– А это уже ваши заботы, товарищи офицеры. Ваше мнение, Иван Поликарпович? Что скажете? Основная нагрузка ляжет на ваших орлов. Справитесь?
– Есть одна идея… думаю.
Суров прищурился.
– Вам тоже можно удавов озвучивать, полковник.
Беляков непонимающе посмотрел на него.
– Что вы имеете в виду?
– Вспомнил старый советский мультфильм про удава, которого озвучивал «Шерлок Холмс» Ливанов. Там удав говорил своим друзьям, мартышке, попугаю и слонёнку: у меня есть мысль, и я её думаю.
Лицо Белякова не дрогнуло. Он слыл исключительно выдержанным человеком.
– Я тоже помню советский юмор: идея пришла к нему в голову и теперь упорно ищет мозг. Вы не это имели в виду?
Суров невольно рассмеялся.
– Не обижайся, Иван Поликарпович, я пошутил. Но я совершенно не помню твоей шутки. Кто автор?
– Автора не знаю, а говорили так про первого президента СССР. Хотя и про первого президента России можно было сказать то же самое.
– Согласен на все сто.
– Что за идея пришла вам в голову? – перевёл Серебров разговор в практическую плоскость.
– Я обдумывал, как обойтись без погонь, рукопашных боёв и прочих эффектов.
– Ну-ну?
– Директора «конторы» всегда сопровождает охрана, причём не хуже, чем президента. Но его охрану в Кремль не пропускают, к президенту на приём он идёт один.
Суров с интересом глянул на полковника, перевёл взгляд на главкома Росгвардии.
– А ведь хорошая мысль, Виктор Сергеевич. Брать директора ФСБ можно только таким образом, когда он не ожидает подвоха. Любой другой вариант чреват большим шумом, а то и жертвами.
– Но согласится ли президент? – засомневался сам податель идеи. – Шутка ли – захват «папы» в апартаментах Кремля!
– Это я беру на себя, – сказал Серебров после недолгих размышлений. – Всё равно понадобится детальная оперативная проработка варианта, с учётом всех обстоятельств. Сколько вам нужно времени на планирование?
– Нужны классные аналитики и стратеги… – начал Суров.
– Разве у нас таких нет?
Приглашённые помялись, поглядывая друг на друга.
– Два-три человека найдутся, – сказал наконец Суров.
– Больше не надо во избежание утечки информации. Собрать людей на одной из баз и не выпускать до тех пор, пока операция не завершится.
Собеседники подтянулись.
– Есть, товарищ генерал-полковник!
– К обеду план операции должен быть у меня на столе!
Суров снял очки, протёр, водрузил на место.
– Я займусь разработкой операции лично. Если не возражаете.
– Вместе с Иваном Поликарповичем.
– Естественно, работать будут его профи. Возьму ещё Голованова из центра подготовки и программиста.
– Начинал это дело полковник Щербатов из «конторы», бригада антитеррора, может, подключим его?
– Своих спецов хватает, – проворчал Беляков.
– Хорошо, вы отвечаете за оперативно-техническую сторону операции, вам и карты в руки. За дело, товарищи.
Приглашённые вышли.
Серебров посидел несколько минут, морща лоб в раздумьях, потом снял трубку телефона прямой связи с президентом.
Действие
Рыбников проводил видеоселекторное совещание с командующими пограничными округами, докладывающими о проведённой за лето передислокации войск и обустройстве госграницы России современными средствами контроля, в том числе – беспилотниками и атмосферными самолётами, когда мягко прозвонил красный «президентский» телефон.
Директор ФСБ сделал знак присутствующему в кабинете заместителю, генералу Астахову, отключить свою линию связи и, после того как в кабинете установилась тишина (голоса докладчиков стихли), снял трубку.
– Слушаю, Руслан Романович.
Несмотря на то, что система связи с президентом и секретной коммуникации с руководителями Управлений ФСБ контролировалась компьютерами и была защищена от любых кибератак, президент отказался от прямых визуальных контактов, и конечные устройства связи не были оборудованы скайпами. Лица президента Рыбников не увидел. Хотя подумал, что можно было бы спокойно установить в кабинетах президента веб-камеры и разговаривать открыто. Мобильная связь уже вовсю переходила на использование объёмных голографических преобразователей.
– Фёдор Селиванович, – прозвучал в трубке голос президента, – я получил кое-какие заслуживающие внимания данные по перемещению флотов наших заклятых друзей в Арктике, необходимо обсудить наши действия. Я пригласил министра обороны, начальника Генштаба и разведку, подъезжайте и вы.
Рыбников помедлил, кинув взгляд на часы: шёл уже пятый час, близился вечер, и ехать в конце дня куда-то на официальную встречу не хотелось.
– Я провожу видеоконференцию… но, конечно, приеду. Куда? К вам, в Барвиху? Время?
– Нет, совещание пройдёт в Кремле, через полтора часа, сможете?
От сердца отлегло. С точки зрения оперативных ожиданий Кремль был незыблем, как айсберг, утопивший «Титаник», ветры военных соцпотрясений и конфликтов его не пронизывали. Если бы президент задумал нехороший сюрприз вроде отстранения влиятельного госчиновника от должности, он бы вызвал его к себе в резиденцию. Вызов в Кремль опасности не представлял. Во всяком случае, Рыбников её не видел. Тем не менее он быстро закончил совещание и вызвал начальника информационно-аналитического управления:
– Никита Никифорович, меня вызвал президент, что случилось в Арктике?
– У берегов Чукотки замечены аж две подводные лодки, – доложил генерал Фортов, – предположительно американская и канадская. Северный флот приведён в боевое состояние.
– Почему я узнаю об этом от президента?! – рассвирепел Рыбников. – На севере нет наших погранзастав?!
– Вы были заняты…
– К чёрту ваши оправдания, генерал! О любом событии на территории страны и её акватории я должен знать первым!
– Понял, Фёдор Селиванович, больше не повторится.
Рыбников остыл, взяв себе на заметку, что стоит задуматься о замене Фортова. В принципе решение об информировании высокого начальства, в данном случае самого директора, принимал именно начальник управления, а не какой-то дежурный офицер контроля.
– Узнайте, кто вызван в Кремль по этому поводу, кроме меня, но скрытно, конфиденциально, не поднимая паники. Жду.
– Слушаюсь.
Рыбников вызвал машину, дождался ответного звонка.
