После чего она тоже была опрокинута в общую кучу малу.
На обратной дороге Ванька уселся сзади рядом с матерью.
– А Вампирыч-то ничего! Веселый дядька, – он сладко зевнул, привалился к Люське и вскоре заснул. Люська подумала, что кличка Ввампирыч вполне может прилепиться к Петру Сергееву. Это, пожалуй, посолидней будет, чем Петюнечка.
После этой прогулки Сергеев заболел и еще долго мучился соплями и кашлем. Люська думала, что так ему и надо. Будет теперь знать, как в одном свитере на снегу перед барышнями красоваться. Голым пузом своим сверкать.
На майские праздники Люська отправила Ваньку с родителями в Прагу. Думала поехать с ними сама, но потом решила, что в Праге бывала не раз, поэтому лучше остаться дома, почистить перья и устроить генеральную уборку с перетряхиванием шкафов. Но самое главное, конечно, было то, что Петр Сергеев наконец пригласил ее в гости к себе домой. Как он сказал, на пикник. На самом деле Люське уже давно хотелось посмотреть на его дом, узнать, как он живет.
Пригласить его к себе попить чайку после очередного их совместного концертно-театрального мероприятия Люська так и не решилась. Впервые в жизни она стеснялась своей квартиры, с каждым днем все больше ощущая тот самый потолок у себя на голове. Иногда, особенно по ночам, ей даже казалось, что этот потолок уже упал к ней на грудь и мешает дышать. Странное дело, но Люська Закревская вдруг начала задыхаться в своей любимой квартире и в своем бесценном Купчино. Ее раздражали грязные газоны, нечищеные тротуары, покореженный асфальт в проездах между домами. Уж даже в их приличной парадной, где среди горшков с цветами сидели консьержки, и то на стенах и в лифте красовались непристойные надписи. Люська с удивлением заметила, что стала уставать от большого скопления людей, от соседок, любящих зайти к ней выпить кофейку, или чего покрепче. Она сама в свое время приучила людей к тому, что к Люське Закревской всегда можно запросто завалиться в любое время дня и ночи. Она напоит, накормит, пожалеет и спать уложит. А как же? Теперь это все ее раздражало. Она видела, что люди жалуются ей на свои проблемы, а сами при этом ничего в своей жизни менять не собираются. Хотелось общаться с людьми, которые несут за себя ответственность, а не ноют и не проклинают злой рок, плохую карму и судьбу-злодейку. Таких среди Люськиных близких друзей было не так уж и много. Панкратьева с Тимониным, Андрей Федоров, Юра Гвоздев и вот теперь еще и Петр Сергеев.
Сергеев сказал, что, кроме Люськи, на пикник приедут его друзья, которых он регулярно на майские праздники приглашает на барбекю. Обещал, что будет вкусно, и выразил готовность заехать за Люськой в Купчино. Однако Люська решила ехать сама. Одно дело поехать на машине Сергеева с Ванькой в цивильный ресторан, а совсем другое дело отправиться одной в какую-то деревню, в дом к одинокому мужчине. Конечно, она этого мужчину уже, можно сказать, хорошо знает, но мало ли, вдруг ей что-нибудь не понравится? Всегда надо иметь возможность и средства к отступлению. Села в машину – и всем привет, пишите письма! Можно было, конечно, выпендриться и поехать на мотоциклетке, но Люська представила, как ее сначала обольют грязью грузовики на кольцевой дороге, а потом ей придется потеть на солнце в своей утепленной кожаной мотоциклетной амуниции. И Люська поехала на машине, она надела новый ярко синий свитерок, джинсы и кроссовки на здоровенной платформе, которыми очень гордилась, ведь в них можно было запросто топать по лужам.
Сергеев жил недалеко от Репино и «Альбатроса» в том же самом поселке, что и Миша Кразман. Там же жили и многие другие новоявленные питерские барыги. Нечто навроде московской Рублевки, только попроще и подемократичней. Это объяснялось тем, что все питерские элитные поселки образовывались на месте обычных советских бидонвилей или рядом с ними. Публика поэтому в таких местах присутствовала самая разношерстная. А кроме того, питерские олигархи иногда не брезговали выходить из-за своего забора в пролетарских трениках «адидас» безо всякой охраны и мигалок, самолично посещая поселковый магазин в поисках приличной выпивки. В магазинах таких поселков товары тоже были весьма разнообразные. Вино, например, варьировалось от полусладкого чилийского, до коллекционных марок в деревянных номерных ящиках. У Панкратьевой дача была как раз неподалеку от такого поселка, поэтому Люська имела некоторое представление о царящих там порядках.
Сергеев нарисовал ей план заезда, и Люська очень быстро нашла его дом среди гигантских заборов. Участок у Петра был большой, хотя, может быть, слегка поменьше, чем у Миши Кразмана, но зато безо всяких парников. Газоны, сосны и большой пруд с огромными валунами на берегу. На лужайках, несмотря на очень теплый день, местами еще лежал снег, но на проталинах уже вовсю цвели разноцветные крокусы и тюльпаны. Дом Сергеева понравился Люське сразу, он очень органично вписывался в природу участка и был частично каменный, а частично деревянный из клееного бруса. Очень захотелось посмотреть, что же там внутри.
Люську у машины встретил сторож и провел ее к беседке для барбекю. Там Сергеев в переднике и с волосами, забранными под косынку, колдовал над мясом, вкусно пахло, а из беседки в дом и обратно сновала пожилая женщина со строгим лицом. Она накрывала на стол, носила посуду, какие-то закуски и все время спрашивала Петра, не нужно ли чего еще. На диване в обнимку сидели мужчина и женщина возраста Петра, вторая парочка ребят помоложе с хохотом пыталась угнездиться в гамаке.
Люська развеселилась, увидев Сергеева в платочке.
Петр представил всем Люську, она вежливо поздоровалась и спросила у пожилой женщины, чем помочь. Та зыркнула на Люську недобрым глазом и фальшиво-ласковым голосом пропела:
– Что вы, что вы! Ничего не надо, я сама, у нас же все почти готово.
– Кто это? – поинтересовалась Люська у Петра, когда тетка в очередной раз убежала в дом. Он ее почему-то не представил, и Люське очень не хотелось, чтобы это вдруг оказалась мама Сергеева.
– Это моя помощница по хозяйству, в доме убирается и готовит чего-нибудь, если я попрошу. Она жена сторожа, они вон в том домике живут. – Петр указал на черепичную крышу в дальнем конце участка. Домик размерами напоминал дачный дом Панкратьевой, привезенный из Финляндии. Люська подумала, что сторож со своей зловредной женой неплохо устроились.
– Вам налить чего-нибудь? – спросил мужчина с дивана.
К своему стыду, Люська почему-то не запомнила его имени. Прямо как Панкратьева. Та сколько раз ей рассказывала, что знакомится с человеком, а через минуту ни фига не помнит, как его зовут.
– Нет, спасибо, я за рулем, – отказалась Люська.
– Люся, бросьте вы этот руль, вас мой шофер отвезет, – предложил Сергеев.
– Нет, я уж сама, как наш Севастьянов. Не хочу вверять свою бесценную жизнь в чужие руки.
– Ну и зря! – сказал Петр. – У меня вино итальянское отличное.
– Рюмку выпью, так и быть, – согласилась Люська, решив, что к тому моменту, как она поедет домой, бокал вина уже определенно выветрится из ее организма. Да и гаишники вряд ли кинутся ее обнюхивать. Они все больше на мужичков заточены.
