Глаза велики у страха — танк превратился в полк.
16 часов ходил по Борисову русский танк. Сеял огонь и панику.
Но вот окружили фашисты советских танкистов. Вышли навстречу «тигры». Неравными были, конечно, силы.
— Стоим до последнего! — прозвучали слова танкистов.
Не сдались танкисты. В неравном бою погибли.
Погибли. А память легендой о них осталась. Она и нынче по свету ходит. При въезде в Борисов, у моста, у речного откоса, на пьедестале возвышается нынче советский танк. Стоит он как честь ушедшим, салют былому.
«ИНЖЕНЕРНАЯ ОПЕРАЦИЯ»
Белоруссия — край болот. Царица трясин и топей. Сражаться в таких местах и легко и трудно. Легко в обороне стоять. Наступать по болотам трудно.
Готовился план разгрома фашистов под городом Бобруйском. На пути к Бобруйску находился город Паричи. Паричи стоят на реке Березине. Решался вопрос, с какой стороны ударить на Паричи: с юга, с правого берега Березины, или с востока, с левого ее берега.
Впрочем, по всем военным наукам ударить здесь можно было только с востока. На юг от Паричей тянулись болота: те самые — белорусские, королевские.
Ясно фашистам, если и будет удар на Паричи, так только с востока. Ясно и нашим, что если идти на Паричи, то, конечно, с востока только.
Ясно-то ясно, однако душа у наших командиров не лежит к тому, чтобы идти с востока. Укрепились здесь сильно фашисты. Ждут отсюда они удара. Пристреляли дороги, тропы. Разложили фугасы, мины.
Армией, которая должна была здесь наступать, командовал генерал Батов. Ломает над планом операции голову Батов. Ездит на левый берег Березины, туда, где сухо, где и надо наступать по всем военным наукам; ездит на правый, туда, где болота, где по этим самым наукам наступать категорически нельзя. Замечают солдаты, что генерал все чаще и чаще ездит на правый берег.
Армия Батова входила в состав 1-го Белорусского фронта. Командовал фронтом генерал Рокоссовский. И Рокоссовский ломает голову. Все обдумывает операцию. Ездит на левый берег Березины, ездит на правый. Все чаще и чаще на правый ездит.
Координировал действия наших войск на этом участке фронта представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Жуков. И Жуков над тем же вопросом ломает голову. Ездит на Березину, на левый, на правый берег. Все чаще на правый ездит. По болотам в раздумье бродит.
Нужно сказать, что тайно ездят они к болотам. Скрывают свои поездки. Ясно одно — не дают им покоя болота.
И вот здесь однажды неожиданно встретились маршал и генералы.
— Здравия желаем, товарищ маршал, — поприветствовали маршала генералы.
— Здравия желаю, товарищи генералы, — ответил Жуков. Глянул на генералов: — Что же вас сюда привело?
— Да так, — пожали плечами Рокоссовский и Батов, — урвалась минута отдыха. Места здесь на редкость сказочные.
Ответили генералы и сами к маршалу:
— Чем обязаны вашим присутствием, товарищ маршал?
— Да так, детство чего-то вспомнил, давно не ходил по болотам, — ответил Жуков.
Глянул Жуков на Рокоссовского, на Батова, глянули Батов и Рокоссовский на Жукова — рассмеялись маршал и генералы.
Ясно им, почему они встретились. Ясно каждому, что привело сюда, в трясины.
— Значит, тревожат болота? — спросил Жуков.
Наступил день начала операции под Бобруйском. Ударили наши войска.
Смотрят фашисты: все верно, все по военной науке — с левого с сухого берега Березины ударили русские. Бросили они все силы сюда на отражение нашего удара. Втянулись войска в сражение. И вдруг:
— Русские с юга!
— Русские с юга!
— Как с юга? Там же трясины, болота, топи!
Все верно. Из болота выходят русские.
Словно лесные призраки, появлялись из болот советские танки и пушки. Удар был стремительным, неожиданным. Пали Паричи. Части пошли к Бобруйску.
Немало потрудились наши военные инженеры и строительные батальоны. До малейшей тонкости все рассчитали, все проверили и перепроверили. Это они проложили здесь гати и настилы, по которым затем прошли советские танки и артиллерия. Это их труд и принес победу.
«Инженерная операция» — так был назван удар под Паричами.
СВЯТОСТЬ
Солдаты принимали военную присягу. Давали клятву на верность Родине. На верность военной тайне.
— Клянусь! — звучали в тиши слова.
Шла операция «Багратион». Первые дни наступления. 77-й гвардейский стрелковый полк 26-й гвардейской стрелковой дивизии прорывал оборону фашистов севернее города Орши.
Вперед вырвался танковый десант. Задание: прорваться в тылы фашистам и уже там, в тылу, перерезать автомагистраль, идущую из Москвы на Минск.
Десант состоял из добровольцев. Много таких собралось. Молодые бойцы, задорные. Среди десантников был и комсомолец рядовой Юрий Смирнов. Разместились десантники на броне, на танках. Тронулись танки. Прорвались в тыл к фашистам. Пробивались с боем, с огнем, в быстрых, как смерч, атаках. В одной из таких стремительных атак, в районе деревни Шалашино, Юрий Смирнов был тяжело ранен. Не удержался, слетел он с танка и в плен попал к фашистам. Притащили фашисты Смирнова в штабной блиндаж.
— Жив? Дышит? — спросил старший офицер.
— Дышит, — ответили старшему офицеру.
— Из танкового десанта?
— Так точно, с танка упал при ранении.
Фашисты стали допрашивать Юрия Смирнова:
— Из какой части?
— Кто командир?
Комсомолец молчал.
— Цель десанта?
— Сколько людей в отряде?
— Количество танков?
Не отвечает, молчит Смирнов.
— Заговоришь, — процедил офицер. Подал сигнал рукой. Набросились на русского солдата фашисты. Избили Смирнова. Потерял он сознание.
— Воды, — скомандовал офицер.
Отлили солдаты водой Смирнова. Пришел он в чувство. Открыл глаза. Снова пошли вопросы:
— Комсомолец?
Молчит Смирнов.
— Куда направлялись танки?
Молчит Смирнов.
Опять подал офицер сигнал. Снова били. И снова водой отливали. И снова били.
— Говори! — исступленно кричал офицер. — Говори!
Не дрогнул солдат. Молчал.
Тогда фашисты распяли солдата. Прямо здесь, в блиндаже. Прямо здесь, на стене. Вбили в руки и ноги гвозди.
— Говори! — вновь прокричал офицер.
Ничего не сказал герой. Остался верен военной присяге.
Быстро развивалось советское наступление. Вступили войска в Шалашино. Ворвались солдаты и в бывший фашистский штабной блиндаж. Увидели стену, на ней Смирнова.
