Книга Сто рассказов о войне (сборник), страница 64. Автор книги Сергей Алексеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сто рассказов о войне (сборник)»

Cтраница 64

Рыдают дети. Рыдает фрау.

Берлин в апреле. Район Шпандау.

ДАНКЕ ШЁН

На одной из берлинских улиц остановилась походная кухня. Только что затихли бои. Еще не остыли от схваток камни. Потянулись к еде солдаты. Вкусна после боя солдатская каша. Уплетают за обе щеки солдаты.

Хлопочет у кухни Юрченко. Сержант Юрченко — повар, хозяин кухни.

Хвалят солдаты кашу. Добрые слова приятно сержанту слушать.

— Кому добавки? Кому добавки?

— Ну что ж, подбрось, — отозвался ефрейтор Зюзин.

Добавил Юрченко Зюзину каши. Снова у кухни возится. Вдруг чувствует Юрченко, словно бы кто-то в спину солдату смотрит. Повернулся — и в самом деле. Стоит в подворотне ближайшего дома мальчонка с ноготок, на Зюзина глазами голодными смотрит.

Сержант поманил мальчишку.

— Ну-ка ступай сюда.

Подошел тот к солдатской кухне.

— Ишь ты, неробкий, — бросил ефрейтор Зюзин.

Взял Юрченко миску, наполнил кашей. Тянет мальчишке.

— Данке шён, — произнес малыш. Схватил миску, умчал в подворотню.

Кто-то вдогонку бросил:

— Миску не слопай, смотри, верни.

— Э-эх, наголодался, видать, — отозвался ефрейтор Зюзин. Прошло минут десять. Вернулся мальчишка. Тянет миску, а с ней тарелку. Отдал миску, а сам на тарелку глазами косит.

— Что же тебе, добавки?

— Битте, фюр швестер, — сказал мальчишка.

— Для сестренки просит, — объяснил из рядом сидящих кто-то.

— Ну что же, тащи и сестренке, — ответил Юрченко.

Наполнил повар тарелку кашей.

— Данке шён, — произнес мальчишка. И снова исчез в подворотне. Прошло минут десять. Снова малыш вернулся. Тащит опять тарелку. Подошел он к походной кухне. Тянет вперед тарелку.

— Битте, фюр мутер. (Просит для матери.)

Рассмеялись солдаты:

— Ишь ты какой проворный.

Получил и для матери мальчик каши.

Вскоре возле походной кухни уже группа ребят собралась. Стоят в отдалении, смотрят на миски, на кухню, на кашу.

Едят солдаты солдатскую кашу, видят голодных детей — каша не в кашу, в рот не лезет.

Переглянулись солдаты. Зюзин на Юрченко, на Зюзина Юрченко.

— А ну подходи! — крикнул ребятам Юрченко.

Подбежали ребята к кухне.

— Не толпись, не толпись, — наводит порядок Зюзин. Выдал ребятам миски. Построил в затылок один другому. Получают ребята кашу:

— Данке шён!

— Данке шён!

— Данке шён!

Вдруг в небе взвыл самолет. Глянули вверх солдаты. Не наш самолет — фашистский.

— А ну по домам! А ну по домам! — погнал от кухни ребят ефрейтор Зюзин.

Не отходят ребята. Ведь рядом каша. Жаль расставаться с кашей.

— Марш! — закричал ефрейтор.

Пикирует самолет. Завыла бомба. Летит.

Бросились дети в разные стороны. Лишь Зюзин один замешкался. Ударила бомба — ни кухни, ни Зюзина. Лишь каша, словно живая, ползет по камням, по притихшей улице.

ТРИ АВТОМАТА

Солдат Ковригин в стрелковом взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы солдата:

— Отец!

— Папаша!

А чаще:

— Батя?

Ему за сорок. Давно семейный. Дети-солдаты есть у солдата.

Дивизия, в которой служил Ковригин, наступала на Берлин с севера.

Пробились солдаты через Панков. Это берлинский пригород, большой район. Вышли на Фридрихштрассе — одну из центральных берлинских улиц. Особенно упорные здесь бои. Дрались за каждый дом. Поработала здесь артиллерия. Самолеты бомбили улицу. От многих домов остались лишь стены. И все же не сдаются фашисты. Огрызается каждый дом.

Ворвались солдаты в один дом. Устремились по лестнице вверх — оттуда велась стрельба. А Ковригин внизу остался обследовать нижний этаж — нет ли внизу засады.

Прошел Ковригин из комнаты в комнату. Пройти нетрудно. Стены во многих местах пробиты. Хотел возвращаться назад. Вдруг видит: в полу проем. Подвал сквозь проем чернеет. Глянул солдат в проем. Отпрянул. Засвистели оттуда пули. Бьют, как фонтан, как гейзер. Схватил Ковригин гранату. Опять к проему. Только думал швырнуть гранату. Да затихла в этот момент стрельба.

Поберег он гранату. Шагнул к проему. Не ответил подвал огнем. Глянул Ковригин. Видит, в подвале сидят мальчишки. Трое. По автомату в руках у каждого. Смотрят как из норы волчата. Прижались один к другому.

Знал о таких Ковригин. Не хватает солдат у фашистов. Призвали стариков и подростков в армию. Автоматы мальчишкам в руки:

— С вами бог! На врага, молодая Германия!

Не смотрит война на возраст. Гибнут в боях юнцы.

Спрятал солдат гранату.

— Марш по домам — нах хаузе! — крикнул в подвал Ковригин.

В это время наверху началась сильная перестрелка. Побежал Ковригин к своим на помощь. Удачно прибыл. Помог гранатой.

Взяли вскоре солдаты дом.

Уже потом, когда выходили они на улицу, снова Ковригин свернул к подвалу. Шел осторожно. Автомат на всякий случай держал на взводе.

Поравнялся с проломом. Остановился. Глянул. Нет мальчишек. Тихо в подвале. Пусто. Присмотрелся. Что там такое? Видит: три автомата в рядок лежат.

— Ковригин! Ковригин! — позвали бойцы солдата.

— Тут я!

Вернулся к своим Ковригин.

— Что там такое?

— Да так, ничего, — ответил солдат, посмотрел на стены, на перекрытия. — Эх и крепка домина!

Солдат Ковригин во взводе годами старший. Зовут во взводе бойцы солдата:

— Отец!

— Папаша!

А чаще:

— Батя!

Ему за сорок. Давно семейный. Солдаты-дети есть у солдата.

МЕРЕЩИТСЯ

Приметил его Неверов. Да и трудно было не приметить. Бросался фашист в глаза. Скулы имел лошадиные. К тому же лычка на нем ефрейтора.

Приметил его Неверов еще в первом бою в Берлине. Потом потерял, из виду. Однако когда битва втянулась совсем в Берлин и пошла по домам, по улицам, снова Неверов его увидел.

«Ах, жив ты еще, выходит?» Стал он за ним следить. Не выпускает из виду. Следил, следил. Однако бой есть бой. Отвлекся в бою Неверов. Утерял, как иглу, скуластого. Видно, убит, заключил солдат.

В это время в тылу у наших вдруг появилась фашистская группа. Неверов попал в отряд, который был брошен на отражение атаки фашистов с тыла. Как они тут? Откуда? — гадают солдаты. С неба, что ли, они упали. Там, где оказался фашистский отряд, еще вчера завершились бои.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация