Книга Уезжающие и остающиеся (сборник), страница 10. Автор книги Евгения Басова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Уезжающие и остающиеся (сборник)»

Cтраница 10

– Не бойся, не упадёт. Я её держу.

Я сомневалась:

– Она сломается…

Анна Ивановна отвечала:

– Я поднимаюсь по ней, меня выдерживает.

Хотя, я думаю, наша хозяйка была не намного тяжелее меня. Должно быть, она весила, как девочка лет тринадцати.

Наверху тоже всё было хлипко, шатко. Я пожалела, что мы решили спать на сеновале. И Анна Ивановна уже сколько раз предложила пойти в дом. Но Костя стоял на своём:

– Хотя бы на сеновале посплю… – говорит. – Хоть такой плюс от этой Липовки…


Сено было колючее, хотя наша хозяйка дала нам и одеяла, и какой-то коврик. Но твёрдые стебли царапались и через коврик. Мама и Костя оба ворочались, устраиваясь поудобнее. Сено шуршало. Я только подумала, что не смогу уснуть, – а дальше уже ничего не помню. Сильно устали мы в этот день – сон и сморил меня.

Просыпаюсь от какого-то резкого звука. Вроде как будильник. Кругом абсолютная темнота.

– Костя, выключи, – говорю.

Костя что-то мычит в ответ.

Потом слышу мамин голос:

– Это не будильник, это петух кричит.

Вот так, что ли, петухи кричат? За первым петухом второй, третий голос подал. И чего они разорались, ночь ведь ещё?

Но им, оказывается, и по ночам не спится.

Не поняла я, сколько их прокричало. Но когда каждый подал свой голос, наступила наконец тишина. Я только сказала себе: «Можно спа-а-ать…», как вдруг слышу, Костя говорит:

– Мама, мне нужно…

А мама ему отвечает:

– Анна Ивановна ведро поставила. Сейчас я с тобой спущусь…

Костя говорит:

– Да что я, маленький? Ты мне только телефоном посвети.

Мама взяла телефон как фонарик, светит на лестницу.

– Осторожнее, – просит. – Сначала нащупай ногой ступеньку, потом…

Костя перебивает, сердится:

– Я что, не знаю, как надо спускаться?

И вдруг как заорёт, и назад, наверх по лестнице! Она под ним так и запрыгала, затряслась.

Костя только что внизу был, а уже здесь. Дышит тяжко.

– Там, – говорит, – внизу кто-то есть.

Мама отвечает:

– Не может быть.

И зевает.

– Мне, – говорит, – через три часа вставать. Так что ты, Костя, давай сходи, куда собирался, и спать будем.

Костя говорит:

– Да я, кажется, передумал. Вовсе никуда я не хочу…

Только я уснула на нашем коврике – опять просыпаюсь. Костя не спит, ёрзает.

Мама говорит:

– Давай-ка спустись вниз, я тебе мобильником посвечу.

Костя в ответ:

– Да ну, не надо. Утро скоро.

Мама его толкает:

– Вставай, вместе спустимся. Давай-давай…

Слышу сквозь сон – Костя говорит внизу:

– Во-во, правда, дышит…

А мама ему:

– Так это скотина!

Костя не понимает:

– Какая скотина?

Мама говорит:

– Ты же в деревню попал. Хозяйка скотину держит.

А Костя снова переспрашивает:

– Кого она держит?

Мама говорит:

– Корову. Или свинью. Не для нас же с тобой сарай строился, чтобы мы спали на сеновале? Хозяйка говорила – скотина у неё…

Я тоже тогда к ним спустилась, а после мы снова на нашем коврике улеглись. Когда все устроились наконец, как кому удобно, и сено перестало шуршать, я услышала, что под нами как будто вздыхает кто-то. Грустно, сонно…

И вдруг опять петухи кричать начали!

Я говорю:

– Вот ненормальные! Им же на рассвете кричать положено!

А Костя в ответ, сердито:

– У тебя не спросились, когда им кричать!

Хотя я-то при чём? Сам напросился спать на сеновале!

Когда петухи в третий раз раскричались, мы поняли, что так спать невозможно. Тем более маме пора было вставать на работу.


На улице стало уже светло, хотя солнца ещё не было видно. Как в пасмурный день.

Наша хозяйка была уже на ногах.

В глубине сарая, под сеновалом, оказалась дверца. Анна Ивановна открыла её – оттуда стала выходить корова. Она выходила долго. Тело у неё оказалось длинное. Ноги переступают, идут вперёд, а бок всё тянется и тянется из сарая.

Вот наконец вся вышла, вместе с хвостом.

Мы посторонились, пропуская её. Мама на всякий случай обняла нас с Костей, и мы отодвинулись к самой стене. Хозяйка сказала:

– Ну-ну… Краля мирная…

Так вот кто ночью громко дышал, думаю.


После завтрака мама пошла в Собакино.

Хозяйка ей сказала:

– Всё прямо, прямо по дороге. Все так ходят…

А нас с Костей хозяйка повела на пруд.

– Покажу вам, – говорит, – что хорошего есть в нашей Липовке.

Пруд мы вчера толком не разглядели – очень устали, пока до него добрались от шоссе. Он оказался большим и лежал точно в чашке среди зелёных холмов. На верхушках холмов всюду были то домики, то лес. А внизу блестела на солнце широко разлитая вода.

Было очень красиво – если только смотреть, но не подходить близко. Потому что на спуске, ближе к воде, зелень под ногами закончилась – и началась глубокая, липкая грязь.

Местные дети скользили по этой грязи на задах и плюхались в воду, как с горки в аквапарке. От купания они становились совсем чумазыми, но им было всё равно. Они хохотали, кидаясь друг в друга пригоршнями грязи, и наша хозяйка улыбалась, глядя на них.

– Купайтесь! – предложила она нам. – Вот как ребятишки.

И тут мы увидели: на другой стороне берег – загляденье! Чистенький, покрытый жёлтым песком. Там и скамеечки, и лесенки какие-то установлены, и грибки от солнца.

– Анна Ивановна, – говорю, – пойдёмте скорее туда! Вот там мы будем купаться!

А хозяйка в ответ:

– Там – нельзя. Мы туда не пойдём.

– Почему? – спрашиваем.

– Там, – говорит Анна Ивановна, – наши, липовские, не купаются. Это собакинский берег. Там собакинские купаются.

Удивились мы.

– И что такого, – спрашивает Костя, – если собакинские купаются?

Тут Анна Ивановна рассердилась.

– Вы в Липовку, – говорит, – приехали! Что же вы пойдёте на собакинский берег? Да и побьют вас ещё собакинские.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация