– А то! – Лариса достала из сумки модный женский журнал о жизни звезд. Журнал издавался еженедельно и пользовался популярностью. Там всегда публиковались свежие сплетни, интервью со звездами, советы по косметике и макияжу, репортажи с модных показов и фотографии с богемных тусовок. В силу своей популярности журнал пестрел рекламой, а соответственно периодически там мелькала и Алёна.
– Глянь, какая красавица, – Лариса протянула Алёне журнал, где целую страницу занимала фотография Алёны, рекламирующей галерею бутиков.
– Брось, – Алена отмахнулась, – это фотошоп и специальный макияж.
– Ну, да, а чего тогда эти на тебя пялятся во все глаза? – Лариса кивнула в сторону немногочисленных посетителей.
– Кто? Тут почти нет никого!
– Достаточно, чтобы заметить, как они пялятся.
– Они на тебя тоже пялятся. Мужчины, у них это в крови. Ты ничем не хуже.
– Я тоже так раньше думала, – призналась Лариса, – пока тебя в журнале не увидела.
– А хочешь, я со Стасиком, с фотографом нашим, поговорю? Он тебя для «Дины Дэ» снимет. Сама обалдеешь, какой красавицей окажешься.
Лариса тяжело вздохнула и помотала головой:
– Мне нельзя. Должность не позволяет.
– А мне, значит, позволяет?
– Ты другое дело. Ты в модном доме финдиректор. А я в нефтяной компании главбух. Если моё начальство увидит такую фотку, я мигом с работы вылечу.
– Конечно, как я забыла, – Алёна всплеснула руками, – твоя внешность тоже должна соответствовать должности. Знаешь, хала такая на голове и фигура вроде тумбочки. Ножки бутылочками и костюм джерси.
– Ты забыла еще счёты и нарукавники, – Лариса покатилась со смеху. – А то без нарукавников такой портрет на депутата Госдумы смахивает.
– Вот, вот! По всему выходит, что красавицей в журнале каждая может, а вот красавицей в Госдуме уже тяжело. Сожрут, как Хакамаду.
– Фиг с ней с Хакамадой, я к чему это всё говорю. Такой, как ты, не положено быть одной! Чего тогда всем остальным, кто попроще, делать? Идти и повеситься? У такой красавицы, как ты, обязательно должна быть счастливая личная жизнь. Большая и чистая любовь. Как у той же Хакамады.
– А у меня и есть большая и чистая любовь – Дим Димыч!
– Дим Димыч не считается. Как ты без мужиков-то обходишься? Без сексу и кексу. Женщине без сексу плохо, – Лариса тяжело вздохнула.
– Ничего не плохо, а очень даже нормально. Я как-то в этом же вот журнале прочитала, – Алёна ткнула пальцем в журнал на столе, – одна актриса с читателями своим опытом делилась, что любовь и семья – это труд и большая работа. Вот скажи, на фига мне это надо? Еще и дома трудиться. Хватит уже. Работать надо на работе, а дома отдыхать и радоваться жизни. – Алёна вспомнила Горгулью и Димона, и её передернуло. – И, вообще, не интересен мне этот секс. Чего в нём такого хорошего? Или, может, я фригидная? Ну, как айсберг.
Лариса вытаращила и без того огромные глаза.
– Фригидная?! – воскликнула она так, что остальные посетители перестали жевать и уставились на подружек. – Говорила я тебе, что твой Димон козёл, а ты не верила. Не бывает фригидных женщин! Есть козлы, которые не умеют с женщиной обращаться.
– Совершенно верно! – раздалось из другого конца зала.
Лариса и Алёна дружно обернулись, там за столиком обедали два солидных дядьки. Один из них, помахал девушкам рукой.
– Приятного аппетита! – пожелала дядькам Лариса. – Вот, опять я права! Слышала?
– Слышала, слышала, – прошептала Алёна. – Кончай орать.
– Прости, только ты теперь по своему козлу Димону всех остальных мужиков меряешь. А они хорошие. Очень даже хорошие.
– Может быть, – Алёна пожала плечами, – только мне ни один хороший пока не попадался. Разве что …, – Алёна задумалась, вспомнив парня из университета и свое странное чувство внутреннего родства с ним.
– Что? – Лариса застыла в ожидании.
– Помнишь, когда мы еще в университете учились, я тебе рассказывала про одного парня?
– Это тот, который всё время на тебя смотрел, смотрел и всё никак насмотреться не мог?
– Ага! Я его почему-то никак забыть не могу. Мне тогда показалось, что он именно тот, единственный, мой собственный с головы до пяток, – Алёна мечтательно прикрыла глаза. – И очень, очень хороший!
– Дура! – рявкнула Лариса. – Тысячу раз дура. Димон – козел, а ты дура! Ну что ты себе придумала? Фантазерка ненормальная. Мужчина, если ему женщина нравится, серьёзно нравится, не смотрит на неё гипнотизёром, а к ней подходит, берет за руку и обещает с три короба, лапшу на уши вешает, цветы дарит, ну, или на худой конец, как твой Димон, водит её по музеям и выставочным залам. А уж если он женщину любит по-настоящему, он ей говорит: «Выходи за меня», и маму при этом не спрашивает. А пялиться можно и в журнал, – Лариса тоже ткнула пальцем в лежащий на столе журнал, – там красавиц пруд пруди, и никаких проблем.
Алёна пристыжено молчала, похоже, по всем статьям подруга опять оказалась права.
– Ну, хорошо, Лялек, ты, действительно права, – призналась она после недолгой паузы. – Но сама-то ты чего? Где твоя большая любовь и счастливая семья? У меня хоть Дим Димыч есть, а тебе скоро уже и рожать поздно будет.
– Рожать теперь никогда не поздно. Медицина даже у нас в этом вопросе продвинулась. А рожать от кого попало, как ты, я не хочу.
– Скажешь тоже, от кого попало, – обиделась Алёна.
– А что тебе не нравится? От осины апельсины не родятся. От козлов родятся козлики.
– Сама ты козлик. Мой Дим Димыч в меня пошёл. И не только внешне. Если бы ты знала, какие мы с ним друзья. Нам вместе очень интересно.
– Вот-вот! – Лариса подняла указательный палец кверху. – Я бы на твоем месте задумалась. Димон с Горгульей, небось, тоже друзьями были закадычными.
Алена испуганно глянула на Ларису, открыла, было, рот, но говорить ничего не стала. Ну, что может подруга понимать в воспитании детей? Хотя тревожная мысль о том, что Лариса опять права, невольно закралась в душу Алёны.
– Не обижайся, Лёлек, – видимо Лариса заметила в лице подруги нечто такое, что посчитала своим долгом извиниться, – конечно, твой Дим Димыч самый лучший! И правильно ты сделала, что родила. У тебя теперь и карьера удалась и ребенок подрастает. Это я от зависти. Меняю мужиков, как перчатки, но ни за кого замуж, а тем более ни от кого пока рожать не хочу. Всё какая-то некондиция попадается. То мама, как у твоего Димона, то жена бывшая почище горгульи, то одно, то другое, то сам с виду ничего себе такой, а внутри зануда невозможная. Короче, у всех свои тараканы в голове и скелеты в шкафчиках. Это, наверное, возраст уже такой. Но, как говориться, будем искать с перламутровыми пуговицами.
– А говоришь, хорошие они, – проворчала Алёна.
