— Я сейчас сяду в неё, — сказала она Псу. — Сяду и буду ждать, когда придёт Розалинда.
Эта мысль была так хороша, что Бетти немедленно забралась в тележку и стала ждать. Розалинда ведь может прийти в любую минуту, думала она. Правда, Розалинда куда-то очень торопилась, когда уходила. Она даже хлопнула дверью — хотя Розалинда никогда, никогда не хлопает дверью. Но всё равно, она обязательно вернётся, чтобы рассказать Бетти вечерний рассказ. Конечно, папа с тётей Клер уже прочитали ей книжку про настоящего моряка — пёсика по имени Капитан. Книжка хорошая, и они хорошо её прочитали. Но вечерний рассказ — это совсем другое. Он нужен, чтобы лучше спать.
Так она сидела в своей тележке, напевая про себя песенку Капитана, и время шло, а Розалинда не шла.
Уже и Пёс уснул, а Бетти всё сидела и сидела. Наконец она поняла, что больше не может так сидеть и сидеть. Она вылезла из тележки, вытащила её в коридор и, вместе с тележкой, направилась в комнату Скай и Джейн.
Не успела она постучать, как дверь распахнулась и из комнаты выглянули нацеленные прямо на Бетти стёкла бинокля.
— А, это ты… — разочарованно протянула Скай. — Я думала, Розалинда вернулась.
— Я хочу вечерний рассказ.
— Не знаю я никаких рассказов. Давай топай к себе и ложись спать.
Но Скай всё же отступила в сторону, чтобы Бетти — вместе с тележкой — могла войти.
Комната была не простая, а разделённая строго посередине на две половины. На половине Скай всё было аккуратно прибрано, стены чисто белые, на кровати — простое голубое покрывало. Единственным украшением служила висевшая на стене таблица в рамке: перевод размеров из дюймовой системы в метрическую. На половине Джейн стены были нежно-лиловые, смятое покрывало в цветочек валялось на полу, а кругом — горы исписанных бумажек и книжки, книжки, книжки… И, конечно, куклы. Потому что у Джейн жили не только её собственные куклы — все, подаренные ей когда-то, от первой до последней, — но и все куклы Скай.
Бетти с тележкой свернула на половину Джейн. Правда, у Скай свободного места больше, но Скай сильно огорчится, если тележка на что-нибудь наедет — а она обязательно наедет, Бетти же пока не умеет с ней как следует управляться. Вот как раз сейчас на колесо намоталось свесившееся с комода полотенце и стянуло за собой целую гору вещей. На вершине горы оказались футбольные гетры в красную и жёлтую полоску.
Джейн на секунду оторвалась от чтения (она лежала, растянувшись на кровати, и читала «Операцию „Монстры“»).
— О, вот они где, мои гетрочки! Бетти, посмотри, а остальная моя форма там где-нибудь не валяется? А то завтра игра…
Но у Бетти так слипались глаза, что она при всём желании не отыскала бы футбольную форму среди этих завалов.
— Пожалуйста, — попросила она, — расскажи мне вечерний рассказ.
— Знаешь, я сейчас в середине главы. Если хочешь, могу дочитать её вслух.
— Но мне же будет непонятно. — Бетти чувствовала, что слёзы уже близки, и она боролась изо всех сил, но одна слезинка всё же выкатилась и поползла вдоль носа.
— Эй, она сейчас заплачет, — сказала Скай.
— Я не заплачу. — Но за первой слезинкой уже катилась вторая.
Джейн закрыла книжку и похлопала ладонью по кровати. Бетти благодарно вскарабкалась и села рядом.
— Ладно, придумаю для тебя рассказ, — пообещала Джейн. — Подожди минутку… А, знаю! В одной стране…
— Только чтобы без Сабрины Старр, — предупредила Скай. — Сабрину я сегодня не выдержу.
— Ну и напрасно. В трудные минуты Сабрина очень помогает. Но я сейчас не про неё. В одной стране…
— И без Мика Харта, — неумолимо добавила Скай. Мик Харт был персонаж, в которого Джейн иногда перевоплощалась во время игры, — профессиональный футболист, англичанин и жуткий грубиян. Скай и так была сыта этим Миком по горло. Особенно в футбольный сезон. Потому что сёстры не только жили в одной комнате, но и играли в одной команде.
— Расскажи про кого хочешь, — сказала Бетти. — Я согласна.
— Спасибо, Бетти. В одной стране… — Джейн покосилась на Скай, но та лишь пожала плечами, поднесла бинокль к глазам и принялась разглядывать что-то за окном, — …жили-были король и королева. И было у них три дочери, три принцессы, любимицы всей страны.
— Как эта страна называлась?
— Камерония. Старшая из принцесс была добрая и красивая. Средняя — умная и бесстрашная. А третья принцесса была большая выдумщица. Она работала без устали, сочиняла такие великолепные истории, полные такой неиссякаемой фантазии, что все камероняне в один голос восклицали: вот кто у нас самая замечательная, самая талантливая принцесса на свете!
От окна, где стояла Скай, донёсся хмык, но Джейн решила оставить его без внимания.
— И всё же король и королева чувствовали, что им чего-то не хватает. Наконец королева сказала: «Нам нужна ещё одна принцесса. Такая, чтобы… чтобы…»
— Чтобы что? — спросила Бетти.
— Ну, чтобы она умела то, чего не умеют остальные три.
— И что же это такое? — опять встряла Скай. (Хотя могла бы и не встревать, раз уж помощи от неё никакой.)
— Она умела понимать животных, — сказала Бетти.
— Точно! — воскликнула Джейн. — Королю и королеве понадобилась принцесса, которая умела бы понимать животных! И тогда они завели себе четвёртую принцессу.
Дверь отворилась, и вошла Розалинда. Вид у неё был как у привидения, бредущего неведомо куда и откуда.
— Розалинда вернулась! — Бетти кинулась к старшей сестре.
— У тебя листья в волосах, — сказала Скай.
Розалинда провела рукой по волосам и, кажется, удивилась: да, и правда листья. Она принялась выдёргивать листья из волос и бросать их на пол.
— Где ты была? — спросила Джейн.
— Не знаю. Ходила где-то, сидела, лежала — не помню.
Зато Бетти было всё равно, где Розалинда была и что делала. Главное, что теперь она здесь.
— Папа читал мне про Капитана, — сообщила она. — А потом я захотела рассказ, и Джейн мне рассказала про принцесс. Но я ещё хочу твой рассказ.
— Хорошо, малыш. — Розалинда опустилась на кровать Скай. — Только подожди минутку.
Скай и Джейн тоже были рады, что Розалинда вернулась домой, — ничего, что из неё листья сыплются, пусть. Она же старшая из сестёр Пендервик, и самая надёжная. В трудные времена надёжные люди должны быть со своими ближними, чтобы поддерживать их и направлять. А не убегать, хлопая дверью, из дому. Вот только почему-то сёстры сейчас не чувствовали, что Розалинда готова их поддерживать. Наоборот, ей, кажется, самой требовалась поддержка.
