному подтянут, выбрит и по-мужски обаятелен, особенно когда улыбался, давая понять собеседнику, что понимает его. Поздоровавшись со всеми за руку, он пригласил компанию к столу, занял своё кресло, отложил планшет.
– Слушаю вас, товарищи офицеры. Честно говоря, не ожидал вас увидеть в таком составе. Что-то случилось, Виктор Сергеевич?
– Я бы не осмелился напроситься на приём, – сказал Серебров с достоинством, – не имея на руках тревожных фактов.
– Слушаю вас.
Серебров подал президенту флэшку.
– Вам придётся прочитать документ, прежде чем мы начнём обсуждать его.
– Что это?
– Доклад начальника думского комитета экономической безопасности Фенера и кое-какие дополнительные сведения.
Президент мельком глянул на колонну старинных часов в деревянном футляре, хмыкнул, вставил флэшку в гнездо своего суперсовременного персонкома, защищённого от любых хакерских атак.
Все молча смотрели, как он читает, прокручивая мышкой текст сообщения.
Президент спохватился.
– Прошу прощения, друзья, не предложил кофе.
– Мы уже выпили по чашечке в приёмной, – успокоил Руслана Романовича Серебров.
Новак дочитал материал до конца, сел прямее. Лицо его затвердело, резче выступили скулы.
– Вы предполагаете… заговор?
– Заговор разработан давно, – сказал Шумилов, – с тех пор как Россия поднялась с колен. Пятая колонна, наши либерасты… извините, наше либеральное правительство уже больше пятнадцати лет воюет с народом всеми доступными средствами, задушило образование, убило медицину… впрочем, вам это известно, однако нарыв вот-вот лопнет.
– Почему вы так решили?
– Потому что господа Коржевский и Рыбников не стали бы рисковать, дав свободу действий психопату Калажникову, разрешив ему испытывать свой эган на людях, пусть и на преступниках, если бы план захвата власти не был подготовлен.
– Рискну даже предположить, – добавил Щербатов, – что и на вас готовится покушение.
– Это не так-то просто сделать, – усмехнулся Новак.
– Ошибаетесь, проще простого! Достаточно запрограммировать кого-нибудь из ваших друзей, кого вы не опасаетесь, на «свечение», он поздоровается с вами – и привет!
Новак озадаченно глянул на свою правую руку.
– Вы… серьёзно?!
– Так сгорел Олег Фенер.
– Но это же… мистика!
– Об этом давно писали фантасты.
Президент поморщился.
– Прогнозы фантастов ничем не отличаются от прогнозов погоды.
– К сожалению, люди светятся и горят как свечки, и это не мистика.
Президент изменился в лице.
– Товарищи, вы действительно… верите… в «божье наказание»?
– «Божьим наказанием» назвали эган служители церкви, – усмехнулся Щербатов. – На самом деле никакое оно не «божье», людей научились сжигать заживо подонки от науки. А самое плохое, что их поддерживают наши славные чекисты.
– Не все, – хмуро качнул головой Шумилов. – Ты ведь тоже чекист, Владимир Васильевич. Хотя гниль коррупции завелась и в ваших рядах.
– Вы меня ошеломили! – Руслан Романович с силой потёр лоб ладонью. – Неслыханно! И за всем этим безобразием стоит Анатолий Дмитриевич?!
– Ваш злейший друг, – сказал Серебров с тонкой презрительной усмешкой.
– Что вы предлагаете?
– Лучшая защита, как известно, нападение. Предлагаю чистку: директора «конторы»… извините, директора ФСБ и его заместителя Коржевского задержать, лабораторию Калажникова захватить и расформировать. Его самого – под трибунал! Но сделать всё тихо, не возбуждая общественность. Оппозиция тут же завопит во всё горло, если узнает об операции до её завершения. Революции нам не нужны.
Президент повернулся к экрану компьютера, пробежал глазами первую страницу текста.
– Никогда бы не подумал…. Ах, Анатолий Дмитриевич, Анатолий Дмитриевич, говорил же – не доводят до добра компьютерные войнушки. Что мне с вами делать?
– Готовить план операции? – прервал молчание Серебров.
Президент очнулся.
– Мне нужно подумать… проконсультироваться.
– Позвольте совет?
– Слушаю.
– Не советуйтесь ни с кем из своего ближайшего окружения и тем более из «конторы», у Коржевского везде свои люди. Я лично доверяю лишь двум профессионалам из высших офицеров: министру обороны и президенту Академии геополитических проблем.
– Хорошо, совет принимаю. Завтра продолжим обсуждение темы.
– Завтра может быть поздно, – проворчал Щербатов.
– Почему?
– Ваши враги давно готовы действовать, и я не сомневаюсь, что «фотокиллер» для вас уже запрограммирован.
По кабинету президента поползла холодная тишина.
Плохие новости
Последние испытания эгана, сформированного по новой программе, прошли блестяще – «испытатель» (бандит и убийца) сгорел за секунды, не оставив ничего, кроме горстки пепла, и Калажников позволил себе глотнуть виски «Джек Дэниэлс», непочатая бутылка которого дожидалась этого момента в баре.
Виски масляным шариком упало в желудок. Голова закружилась. Захотелось женской ласки.
Калажников вызвал в кабинет помощника.
Каштельянц прибежал, запыхавшись, через несколько минут.
– Извините, босс, отрывают по пустякам, работнички, норовят всё свалить друг на друга. Последнее время чувствую себя врачом психбольницы, идиоты так и липнут! Ничего не могу объяснить!
– Объяснить можно всё, – назидательно воздел указательный палец к потолку начальник лаборатории, – но не всем. Выпейте со мной.
– Я вискарь не употребляю, – отказался Кирсан Вольфович.
– Пейте, это хороший алкоголь, почти не уступает нашей самогонке.
Хозяин бросил в стакан кубик льда, плеснул виски, сунул помощнику.
Выпили.
Калажников сунул Каштельянцу блюдце с ломтиками лимона.
– Закусите. Что там говорят ваши… м-м, идиоты?
– Вас хвалят.
– Тогда они не идиоты. Хотя сколько бы обо мне ни говорили хорошего, мне всегда есть что добавить. – Николай Наумович хохотнул. – Эта ваша ученица Мила на работе?
