Муми-тролль фыркнул и пополз дальше среди робких, не уверенных в себе деревьев. Порой раздавался треск, и какой-нибудь ствол обрушивался в мягкую, цвета бурого бархата кашу гнили. Земля была мягкая и гладкая, как шелк, покрытая миллионами мертвых хвоинок.
Пока Муми-тролль заползал все дальше и дальше в чащу низкоствольника, у него мало-помалу исчезало чувство, что он заперт. Он был защищен и скрыт в прохладной темноте — маленький зверек, который прятался и хотел, чтобы его оставили в покое. Вдруг он снова услышал море, увидел теплый, ослепивший его свет солнца. Муми-тролль выполз на полянку посреди лесной чащи.
Полянка была совсем маленькая, примерно такая, как две поставленные рядом кровати. В чаще было тепло, над цветами жужжали пчелы, а вокруг стоял на страже дремучий лес. Над полянкой колыхались листья берез — воздушная зеленая крыша, сквозь которую просвечивало небо. Здесь все было совершенным. Он нашел тут совершенство и абсолютную законченность. Никто, кроме него, здесь прежде не бывал. Все это принадлежало ему.
Он осторожно сел в траву и зажмурился. Надежное убежище — вот его главнейшая мечта, он всегда искал его и уже находил много раз. Но никогда еще не попадалось такого прекрасного, как это. Оно было тайным, скрытым от чужого взора. Только птицы его видели. Земля была теплой, и опасность защищала его со всех сторон. Он вздохнул.
И тут вдруг кто-то укусил Муми-тролля за хвост, его обожгло, точно огнем. Он просто подлетел на месте и мгновенно понял, в чем дело. Кусачие муравьи. Маленькие мстительные ядовитые муравьи так и кишели в траве, набегая со всех сторон, — вот еще один куснул его за лапу.
Муми-тролль немедленно ретировался, его глаза горели от разочарования, он был ужасно задет и оскорблен. Конечно, муравьи жили тут до него. Но если живешь в земле, все равно ведь не видишь, что делается наверху. Муравей не имеет ни малейшего представления о птицах или о тучах и обо всем остальном, что важно и прекрасно — позволим себе сказать — для Муми-тролля.
Есть разного рода справедливость. Согласно справедливости, которая, возможно, более сложна, но абсолютно правильна, полянка принадлежит ему, а не муравьям. Только бы дать им это понять! Ведь они с таким же успехом могли бы жить где-нибудь в другом месте. Чуть подальше, всего на несколько метров. Как бы им это объяснить? В худшем случае, может быть, удастся провести пограничную линию и поделить сферы влияния.
Но вот они уже снова здесь, они окружили его и двинулись в атаку. Муми-тролль бежал. Он постыдно бежал из этого рая, но был полон безумной решимости вернуться обратно. Эта полянка ждала его всю его жизнь, а может, многие сотни лет! Она принадлежит ему, потому что нравится ему больше, чем кому-либо другому. Если бы даже целый миллион муравьев любил ее одновременно, они не испытывали бы таких сильных чувств, как он. Так он считал.
— Слышишь, папа? — спросил Муми-тролль.
Но папа вообще ничего не слышал, потому что в этот миг ему как раз удалось по-настоящему схватиться за большую каменную глыбу, и она с шумом и грохотом скатилась с горы, высекла две искры и оставила после себя слабый одурманивающий запах пороха. Теперь камень лежал на дне, точно там, где ему и надо было лежать. Просто чудесно скатывать огромные камни, напрягаться от ушей до кончика хвоста, чувствовать, как они движутся — медленно-медленно, чуть быстрее, а потом эти колоссы с оглушительным плеском съезжают в море. А ты стоишь и смотришь, дрожа от напряжения и гордости.
— Папа! — позвал Муми-тролль.
Папа обернулся и помахал сыну рукой.
— Он там, там! — закричал он. — Здесь будет причал, волнолом, понимаешь?
Он ринулся в море и, тяжело дыша и глубоко опустив мордочку в воду, покатил по дну еще более крупный камень. Катить и поднимать камень под водой было гораздо легче, и папа удивлялся, почему это. Но ведь главное то, что при этом чувствуешь себя жутко сильным…
— Хочу спросить тебя кое о чем! — заорал Муми-тролль. — Об ядовитых муравьях. Это очень важно!
Папа поднял мокрую мордочку и прислушался.
— Об ядовитых муравьях! — повторил Муми-тролль. — Ты не знаешь, можно ли с ними разговаривать? Думаешь, они поймут, если им сделать небольшое предложение? Вернее, прочитать его?
— Ядовитые муравьи? — удивленно спросил папа. — Нет, они, наверное, ничего не понимают. Мне теперь надо найти трехгранный камень, который войдет между этими двумя. Волнолом должен быть крепким, его должен строить тот, кто знает море… — Папа побрел вброд дальше, снова опустив мордочку в воду.
Муми-тролль двинулся правее по берегу и остановился посмотреть на маму, копошившуюся в саду.
Излучая счастливую сосредоточенность, она раскладывала повсюду водоросли; ее лапы и передник были совершенно бурыми.
Муми-тролль подошел ближе и сказал:
— Мама! Что делать, если намечтаешь себе ужасно уютное и красивое местечко, потом на самом деле найдешь такое и превратишь в свое собственное и вдруг обнаружишь, что там живет множество других существ, которые не желают никуда переезжать. Имеют они право оставаться там, хотя даже не понимают, как прекрасно это местечко?!
— Думаю, что имеют, — сказала мама и села на водоросли.
— Ну а если им будет так же хорошо, к примеру, в куче мусора? — воскликнул сын.
— Тогда, видимо, нужно обсудить с ними этот вопрос, — решила мама. — И может, помочь им туда перебраться. Очень хлопотно переезжать, когда долго проживешь на одном месте.
— Чепуха! — недовольно фыркнул Муми-тролль. — А где же Мю?
— Она у маяка, сооружает что-то вроде лифта, — ответила мама.
Малышка Мю с опасностью для жизни висела поперек окна, выходящего на север. Она накрепко забивала в подоконник какой-то блок. На полу валялось множество серых с виду предметов неопределенного назначения, а люк на крышу был открыт.
— Как ты думаешь, что скажет папа? — спросил Муми-тролль. — Никто не смеет туда подниматься! Это его собственный маяк.
— Наверху есть его собственная личная каморка, — небрежно сказала Мю. — Очень уютная маленькая каморка, где можно придумывать то одно, то другое. Подай-ка мне этот гвоздь. Хватит с меня карабкаться вверх по лестнице всякий раз, когда надо есть; я сооружаю лифт. Вы будете поднимать меня в корзинке или же спускать мне вниз еду. Это было бы еще лучше.
«Как она себя ведет! — подумал Муми-тролль. — Всегда делает все, что ей хочется… и никто ей не возражает. А она все делает по-своему». И тут же между прочим добавил:
— В этом лесу никого нет. Вообще никого. Может, лишь немного муравьев.
— Вот как! — произнесла Мю. — Ну, так я и думала.
