Герой «Космографии» (трактата VIII или IX в. архиепископа Вергилия Зальцбургского) – философ Этик – огибает Испанию, посещает Ирландию, Британию и землю Туле, затем Оркнейские острова, после чего попадает на остров киноцефалов, которые описаны следующим образом: «Эти язычники ходят с голой грудью. Волосы отращивают, намазав маслом и напитав жиром, до невероятной длины. Они ведут нечестивую жизнь, питаются нечистыми и недозволенными четвероногими, мышами, кротами и всем прочим. Достойных строений у них нет, они пользуются плетеными навесами и войлочными шатрами. Они обитают в лесах и местах труднодоступных, на болотах и в камышовых зарослях. У них неслыханное изобилие скота, множество птицы и овечьих стад. Не зная Бога, они почитают демонов и приметы. Царя у них нет. У них в ходу больше олова, чем серебра, а мягкое и блестящее серебро они называют оловом. В их стране не обнаружить селений – разве что кроме тех, которые когда-то были разрушены. На берегу их [острова] находят золото. Плоды и зелень там не растут; молока у них великое изобилие, а меда мало».
Примечательно, что женщины народа киноцефалов, согласно «Космографии», имеют самый обычный человеческий облик, в то время как у мужчин – собачья голова, а остальные члены совсем как у людей.
О том, что племена людей с пёсьими головами существуют на самом деле, рассказал в своём фундаментальном труде знаменитый путешественник Марко Поло.
Он увидел «чудо Творца» во время затяжного пребывания в Китае. Но это изобилующее любопытнейшими деталями повествование стоило безупречно честному Поло репутации. Современники, назвав его бессовестным лжецом, дали прозвище Миллион, недвусмысленно намекая на то, сколько раз, по их мнению, путешественник соврал.
А между тем аборигены Андаманских островов ещё во времена античного мира обрели репутацию состоящих в дружбе и даже брачных отношениях с человекособаками. А Ктесий, личный лекарь персидского царя Артаксеркса II, в 355 г. до н. э. почтительно доносил монарху: «В высокогорьях Индии проживают люди, головы которых мало чем отличны от пёсьих. Одеваются они в шкуры диких животных, пьют и едят стоя на четвереньках. Чернокожие и жилистые, языка они не разумеют, между собой и с пришлыми общаются жестами. К чужим, когда получают дары, доброжелательны. Есть у них особая примета – короткие хвосты. Их, поглощающих лишь свежее мясо и чистую воду, не менее 120–130 тыс.».
Попробуем разобраться, для начала отправившись во время от нас не слишком уж отдалённое, следом за британским путешественником Хьюго Невиллом. В 1887–1889 гг. этот любознательный человек, опираясь на «страстное непреодолимое желание отделить зёрна от плевел», решился на подкуп одного из высокопоставленных чиновников Цейлона.
Чиновник организовал встречу с людишками, занимавшимися лесным разбоем и, по слухам, в обмен на пушнину и малахит сбывающими часть неправедной добычи – одежду, одеяла, посуду, спички – таинственному племени карликов. Карлики, называющие себя нитаево, стремительно, из-за загадочной утраты способности деторождения, деградировали. Тяготились они тем, что головы их были разительно похожи на собачьи и кошачьи! Жили в глубоких природных пещерах. Ловко охотились на крокодилов и ящериц, мясо которых ели вареным и жареным, никогда – сырым.
Невилл, войдя в доверие, после того, как из карабина застрелил нескольких крокодилов, передав трофеи племени, стал своим. Как иначе, если успешно решал важнейшую задачу добычи пропитания. Ему, как почётному гостю, отвели самую прохладную и сухую пещеру, в которой поселился с двумя ассистентами и куда перенёс имущество экспедиции – прежде всего оберегаемые как зеница ока фотокамеры и принадлежности для получения фотографических отпечатков.
Благодаря сотням фотографий карликов, сценок их быта, охоты научный мир Европы раскололся надвое. Часть учёных мужей прославляла научный подвиг путешественника. Нашлись те, кто обвинил его в фальсификации, подделке, в фотомонтаже. Невилл поступил как истинный мудрец, отозвавшись на наветы лаконичной фразой: «Пусть время рассудит нас». Рассудило ли время? Можно считать, что рассудило. Фотографическое наследие путешественника подверглось тщательной экспертизе посредством специальных, используемых в криминалистике компьютерных программ.
Вероятность фальшивки была отметена категорически.
Подлинность фотографического наследия Хьюго Невилла, безусловно, непререкаемый козырь, играющий в его пользу. Козырем, впрочем, в неменьшей степени является его полевой дневник, изобилующий сведениями о представителях племени нитаево. Перелистав его, в конце спотыкаемся о «ключевой» вывод: «С пёсьеголовыми аборигенами я делил пищу, кров, труд и отдых. Они – ни в коем случае не редкий вид обезьян, на чём настаивают иные мои коллеги. Они вполне разумны, своеобычно благородны. Никогда, например, не убивают спящих врагов. Чего не скажешь о европейцах, корсарах, которые, по дошедшим до меня недавним слухам, ружейной пальбой загнали их в глубокую пещеру, развели у входа костры и уморили дымом. Жестокость неслыханная, которую не оправдывают доводы зверей – разбойников, будто нитаево – разновидность чертей, дьявольское семя, ради всеобщего блага не должное давать всходов». Сокрушался, впрочем, Невилл не только из-за гибели благодарных ему карликов. Сокрушался он и потому, что «навсегда канул в лету редчайший человеческий вид, добавочная ветвь человеческого рода, и теперь фотографии, его записки – никому не нужная экзотика».
Путешественник, однако же, заблуждался. Ибо, что следует из письменных свидетельств историков, этнографов, врачей, которым довелось увидеть, пусть не людей с пёсьими головами, но людей с выраженными «звериными» признаками, таких премного. Кроме Цейлона обитают они в Малайзии, в Южной Африке, Лапландии (куда входят северные районы трех стран – Норвегии, Швеции и Финляндии), в сибирской глухомани.
Врач и православный священник Николай Кожухов в 1838 г., «блуждая в лесах под Томском», был потрясён, когда в охотничью избушку поутру явились низкорослые мужички с густым волосяным покровом на лбу, возле округлых глаз, на шеях, почти сросшихся с плечами, очень похожие на мелких медведей. Гости, принесшие в подарок шкуру, наполненную густым мёдом, «сильно косолапили и имели короткие, покрытые прореженной рыжей шерстью хвосты». Удивительно, но гости, с которыми Кожухов поделился солью и спичками, сносно изъяснялись по-русски. Речь, правда, изобиловала старославянизмами, но понять было можно.
Так врач узнал, что народ, называющий себя молошами, живёт в лесу испокон веков, чужих избегает, вынужденно идёт на контакты, чтобы разжиться одеждой, посудой, солью. Когда Кожухов осведомился, нельзя ли побывать в их посёлке, «люди-звери» ответили, что постоянного посёлка как такового у них нет, что они кочуют, промышляя охотой и рыбалкой, находя кров в глинобитных хижинах, которые обустроили их предки, которые в порядке поддерживают сами. На том и расстались. Кузен Кожухова полковник Митрохин, когда услышал о «забавном приключении» родственника, ничуть не удивился. Подтвердил, что о молошах знают все томичи, особенно заготовители пушнины, которую у молошей обменивают на товары. «У дикарей, благодаря торговле, есть всё потребное для безбедной жизни», – сказал Митрохин, выразив сожаление, что нет бога, нет веры, даже поганой, языческой.
