– Вовсе нет! – возразил великан. – Я с удовольствием прогуляюсь, а вернусь, самое позднее, к закату. Не желаете ли отправиться со мной?
Но идея столь длинного путешествия принцу не понравилась, и он вежливо отказался.
Великанша принесла мужу огромный мешок, куда складывать медведей, и тот приготовился отправиться в путь.
– Оставляю вас развлекать мою жену во время моего отсутствия, – сказал он принцу. – Чувствуйте себя, как дома, и пользуйтесь моим замком, как своим домом. А если мне повезет, то на ужин вы отведаете восхитительное рагу из белых медведей.
С этими словами он перебросил мешок через плечо и отправился в путь, весело насвистывая. Он делал такие широкие шаги, что скрылся из виду уже меньше, чем через минуту.
– У меня на сегодня много дел, – сказала великанша принцу Хитродуму, – и боюсь, что не смогу уделить вам должное внимание, потому что мне пора в прачечную, где у меня начата большая стирка. Но если вы соизволите меня сопровождать, мы сможем побеседовать, пока я работаю.
– Я с великим удовольствием посещу вашу прачечную, – заверил принц, – потому что мне еще не доводилось бывать в таком месте. И, конечно же, мне будет гораздо приятнее смотреть, как вы работаете, чем сидеть весь день в одиночестве в этих больших комнатах.
– Ну, тогда пойдемте, – сказала она, аккуратно взяла принца и положила в карман фартука, ибо знала, что Хитродум не сможет спуститься по лестнице, ведущей в прачечную.
В кармане принцу было довольно удобно, потому что его глубина позволяла ему высунуть голову и плечи, и он мог видеть все, что делает великанша во время работы. Он с интересом стал наблюдать, как она стирает и полощет одежду, потому что все это было для него в новинку.
Принцу еще не доводилось видеть отжималку для белья, и новизна увиденного привела его в такой восторг, что он высунулся из кармана, чтобы разглядеть ее работу. Но, к несчастью, он потерял равновесие и, даже не успев сообразить, что с ним случилось, вывалился из кармана и упал на юбку, которую великанша как раз пропускала через отжималку.
Женщина не заметила его падения, и через секунду принца протянуло между двумя большими валиками, а с другой стороны он вышел уже плоский и тонкий, как листок бумаги.
Только тогда великанша увидела, что натворила, а поняв, насколько серьезно состояние принца, чрезвычайно огорчилась. Она взяла Хитродума и попробовала установить его на ноги, но принц стал таким плоским, что от малейшего ветерка колыхался, как флаг, а порыв ветра и вовсе мог его сдуть.
– О, горе мне! – печально воскликнула великанша. – Что же нам с вами сделать?
– Я и сам не знаю, что со мной будет, – ответил принц. – В таком состоянии я ни на что не годен. Я даже по комнате не могу пройти, не упав. А вы не можете сжать меня обратно?
Великанша попробовала это сделать, но принц стал таким острым, что его края резали ей руки, и она смогла лишь сложить его и отнести в гостиную, где аккуратно положила на стол.
Незадолго до заката с Аляски вернулся великан, принеся в мешке несколько упитанных белых медведей. Едва переступив порог, он спросил о своем госте.
– Ты найдешь его на столе в гостиной, – поведала жена. – Я случайно пропустила его через отжималку для белья, и бедный мальчик стал тонким, как корочка пирога. Поэтому я его сложила и положила на стол до твоего возвращения.
Великан немедленно подошел к столу, развернул Хитродума и спросил, как тот себя чувствует.
– Ужасно, – ответил принц, – потому что в сложенном виде я совсем не могу шевелиться. Где мой велосипед?
Великан пошарил в карманах, но велосипеда не нашел.
– Наверное, потерял его, когда ходил на Аляску.
– Тогда как же мне тогда добраться домой?
– Да, это проблема, – задумчиво признал великан. – Но я не представляю, как бы вы смогли ехать на велосипеде, даже если бы он у вас имелся. Да и уйти далеко в таком состоянии вы точно не можете.
– Не могу, если дует ветер, – согласился принц.
– А вы не могли бы идти боком? – спросил великан, немного подумав.
– Могу попробовать, – с надеждой ответил принц.
Тогда великан его поставил, и принц попробовал ходить боком. Но легкий ветерок тут же свалил его с ног, и после нескольких падений принц настолько сильно помялся, так что великану пришлось разглаживать его ладонью.
– Да, такой способ точно не годится, – признал великан, – потому что вы не только мнетесь, но вас еще и сдувает. Но я только что придумал план, как вернуть вас в долину Мо. А когда вы окажетесь в своей стране, друзья наверняка попробуют привести вас в исходный вид.
После этих слов Хартилаф свернул принца в аккуратный рулончик и перевязал его посередине веревочкой. Затем он сунул рулончик подмышку и отнес его на вершину горы, разделяющей обе долины. Осторожно положив принца, он подтолкнул рулончик, и вскоре тот скатился с горы в долину Мо.
Поначалу люди в долине очень испугались, не понимая, что это за странная штуковина скатилась к ним с горы. Они обступили рулон, с любопытством его разглядывая, но опасаясь к нему прикоснуться. Тут принц неожиданно стал звать на помощь, но таким страшным голосом, что любопытствующие разбежались со всех ног.
Однако принц Надоподум оказался смелее остальных, и через какое-то время решился подойти и разрезать веревочку, стягивающую рулон. Тот мгновенно развернулся, и люди с изумлением увидели, что это такое.
– Провалиться мне на месте, если это не мой братец Хитродум! – воскликнул принц Надоподум. – На него, наверное, наступил великан.
– Вовсе нет, – возразил бедняга Хитродум. – Меня пропустили через отжималку для белья, а это гораздо хуже, чем когда на тебя наступают.
Громко сочувствуя принцу, добрые люди поставили его на ноги и помогли добраться до дворца, где печальное состояние принца весьма потрясло короля. Хитродум стал таким широким, что мог сидеть только на диване, и настолько тонким, что его отнесло на полкомнаты, когда принцесса Ладушка чихнула.
За обедом он мог есть только еду, нарезанную тончайшими ломтиками, и столь затруднительное положение вынудило короля спросить Мудрого Осла, что можно сделать, дабы облегчить участь несчастного принца.
Услышав подробности случившегося с принцем несчастья, осел сказал:
– Вздуй ей.
– Я его уже вздул за проявленную беспечность, – возразил король, – но от этого он толще не стал.
