Джозеф Врайдаг… Как он выглядит, неизвестно, но ему лет сорок… Надо быть предельно внимательным и, само собой разумеется, никаких незнакомых попутчиков.
Оставался еще один документ — другая карта, древняя карта, вычерченная на отлично выделанной оленьей коже. На ней изображалась река, небольшой форт или что-то вроде этого, индейская деревушка, рощица и утес рядом с каньоном или глубоким оврагом, в стене которого крестиком помечена пещера или то, что выглядело как пещера за водопадом.
Что все это означало, я не понял, но пока я разглядывал карту, у меня появилось четкое ощущение, что она, скорее всего, — самая важная из всех документов в папиной сумке. Для чего ее сюда положили? Карта явно очень древняя и точно является частью моего наследства. Но на ней нет ни названий, ни каких-либо указателей, ничего, кроме нескольких признаков некоей местности. Карту сделал тот, кто знал эту местность как свои пять пальцев…
Движимый каким-то интуитивным чувством, я полез в дорожную сумку, где хранил запасную одежду, и достал старую охотничью рубашку из оленьей кожи. На ней красовалась пара заплаток, но носить ее я еще вполне мог.
Отлично, теперь пришьем карту к внутренней стороне рубашки на спину лицом внутрь — пусть выглядит как заплатка. Только и всего.
Закончив, я встал и потянулся, заодно выглядывая в окно. ha противоположной стороне улицы в тени стоял человек в теплом длинном пальто. Я сделал шаг в сторону, задернул штору, подошел к двери, выглянул в коридор — пусто — и в два бесшумных шага оказался у соседнего номера. Он оказался открыт, так как в него еще никого не поселили. Закрыв за собой дверь, я подошел к окну.
Человек в длинном пальто по-прежнему стоял там же в тени, но теперь к нему присоединился еще один в надвинутой на глаза шляпе. Значит, за мной следят. Как и следовало ожидать.
Вернувшись к себе, я быстро сложил свои пожитки в дорожную сумку и лег на кровать. Естественно, не раздеваясь и не зажигая света. Будем ждать.
До моего плеча дотронулась чья-то рука. Луи.
— Не зажигай свет, — предупредил он. — Пора!
Как он, интересно, собирается незаметно вывести меня из отеля? Ведь парадная дверь выходит прямо на улицу, где стоят те двое, а черный ход — на совершенно открытый пустырь!
Тем не менее он привел меня прямо к черному ходу. Из-за двери доносился невнятный гомон пьяных голосов — похоже, какая-то веселая компания. Вдруг кто-то во всю глотку загорланил «Джинни со светло-каштановыми волосами».
— Выйди и присоединись к ним, — прошептал Луи. — Ничего не говори, только оставайся с ними.
Дверь чуть приоткрылась, я выскользнул наружу, и незнакомые люди тут же окружили меня. Затем чуть ли не в тот же момент дверь снова открылась, скорее, распахнулась, но теперь в холле горели лампы, и яркий луч света освещал всех нас.
— Слушайте, парни, — громко сказал стоявший на пороге Луи, — поимейте совесть! Мои постояльцы устали и хотят спать!
— А-а, смотрите, Француз Луи! — выкрикнул чей-то пьяный голос из нашей компании. — Эй! Добрый старина Луи! Давай к нам, выпьем за дружбу!
— Нет, спасибо. Слишком много работы, — добродушно ответил Луи. — Но у меня к вам другое предложение: вы идете петь в другое место, а я даю вам пару бутылок отличного виски.
— Идет! Идет! — радостно завопил тот, который стоял рядом со мной. — Наш добрый друг, старина Луи! Помнишь, как мы вместе с тобой работали на кладбище?
— Хватит, хватит, ребята! — утихомирил их Луи. — Вот, берите бутылки и отправляйтесь куда-нибудь еще. Мои гости платят мне за нормальный отдых.
— Да мы что, просто поем им серенады, — выкрикнул другой рудокоп. — Давай, Луи! Пойдем выпьем!
— Как-нибудь в другой раз, — улыбаясь, ответил Луи. — А теперь, парни, вперед.
Он закрыл дверь, а мы, пошатываясь и горланя «Проведем ночку в старом лагере», двинулись через пустырь. Как только мы отошли от отеля на достаточное расстояние, человек, обнимавший меня за плечи, прошептал:
— Твои лошади там, под деревьями. Когда дойдем туда, незаметно отколись от нас. Дальше действуй сам по себе.
— Да, конечно… спасибо.
— Ерунда. Друг Луи — наш друг.
Они побрели дальше, горланя песни, а я остался стоять под деревьями, внимательно оглядываясь вокруг. Никто не последовал за «пьяными» рудокопами, никто не приближался ко мне. Значит, уловка Луи сработала на славу. Я скрытно, окольными тропками добрался до края города. Оттуда во весь опор поскакал на юг.
Время от времени я, естественно, останавливался, чтобы прислушаться — нет, никакой погони. Тем не менее лучше при первой же возможности убраться с тропы.
К восходу луны я находился уже на пути к чикагским озерам. Вполне возможно, они не догадаются о моих планах. Тем более, что никто о них не слышал. Путь на запад лежал через Сильвер-Плюм и Бейкервилл, на восток — только к айдахским водопадам и Денверу. Я же направлялся на юг через дикую, в высшей степени негостеприимную местность, поэтому когда взошло солнце, следов преследования по-прежнему и не увидел, и не услышал. После короткой остановки, чтобы переложить груз на черную лошадь, я поскакал к расщелине Каб, затем вдоль нее по направлению к Траблсам.
Когда я спустился с гор, мой желудок возмущенно вопил от голода, а лошади умирали от усталости. Если продолжать в таком же духе, они просто сдохнут. Но тут прямо передо мной, как по волшебству, показался маленький домик, построенный из кусков горных камней, загон с парой лошадей и чистенький милый садик. Я въехал во двор и спешился.
Из дома вышел мужчина.
— Очень даже вовремя, — вместо приветствия сказал он. — Мы как раз собираемся пообедать.
— Что ж, премного благодарен.
Я отвел лошадей, напоил их, бросил им охапку травы и, оставив свою поклажу под деревом, вошел в дом.
Там сидел светловолосый парень и такая же светловолосая девушка, оба моего возраста. Дом выглядел чище, чем обычно.
— Издалека? — поинтересовался хозяин.
— Вполне.
— Похоже, — заметил он. — К нам редко кто заезжает.
— Работал на той стороне разлома. Еду повидать своих стариков в Канзасе.
Мы ели, говорили об урожае, дождях, ценах на серебро и говядину — о чем еще беседовали в Колорадо тех времен? Новости доходили сюда с большим опозданием, поэтому я с удовольствием удовлетворил их любопытство. Рассказал все, что узнал, болтаясь по стране. Конечно, им очень хотелось, чтобы я остался подольше, но, увы, дорога звала, да и путь предстоял далекий.
Добравшись до вершины холма, я оглянулся; они все еще стояли во дворе и, кажется, прощались со мной, махая руками, поэтому я тоже махнул им, хотя и знал, что они меня уже вряд ли видят. Молодые крепкие ребята; из тех, кто всего добивается сам и особо ни в ком не нуждается. Разве только если заболеют. Тогда, конечно, рядом нужны люди, которые могут помочь.
