– А что, – спросила я, – Генри полностью перешел на принудительную вентиляцию?
– О да. – Он задумался на мгновение и спросил с озабоченным видом: – Но ведь это не помешает нам прокатиться на воздушном шаре? Генри очень надеется.
Понимаешь, этот наивный подросток, кажется, не понимал, что его брату жить осталось всего ничего. Ну, а я просвещать его на эту тему не собиралась.
В общем, погарцевал он передо мной еще минут пять, на прощание протянул руку и пожал. А через час позвонил, передал привет от Генри и принялся вновь допрашивать меня, вытягивая душу: как он, все же, на мой взгляд, выглядит? И вновь я его заверила, что каждый раз, как я его вижу, он выглядит все лучше и лучше. Все женственней и элегантней.
– Ты так ко мне добра! – взрыднул он и со словами «Год блесс ю!» повесил трубку.
И я вспомнила, что, выйдя из салона и проходя мимо наших витрин, он украдкой смотрел на меня, пытаясь захватить врасплох: не смеюсь ли над ним. А я совсем не смеялась, мне выть хотелось от жалости и от странной злости на себя. Но я сохраняла вполне прохладное выражение лица…
* * *
…Учитываю ли я этническую принадлежность клиентов? Эт-ты как-то лихо-научно завернула. Я тебе по-простому скажу, вернее, просто выдам классификацию по пунктам, а ты уж сама решай, что брать, а что за скобками оставить, все же частное письмо – не книга, тираж не сто тысяч, в наше время тебя могут обвинить бог знает в чем – от антисемитизма до расизма, а уж политкорректность… это такой зверь, который укусит в самое неподходящее время и в самое неподходящее место, когда ты и думать забыла о его существовании.
Итак.
Коренные белые американцы. Пуритане, пуритане, пуритане… С готовностью восприняли тезисы о «sexual harassment» и видят домогательства всюду, как допившийся до белой горячки алкоголик видит зеленых чертей. У нас уволили классного массажиста за то, что во время массажа рука соскользнула и коснулась то ли пупка, то ли соска, то ли мозжечка. Однажды и на меня накатали жалобу. Массировала лицо, шею, плечи, костлявые ключицы какой-то дохлой камбале, а она пошла к менеджеру и заявила, что я лесбиянка и все время ласкала ее грудь. Я ответила: чтобы ласкать, надо сначала ее найти. Свои непропеченные жидкие блинчики с какой-то сыпью вместо сосков она считала грудью.
Вообще, клиенты делятся на тех, у кого мания величия, и на тех, у кого комплекс неполноценности. Первые себя обожают, у них одни достоинства. У вторых – одни недостатки. И тех и других я бы отослала к психиатру. Короче, в тот раз меня «оправдали», но пришлось писать начальству идиотскую объяснительную.
Однажды ко мне на ощип явилась пожилая американка, вобла сушеная. Вернее, ее привела подруга перед визитом к проктологу. Подруга расхваливала интимную процедуру (все чисто, опрятно, уважительно по отношению к врачу), и она решилась. Долго ходила по кабинету, все осматривала, трогала, чуть ли не обнюхивала инструменты и наконец по моей просьбе полезла на кушетку. Я деликатно предложила снять трусы. Это ей сразу не понравилось. Она схватилась за трусы, как за пояс верности.
– Увы, боюсь, в трусах ничего не получится, – и я посмотрела на часы.
Она медленно, обреченно стянула их, зажала в кулаке и легла, вытянув ноги, в гробовой позе.
– Если вам надо к проктологу, следует поменять позу, – и я жестом показала, что надо перевернуться.
– Поменять позу?! – она быстро села, и я поняла, что покусилась на святое.
Но все же решила как-то ее просветить. Объяснила, как надо стать: на четвереньки; как держать, как оттягивать кожу…
– Как ваша фамилия? – дрожа от ярости, выкрикнула эта бледная немочь. Я вручила ей визитку. – Я напишу в корпорацию, как вы унижаете и развращаете людей. Я двадцать лет живу с мужем и никогда не принимала все эти ваши омерзительные позы!
– Искренне вам сочувствую, – ответила я без улыбки.
Она натянула трусы, хлопнула дверью и пошла к начальству – жаловаться. Жаловалась громко, и все коллеги, и все клиенты долго слушали про позы, про мужа, про меня, про разврат и унижение… Все старались держаться; надо отдать людям должное, никто не загоготал ей в лицо.
И пару лет еще, когда приходили клиенты на бразильское бикини, девочки заглядывали в мой кабинет и спрашивали: «Галя, не хочешь унизить троих?»
Американцы закомплексованы и не уверены в себе, я имею в виду – сексуально не уверены, при кажущейся и всюду декларируемой сексуальной свободе. Вопросы, которые мне задавали некоторые клиенты, я могла бы опубликовать, и это был бы бестселлер! Жаль, не записывала.
Помню, пришла однажды женщина под пятьдесят, вполне симпатичная баба: хорошая фигура, короткая стрижка под мальчика, носик такой задорный, глаза улыбчивые. С мужем давно в разводе, много лет не было интимной жизни, вдруг на отдыхе познакомилась с мужчиной, и у них вот сегодня должно произойти свидание в отеле. Подружки ей посоветовали сделать бикини – мол, это куда эстетичнее, современнее и проч. Решилась она на это впервые в жизни, волновалась так, что в процессе все мне и выложила: что ничего не помнит про интимную жизнь и очень этого боится, но сам мужчина ей нравится – вдовец, выдержанный, с юмором, утонченный меломан. Профессор, кстати, по межрасовым конфликтам. Долго мялась, выбирая из предложенных мною типов бикини, а потом вдруг говорит:
– Вы как специалист посмотрите – у меня там все нормально?
– Не знаю, я не гинеколог. – Смех душит, но надо сдержаться: и баба милая, и жалко ее до чертиков.
– Нет, я имею в виду общий вид, – говорит. – К вам же много женщин ходит, у меня как у всех?
Я ее, конечно, успокоила, как умела. Ну, не могла же я сказать, что у нее «не как у всех», ибо, как сказал классик: «Если столько голов, сколько умов, то…», вот именно – то ни одной одинаковой (запикивай: пять точек). Все различаются по возрасту, цвету, форме и, конечно же, содержанию.
Вообще, в нашей практике такие вопросики услышишь – закачаешься. Одна с виду нормальная женщина спросила Ольгу: «Что вы думаете о моем клиторе?» Та оторопела, полдня ходила задумчивая. Пришла с работы, сели с мужем обедать, он спрашивает, как обычно: «Что новенького?» Оля ему:
– Делала сегодня бикини, и одна спрашивает…
– Так, дай пожрать! – закричал муж. – У меня твои бикини знаешь где?
Где – можно догадаться.
Вообще, больше всего мне нравится в американцах сочетание простодушия, доверчивости и неукоснительного следования каким-то законам и принципам, которые навязало им общество, что заставляет их быть всегда начеку. Иногда то и другое приходит в противоречие.
Однажды, когда я еще сидела на маникюре в моем первом салоне красоты, ко мне на сервис явилась дама – женщина лет сорока, обычная американка. Рядом со мной работала моя коллега Эвелина. К ней тоже пришла клиентка примерно того же возраста. Женщины сидели довольно близко – помещение салона и так было тесноватым, да еще в двух кабинетах красили стены, – и от нечего делать завели разговор поначалу ни о чем: погода, автомобильные пробки, диеты – и та, и другая сидели на разных диетах, а эта тема с возрастом становится лучшим способом раскрыть душу: «А как вы справляетесь с запорами, а принимаете ли вы витамины?» Не помню, как уж речь зашла о мужиках. И тут началось! Две эти совершенно незнакомые друг другу дамы продемонстрировали такую предельную степень откровенности, что мы с Эвелиной, мельком переглянувшись, лишь ниже склонились к объекту процедуры.
