С этим Панкратьева спорить не стала и, закатив глаза, спровадила Люську за границу.
За границей в самолете к Люське сразу же пристал какой-то подвыпивший тип, который стал утверждать, что она известная эстрадная певица. Он даже недавно видел ее фото в журналах, вот только имя никак вспомнить не мог. Люське пришлось согласиться и даже выпить с ним за свое здоровье.
Хорошо, что ей не надо было получать багаж, это позволило Люське вовремя затеряться в толпе и отвязаться от почитателя эстрадных певиц.
Отель, в который ее привез таксист, оказался, действительно, в центре, выглядел солидно, и Люська порадовалась обилию вокруг него разных ресторанов. Однако когда Люська вошла в дверь, на нее никто не обратил никакого внимания. В холле этого четырехзвездочного отеля все были полностью поглощены футбольным матчем, который транслировался на огромном плазменном телевизоре, размещенном сбоку от стойки рецепции практически под потолком. И швейцар, и несколько посетителей, и паренек за стойкой рецепции Люську в упор не видели. Рядом с этим пареньком, облокотясь о стойку, спиной к вошедшей Люське стоял еще один здоровенный мужик. Он громко что-то обсуждал с администратором рецепции и еще с одним посетителем, все не отрывались от телевизора и периодически вскрикивали или охали. Люську никто не замечал, как будто ее и не было вовсе, как будто она в своих кожаных штанах с молниями и роскошной куртке не была похожа на эстрадную звезду, как ее только что убеждали в самолете! Люська было пискнула что-то некоторым подобием иностранного «Хелло!», но ее писк утонул в шуме телевизора и увлекательном обсуждении происходящего на экране. В конце концов Люська уловила момент, когда шум несколько затих, и гаркнула на чистом русском языке:
– Эй! Дядьки, посмотрите на меня!
Ничего другого ей в голову просто не пришло. Однако дядьки хором повернулись и уставились на Люську. У Люськи от изумления открылся рот и она так и замерла, стоя столбом. Перед ней во всей красе возвышался Гвоздев. Только этот Гвоздев был какой-то другой, совсем не тот, которого она знала. Этот Гвоздев был матерый, что ли. Другого слова при взгляде на него ей на ум никак не приходило. У этого Гвоздева совершенно исчезла худоба и нескладность, виски его были абсолютно седые, вокруг глаз на загорелом лице лучились морщинки. Этот Гвоздев выглядел старше нынешней Люськи лет на десять. Но какой же он был красавец!
Администратор рецепции чего-то залопотал по-иностранному, и Люська не отрывая глаз от Гвоздева, сунула ему свой паспорт.
– Люсь! Это ты? – поинтересовался у нее Гвоздев.
– Нет, это не я, – проворчала Люська.
Она вдруг вспомнила, как он ушел от нее, ничего толком не объяснив, и как она лежала на полу, напившись водки, а Панкратьева поливала ее из чайника. Захотелось тут же шарахнуть ему по башке своей замечательной сумкой.
– Какая ты красивая! – со вздохом произнес Гвоздев. Это его и спасло, иначе точно, уже икал бы с шишкой на голове.
– Это точно! – согласилась Люська.
«Так-то вот. Смотри теперь и любуйся!» – подумала она. Паренек за стойкой рецепции опять чего-то залопотал.
– Чего ему надо? – спросила Люська.
– Он твою кредитку хочет.
– Еще чего! А ключ от квартиры, где деньги лежат, ему не надо? – возмутилась Люська.
– Нет, он просто зарезервирует депозит, чтобы ты у них полотенце не сперла, или халат, ну, или не выпила все в мини-баре, а потом соскочила и ищи ветра в поле. Погоди, сейчас! – с этими словами Гвоздев достал бумажник и протянул парню свою кредитку. Парень заулыбался, закланялся и опять чего-то залопотал.
– Чего сказал?
– Сказал, что такие постоянные клиенты, как я, пользуются огромным уважением, и мне просто надо было сказать, что ты моя знакомая.
– А я твоя знакомая? – у Люськи в этот момент появилось огромное желание, действительно, опустошить минибар и покрасть в номере все, что не приколочено.
– Нет, ты моя любовь, – серьезно сказал Гвоздев.
Люська опешила и снова передумала бить его по голове.
Администратор протянул Люське пластиковый ключ и начал чего-то объяснять.
– О-о-о! – простонала Люська, – Моя твоя нифига не понимайт!
– Завтрак, Люся, ты можешь получить с семи до одиннадцати часов утра в буфете ресторана, который находится позади тебя, номер освободить ты должна не позже двух часов дня, в номер попасть ты можешь на лифте, который находится перед тобой. Твой этаж пятый, – объяснил ей Гвоздев.
– Мерси, – Люська присела в книксене, взяла ключ и гордо направилась к лифту, стараясь не зареветь. Хоть бы проводил, что ли? А то про любовь сказал и все. А что дальше? Дальше-то что?
– Люсь, ты со мной поужинать не откажешься? – раздалось у нее за спиной.
– Нет, не откажусь, сейчас выйду, жди тут! – проворчала она, не оборачиваясь.
– Слушаюсь, товарищ генерал!
– Тамбовский волк тебе товарищ, – с этими словами довольная собой Люська скрылась в лифте. В зеркале лифта она увидела свою радостную рожу и подумала, что хорошо бы, чтобы Гвоздев этой ее щенячьей радости не заметил.
В номере она скинула куртку, сняла дорожную кофточку и достала из сумки черный обтягивающий свитер, надела его, повертелась перед зеркалом и осталась собой довольна. Этот свитер, как ни что другое подчеркивал Люськину большую новую грудь. Она слегка обновила макияж, накрасила губы и опять надела куртку. Сумку она решила с собой не брать. Бить ею Гвоздева она передумала, а защитников животных в его компании можно было не опасаться. Кроме того таскать с собой на ужин весь свой багаж, включая трусы и купальник, было бы странно.
Когда она спустилась в холл, Юра стоял и задумчиво смотрел в окно. К футбольному матчу он явно потерял всяческий интерес. Люська подошла к нему, посмотрела снизу вверх и спросила:
– Пойдем, что ли?
– Пойдем, – Гвоздев пропустил Люську вперед и открыл перед ней дверь. Люська вышла из дверей и сунула руки в карманы. Раньше, когда они жили вместе, Юра всегда водил ее за руку. А сейчас после практически двухлетней разлуки, она не знала, как себя вести. Юра подошел к ней, решительно сунул руку в карман Люськиной куртки, достал оттуда ее руку и крепко зажал в своей.
– Нам направо, – сказал он и потащил Люську за собой.
У Люськи по всему телу пробежали мурашки величиной с кулак.
– Ты похожа на рок-звезду, вон на тебя, как люди смотрят.
– Ага, мне сегодня это уже говорили.
– Тебе на таких каблучищах удобно?
– Конечно, они же с платформой сочетаются. Без платформы я бы уже валялась на этой брусчатке, как раненый комиссар.
Юра уверенно шел по узеньким улочкам, чувствовалось, что он здесь все знает. Наконец, у маленького ресторанчика он затормозил и увлек Люську в дверь полутемного помещения, наполненного разными вкусными запахами. Из глубины заведения к Гвоздеву кинулся какой-то мужик и радостно запричитал по-иностранному. Гвоздев чего-то ему ответил, и они с Люськой подошли к уютному столику в углу. Юра протянул руку за Люськиной курткой. Он знал, что Люська всегда скидывает с себя верхнюю одежду молниеносно, никогда не заботясь, подхватил ее кто-нибудь или нет. И за всю Люськину жизнь еще не было раза, чтобы ее шубу кто-то не подхватил. Люська скинула куртку, Юра поймал ее и уставился на Люськину грудь.
