Засмущался Владимир Пасхальный:
— Да я… Да что я… Вот товарищ младший политрук Евтифеев — вот кто из героев герой настоящий.
И верно. Младший политрук Евтифеев подбил четыре фашистских танка. Восхищаются солдаты:
— Вот так стрелок!
— Провел, выходит, среди фашистов политбеседу!
Окружили солдаты политрука:
— Товарищ Евтифеев, расскажи, как было.
Усмехнулся Евтифеев, рассказывать начал.
Рассказал о героях: о младшем сержанте Михаиле Мингалеве, о солдате Николае Власкине, о старшине Дмитрии Пуказове и о других бойцах. Только солдатам все мало:
— А что ж про себя ни слова?
Засмущался Евтифеев.
— Да я… — глянул вокруг, увидел Семена Калиту, того, кто первым подбил неприятельский танк: — Вот пусть вам Семен Калита про себя расскажет. Он всему положил начало…
Сталинград. Штаб Сталинградского фронта. Командующий фронтом генерал-полковник Андрей Иванович Еременко.
Доложили о подвиге 33 отважных генералу Еременко:
— Товарищ командующий, подбили двадцать семь танков. Живыми назад вернулись.
— Двадцать семь?
— Так точно, двадцать семь.
— Герои, — сказал Еременко, — герои. — Помолчал, добавил: — А то, что смерть победили, что жизнь сберегли, — дважды они герои. Богатыри!
33 советских богатыря — так и окрестили солдаты героев прославленной высоты. А вскоре и награды пришли к героям. Ордена и медали засверкали у них на груди.
РАНЕН В БОЮ СОЛДАТ
Лежал он без стона, без крика, без плача. Ранен в бою солдат. Кровь сквозь рубаху на пол сочится.
Окраина Сталинграда. Полуразрушенный дом. Третий этаж. Лежит на полу солдат.
Сражался солдат в составе родного стрелкового взвода. Обороняли вот этот дом. Вдруг прибыл приказ занять бойцам по соседству другие позиции. Двинулись воины к новому месту. Солдат прикрывал переход. Покинули дом боевые друзья. Сделал солдат еще один выстрел. Хотел устремиться за всеми следом. В эту минуту его и ранило. Вскрикнул. Согнулся. Упал солдат.
Лежит на полу солдат. Из раны на пол кровь сочится.
Не утихает за окнами бой. Сражаются там боевые товарищи.
Лежит на полу солдат, друзей боевых вспоминает.
Вот Вася Сидоркин. Родом они из одного заводского поселка. Вместе на фронте с первого дня войны. Отходили по огневым дорогам тогда солдаты. В бою под Минском был ранен. Вынес с поля боя его, унес от смерти тогда Сидоркин.
Вот ефрейтор Семен Капусто. Под Вязьмой вместе они сражались. Попали бойцы в окружение. Неделю снегами брели по ночам к своим. Одним на двоих сухарем питались.
Вот Такен Токобаев. Это с Такеном они вдвоем привели «языка» под Можайском. Породнила судьба солдат. Вместе вручили героям тогда медали.
Вот Самойлов, Ильин, Головин. Вместе громили фашистов они под Москвой. Испытали радость победы вместе.
Лежит на полу солдат, друзей боевых вспоминает. До слез обидно лежать солдату. В смертной схватке с врагами сошлись товарищи. Как же помочь друзьям?
Приподнялся солдат. Но тут же от боли вскрикнул. Опять опустился на пол. Прошла минута. Вновь приподнялся. Боль пересилил. Встал. Сделал шаг, сделал два к окну. Взял винтовку. Высунул дуло в проем окна. Выбрал цель. Нажал на курок. Щелкнул курок, и только. Прикрывая своих, растратил воин патроны.
Опустился боец на пол. Покидают солдата силы.
Лежит на полу солдат, друзей боевых вспоминает. Все громче и громче слышна стрельба. Нелегко там сейчас товарищам. Чем же отвлечь фашистов?
Глянул боец на раны. На рубаху. И вдруг его мысль осенила. Собрал он последние силы. Оторвал от рубахи край. Провел им по ранам. Цветет кумачом полотнище. Покрылось солдатской кровью.
Подобрался солдат к винтовке. К штыку, прикрепил материю. Высунул штык в окно. Рубином зажглось полотнище. Затрепетало оно по ветру. Заиграло, забилось в небе.
Не ошибся солдат. Увидев красное знамя, вновь повернули сюда фашисты. Забили опять снаряды. Зацокали снова пули.
Не утих, продолжается бой у дома. Развивается красное знамя. Рубином фашистов бьет. Где-то за домом гремит «ура!». Это в атаку идут товарищи. Но не видел, не слышал того солдат. Закончил свой путь боевой. До конца исполнил свой долг солдатский.
БУЛЬ-БУЛЬ
Не стихают бои в Сталинграде. Рвутся фашисты к Волге. Траншеи наши и гитлеровцев тут проходили рядом.
Сидит фашист в своем укрытии, выкрикивает:
— Рус, завтра буль-буль!
То есть хочет сказать, что завтра прорвутся фашисты к Волге, сбросят в Волгу защитников Сталинграда.
Сидит фашист, не высовывается. Лишь голос из окопа доносится:
— Рус, завтра буль-буль. — И уточняет: — Буль-буль у Вольга.
Обозлил сержанта Носкова этот фашист.
Другие спокойны. Кое-кто из солдат даже посмеивается. А Носков:
— Эка ж, проклятый фриц! Да покажись ты. Дай хоть взглянуть на тебя.
Гитлеровец как раз и высунулся. Рыжеват. Осповат. Уши торчком. Пилотка на темени чудом держится.
Высунулся фашист и снова:
— Буль-буль!
Один из наших солдат схватил винтовку. Вскинул, прицелился.
— Не трожь! — строго сказал Носков.
Посмотрел на Носкова солдат удивленно. Пожал плечами. Отвел винтовку.
Целый день не унимался ушастый немец: «Рус, завтра буль-буль. Завтра у Вольга». К вечеру наконец умолк.
«Заснул», — поняли в наших окопах. Стали и наши солдаты дремать. Вдруг видят, вылезает сержант Носков из окопа. А следом за ним лучший его дружок рядовой Турянчик. Выбрались приятели, прижались к земле, поползли к немецкой траншее.
Недоумевают солдаты. С чего это вдруг Носков и Турянчик к фашистам отправились в гости? Смотрят в сторону гитлеровских окопов, глаза в темноте ломают. Беспокоиться стали солдаты.
Но вот кто-то сказал:
— Братцы, ползут назад.
Второй подтвердил:
— Так и есть, возвращаются.
Всмотрелись солдаты — верно. Ползут, прижавшись к земле, друзья. Только не двое их. Трое. Присмотрелись бойцы: третий солдат фашистский, тот самый — «буль-буль». Только не ползет он. Волокут его Носков и Турянчик. Кляп во рту у фашиста.
Притащили друзья крикуна в окоп. Передохнули и дальше с ним в штаб.
Однако дорогой спустились к Волге. Схватили фашиста за руки, за шею, в Волгу его макнули.
— Буль-буль, буль-буль! — кричит озорно Турянчик.
— Буль-буль, — пускает фашист пузыри. Трясется как лист осиновый.
