Тарин хмыкнул, дёрнув ушами:
– Ну, пусть попытается встать.
Васька даже дёрнуться не смог, только глазами водил туда-сюда.
– Ну вы даёте! О-о-о-ой, мама…
– Вот тебе и мама, внучек. Ну как, хороша?
Васька пытается потрясти головой, а страшилище-то не исчезло, свят-свят, синяя… ужасная… злобная и знакомо ехидная морда. Синим суставчатым пальцем эта монстра в бабкином прикиде выбивает сигарету из пачки и нагло прикуривает… уже человеческим ртом.
– Тар, отпусти мальчика.
Эльф заинтересованно вертит пачку поддельного «Мальборо», да сигареты это, курительные палочки, средство убивания здоровья.
– Бабуль, а ну ещё раз. Можешь?
Да запросто, малыш, любуйся, эльф даже слегка шарахнулся, когда монстрятина выпустила дым из обеих ноздрей.
Пацан вскакивает:
– Бабанька, я тоже так хочу!
Точно дурдом. Может, мне пора их покинуть ненадолго, пока собственные мозги не свернула. Тяжелы мне такие стрессы, ноги уже подрагивают, главное, чтобы не заметили, как мне плохо от этих телепортов.
– Тар, оставляю на тебя этого любознательного юношу. Вась, займи гостя беседой или покажи ему наших игровых эльфов, в Интернете пошарьте, а я поехала к Славке.
Где мой мобильник? Так, 10.30, утречко понедельника. Ладушки, берём колечко на продажу, поскольку до пенсии ещё ого-го-го, а на остатки зарплаты даже слабенького обеда не приготовишь.
– Мужчины, прошу не покидать дом до особого распоряжения. Хорошо? Вася, о моём госте никому ни слова. В институт сегодня не пойдёшь. Вась, я не шучу. Если соответствующие службы пронюхают о чужом мире, сам понимаешь, жить я и ты будем весьма бурно. Но не долго.
– Ба, я понял! Ты можешь положиться на меня!
– Ключ у меня есть, еда в холодильнике. Всё, меня уже нет!
В прихожей спешно меняю плащ на длинную зимнюю куртку. Не выдержав, зарываюсь лицом в старенькую Васькину ветровку, слава богу, я дома! Мальчик мой, как же я тебя боялась! Благодарность и любовь к смешному и красивому мальчишке переполняет моё сердце.
Сзади меня обнимают загорелые руки. Васька натуральным образом баюкает старуху в кольце собственных рук.
– Бабуль, ты для меня, как любимая жена, всегда будешь красивая! Даже с синей мордой.
Горностай прыгает на плечо, всё, всё уже, ребята, я в порядке! А ты, снимаю зверя с плеча, будешь Василиском, ладно? Зверь согласно урчит. Тар улыбается, опершись о кухонную дверь. Всё, парни, меня уже нет!
Колечко реализовалось на удивление быстро, стоило только позвонить старому знакомому Сенечке по кличке «Маклер», и, как сказал однажды герой старого сериала, две штуки бакинскими, как с куста.
Изрядно повеселев, прыгаю в такси, теперь к Славке, предварительно звоню старому прохвосту и велю ждать уже на крыльце по форме ноль. Он ругался ровно пять минут, да как я могла уехать, не оставив записки, как я могла бросить работу столь легкомысленно, да как я могла, да они волновались, да Васька плакал сутки напролёт, пока мы по моргам лазили, гору трупов пересмотрели, старая ты сволочь, греха ты, матушка, не боишься, признавайся, чёртова кукла, где шлялась.
К моменту встречи он выдохся и вот вам, здрасьте! Вячеслав Игоревич уже переминается у подъезда, подняв ворот затрёпанной куртейки, нос спрятал ещё в отцовское кашне, которое упорно обзывает на французский манер «кашнэтом». Ежели судить по силе его объятий, то мужику далеко не шестьдесят лет… да знаю я, что я старая сволочь, ну так получилось, потом всё расскажу, поехали!
Рывок в «Елисеевский», Славка только глаза таращит, оглядывая стремительно наполняющуюся корзину. Водила тоже широко открывает глаза, когда два старых бомжа запихивают в багажник элитные продукты, переругиваясь без отрыва от производства.
– Ты что, «Чейз-Манхеттен-Бэнк» ограбила? – Славка суетливо протирает стекла очков замшевой тряпочкой.
– Ага, что так заметно? Ты назад-то поглядывай, орёл! – Славка оглядывается с переднего сиденья, вот умора.
– Зачем поглядывать?
– Ну ты и простота святая! А вдруг погоня!
Не в силах молчать, водила сначала хрюкает, а потом смеётся приятным баритоном. Славка тоже хихикает:
– Старая язва!
– От Полянского слышу, блин!
Водитель, молодой парень лет тридцати, опять смеётся;
– Повезло нынче с пассажирами…
– Парень, степень своего везения ты ещё не осознал, – Славка ехидно косится, – вот, если живым уйдешь, тогда да.
Вот они, мужики, во всей красе – уже спелись!
Упс, приехали! Выгружаемся, два орла дружно затащили большую коробку в лифт и душевно поручкались.
Я тоже пожала парнишке клешню и высказалась от всей души:
– Чао, пэрсик! Дозревай!
Парень опять хохочет, машет рукой и исчезает в дверях.
– О! Дядь Слава, наконец-то! – Васька перехватывает коробку. – Ух ты, вы туда чего натолкали-то?
– В кухню тащи, там еда и питие, бабуля твоя, похоже, рэкетом занялась.
– Помалкивай, старый, и впрягайся, носильщиком будешь!
– Спасибо, не козлёночком…
– Ты теперь далеко не козлёночек – старый козёл, сокращенно «старкоз».
Васька смеётся, от окна к честной компании оборачивается Тар, и Славка замирает. С полминуты оба персонажа разглядывают друг друга.
– Тань, это то, что я думаю?
– Милок, ну откель мне ведомо, чем ты думаешь, а уж о чём, я и думать боюсь…
Тар смеётся, уши живут отдельной жизнью, шевельнулись и стремительно вытянулись параллельно полу!
– Я валяюсь в этом зоопарке, – Славка тянется к Таринову уху.
Оттаскиваю зачарованного друга от эльфа:
– Слав, веди себя прилично, на дипскандал нарываешься!
Вот что значит зима, всего 14.30, а уже сереет за окном, так что включаю нижний свет в гостиной. Мои мужчины сноровисто сервируют стол, пока мы с Таром разглядываем картинки в Инете – сайт с огнестрельным оружием особых эмоций не вызвал, а вот установки «Град» его впечатлили, особенно ролик с тремя попаданиями в жилой массив некоего города некогда братской республики. И это только начало. Показать ему смоделированное действие ядерного заряда, что ли? Пущай побелеет до состояния январского снега.
Рассаживаемся вокруг парадно-обеденного стола, Тар притаскивает свой рюкзак, и эльфячий коньячок мягко струится в крошечные рюмки.
– За встречу! – я опрокидываю рюмку, и спазм стискивает горло. – Честно скажу, я уж и не чаяла вернуться. Слав, ты не поверишь, но, чтоб вырваться из этого очаровательного королевства, как его там, Тарин?
