— Что-то я не пойму, в чём дело, — прищурив глаза, сказала Глупость. — Всё-таки какая разница между сенполией и фиалкой? Гляжу я кругом, одни фиалки понатыканы.
— Сенполии! — сказала я.
— Сенполии, Алина. Конечно, сенполии. А в чём между нами разница? Живём мы в разных семьях, которые в растительном мире называют семействами. Обитаем в разных местах, и характеры у нас разные. Я люблю жаркий климат, а фиалка — умеренное тепло. Моя родина — восточная Африка, горы Узамбары, а родина фиалки в западной Европе.
— Поэтому тебя стали называть узамбарской фиалкой?
— Точно. Похожа на фиалку и живу в горах Узамбары. Какое же ещё имя мне могли дать? — засмеялась Сенполия. — Но сегодня, дружок, меня можно было бы назвать узамбарская роза, узамбарский георгин, узамбарская лилия или даже узамбарский крокус! Потому что появились мои сорта, очень схожие с этими цветами.
Мне показалось, что цветы сенполии начали махать лепестками словно крылышками. Я пригляделась внимательнее. Нет, показалось. Наверное, это был горный ветерок.
— Когда-то давно жила в горах Узамбары чудесная маленькая фея, — заговорила Сенполия. — Она была совсем не похожа на других фей. Робкая и застенчивая, она любила забраться на скалу повыше, смотреть на бескрайние просторы и мечтать. Это была трогательная и грустная фея. Её звали Сен-Полия. В её сиреневых глазах читалось сочувствие и кротость. Кожа была бархатистой, а платье сплошь состояло из тысяч фиолетовых мотыльков. Когда случалось что-то неожиданное, камнепад в горах или молния, СенПолия исчезала, а мотыльки с её платья разлетались по скалистым утёсам.
Однажды рядом с СенПолией присела богиня цветов Флора и сказала:
— Я знаю, почему ты грустна. Твой наряд слишком мрачен. Тебе нужно сменить платье, и новый цвет создаст особое настроение. В красном — ты будешь полна жизненной энергии и уверенности, в розовом — нежности и романтизма, в жёлтом — весела и остроумна, в голубом станешь мечтательной и сентиментальной, в белом — лёгкой и кокетливой, в синем — доверительной и ласковой.
— Но у меня нет другой одежды.
— Я подарю тебя способностью придумывать и создавать себе любые наряды в одно мгновенье, какие только пожелаешь.
Сен-Полии понравился подарок Флоры, она тут же начала придумывать и примеривать всё новые и новые платья: малиновое, бежевое, кремовое, бронзовое, сливовое. С той поры Сен-Полия перестала грустить, и каждый день изобретала себе новый наряд.
— Что ж поделать, если других достоинств нет, — скривилась Глупость. — Только платьями и хвастаться.
— Замолчи сейчас же, — возмутилась я и попыталась ущипнуть Глупость, но та успела увернуться.
— Почему же нет? Мне есть чем гордиться, например, количеством сестёр. Их более 15000!
— Сколько? — чуть не свалилась с листа Глупость.
— Это, наверное, сорта? — предположила я.
— Молодец, Алина! Не зря ты бабушке помогала, многому у неё научилась и узнала.
— Ну, ладно. А ещё что? — обиженно выпятив губу, сказала Глупость.
— Ещё я десять месяцев в году дарю знойные африканские приветы! — засмеялась Сенполия.
— Это что значит? Цветёшь десять месяцев подряд? — неуверенно сказала Глупость.
— Верно, Глупость! И ты молодец.
Глупости было приятно. Она даже слегка порозовела и перестала задавать глупые вопросы. Мы сидели на самом пике огромной горы, но страшно не было. Было весело и волнительно. Говорить совсем не хотелось. Глупость замолчала и смотрела куда-то вдаль.
— Жила была девочка Аня, — неожиданно заговорила Сенполия.
Мы с Глупостью повернулись одновременно.
— Однажды сидела она на большой увитой плющом веранде и смотрела в небо на первую вечернюю звезду. На столе стояла пустая чашка из-под молока, а рядом с чашкой лежал серебряный колокольчик, которым девочка звала маму, потому что ходить Анечка не могла.
— Как не могла? Почему не могла? — забеспокоилась я.
— Не ходила Анечка с рождения. Вот сидела она и думала, как было бы хорошо научиться не ходить, а летать. Тогда можно было бы полететь к звезде и, усевшись на самый краешек, помахать рукой маме, которая бы, конечно, удивилась. А ещё можно было бы попросить звезду спуститься пониже, чтобы она повисла над лужайкой возле веранды и освещала её ночью. Анечка даже не догадывалась, что рядом на столе за чашкой стоит крохотная фея и слушает её мысли. Да, да! Феи умеют слушать мысли. Фея стояла и украдкой вытирала со щёк слезинки. Ей было жалко, что девочка не может побегать, и грустно от того, что Анечка даже в своих мыслях не пытается ходить. Вдруг фее пришла в голову одна удивительная мысль: «Нужно, чтобы Анечка захотела встать сама и даже не вспомнила о том, что не умеет ходить!»
Над чашкой появилась огромная оса. Фея не боялась ос, жужжащее насекомое только заставило крошечную волшебницу действовать быстро. Фея посмотрела по сторонам. Вокруг было немного предметов, которыми она могла воспользоваться для своего волшебства. Но у феи не было времени придумывать что-то особенное, ей так хотелось порадовать девочку прямо сейчас. Она достала волшебную палочку и направила её сначала на осу, потом на звёздочку, затем на чашку, колокольчик и, наконец, на Анины глаза. Крылышки феи затрепетали и перенесли её в дальний уголок лужайки. Волшебная палочка коснулась земли, и тут же из травы выскочили красивые разноцветные цветы разной формы. Одни напоминали осу, другие — колокольчик, третьи — звёздочку, четвёртые — чашку, а пятые — Анютины глазки. Девочка увидела удивительные цветы и обрадовалась. Ей так захотелось увидеть их ближе, что Аня забыла про то, что не умеет ходить. Она встала и подбежала к цветам. Здесь её и нашла мама.
— Анечка! Деточка, ты пошла!
Но девочка только заворожённо твердила:
— Мамочка! Какие красивые!
— Это были мои цветы, а феей была уже знакомая вам Сен-Полия. Вот и всё, друзья мои. Но напоследок…
Тут мы увидели настоящее чудо. Сотни фиолетовых цветов вдруг вспорхнули в воздух и бабочками закружились над землёй. Их становилось всё больше и больше. Это был настоящий вихрь из бабочек! Неожиданно их полёт оборвался, и мы увидели застенчивую маленькую фею. У неё были добрые сиреневые глаза и платье из тысяч фиолетовых бабочек. Фея улыбалась и махала одной рукой, а в другой руке держала и протягивала нам такой красивый цветок, что я замерла от восторга. Пушистые яркие цветы бордового цвета с нежно-зелёной каймой. Тут ветер качнул лист, на котором мы с Глупостью стояли, и всё закружилось перед моими глазами. Я зажмурилась.
* * *
