В непосредственной близости от указанного Соней адреса ему немного полегчало. Тротуар, выложенный причудливой плиткой, оказался вычищенным и посыпанным песком. Лопатин подошёл к ярко освещенному подъезду с замысловатыми дверями и нажал на единственную кнопку переговорного устройства. Через некоторое время дверь бесшумно открылась. Лопатин ввалился в сверкающий мрамором холл. За стеклянной стеной, перегораживающей проход, стоял дюжий молодец в форме охраны.
– К кому? – строго поинтересовался он.
– К Шнейдерам, – не менее строго сообщил Лопатин.
– Вы договаривались?
– Разумеется.
Охранник скрылся из пределов видимости Лопатина, послышался хрип переговорного устройства. Через некоторое время охранник вернулся:
– Проходите, – он открыл перед Лопатиным дверь. – На лифте пятый этаж.
– Знаю, – Лопатин с независимым видом последовал в сторону лифта. За время свой учебы в Питере он бывал в таких домах неоднократно и уже давно не терялся перед разномастными охранниками.
В холле пятого этажа у открытой единственной двери стояла моложавая женщина в строгом костюме.
– «Наверное, мамаша Шнейдер», – подумал Лопатин и вежливо поздоровался.
– Здравствуйте, – безразличным голосом сказала «мамаша», – проходите, молодой человек.
Лопатин зашел в дверь и замер. Прихожая по размеру не уступала дворцовой. С потолка, который терялся где-то в высоте, свисала колоссальная хрустальная люстра. По обе стороны стен наверх вели широкие лестницы.
– Давайте вашу одежду, – «мамаша» протянула Лопатину медицинские бахилы. – Вот, наденьте.
Лопатин снял куртку, отдал её «мамаше», которая скрылась в какой-то двери. Он сел на замысловатый диванчик с финтифлюшками и натянул бахилы.
– Пройдемте, – «мамаша» появилась внезапно, как чёрт из коробки, и Лопатин вздрогнул. Он вскочил с диванчика, выражая готовность идти за ней.
«Мамаша» провела его через гигантскую прихожую и распахнула двери в какую-то комнату, раздалась мелодия собачьего вальса.
– Соня! Ваш гость, – сказала «мамаша», развернулась и ушла.
– «Не мамаша», – догадался Лопатин и вступил в помещение. От увиденного он аж зажмурился. Конечно, он видел уже разные квартиры и дома, но такого еще не видел никогда. Помещение размером с оба приусадебных участка семьи Лопатиных было освещено разными чрезвычайно красивыми настольными лампами и торшерами. На стенах висели картины, содержание которых тонуло в полумраке. Справа от входа располагался огромный камин, в котором, наверное, можно было бы зажарить поросёнка. Поросёнка в камине не было, там весело потрескивая, горели дрова. Из мебели в помещении были только мягкие уютные диваны и кресла. В углу стоял рояль, за которым Соня, слегка фальшивя, наигрывала собачий вальс.
– Привет, Совков! Чего ты там замер? – поинтересовалась Соня, не переставая бодро стучать по клавишам.
– Привет! – поздоровался Лопатин. – Уж больно у вас зала красивая, – честно признался он, не скрывая восторга.
– Зала?! – Соня фыркнула. – Эх, ты, Совков! Это называется гостиная. Здесь гости обычно собираются, беседуют, пьют аперитив и ждут, когда их пригласят к столу. А зал, вообще-то мужского рода и бывает только бальный.
– Ну, да. А как же обеденная зала? – Лопатин продолжал разглядывать помещение, представляя нарядных гостей, среди которых снуют лакеи, предлагая шампанское.
– Сам ты зала!
– Ага! – послушно согласился Лопатин. – А ты чего-нибудь еще умеешь играть? – поинтересовался он, подходя к роялю.
– Умею, не беспокойся, это я к встрече с тобой готовилась! Разучила знакомую тебе мелодию.
– Тогда надо было «Мурку»! – Лопатин не собирался обижаться. За плечами у него была музыкальная школа. Но об этом пока Соне знать не обязательно. Как-нибудь он ей еще покажет, какой он Совков. Он просвистел себе под нос:
– «Прибыла в Одессу банда из Амура. В банде были урки, шулера…»
– Прэлестно! Прэлестно! – Соня захлопала в ладоши. – Пошли ко мне в комнату, – она встала из-за рояля, аккуратно закрыла крышку и пошла к дверям. Лопатин последовал за ней.
Сонина комната была расположена на втором этаже этой гигантской квартиры и размерами сильно уступала уже виденным Лопатиным помещениям. Вполне себе уютная комнатуха со стильной современной мебелью и окнами на какие-то питерские крыши. Соня достала чей-то конспект и учебники, и они углубились в теорему Ферма.
К удивлению Лопатина Соня оказалась не такой тупой, как большинство его учеников. Через некоторое время после начала занятий она уже кое-что соображала, а к концу изучения предмета всё у неё уже буквально отскакивало от зубов.
– Ну, почему они всё так непонятно объясняют! – Соня всплеснула руками. – Тебе, Лопатин, надо в преподаватели идти.
Лопатин отметил, что она не назвала его Совковым.
– Я Лёша, – пользуясь случаем, сообщил он благодарной ученице.
– Да, знаю, – Соня махнула рукой. – Есть хочешь?
Конечно, Лопатин хотел есть. Кто в его возрасте отказался бы от еды, да ещё в гостях у Сони Шнейдер? Но ещё больше, чем есть, Лопатину хотелось в туалет.
– Есть хочу, – признался он Соне. – А где тут у вас удобства? Перед едой надо бы руки помыть.
Соня фыркнула.
– Правая дверь, – она указала на одну из дверей в своей комнате. – Только стульчак подними, когда руки мыть будешь.
Лопатин с независимым видом направился в туалет, который оказался ненамного меньше Сониной комнаты. Кроме, собственно, горшка, там находился еще широченный мраморный прилавок с двумя раковинами, круглая ванна-джакузи и стеклянная душевая кабина. Всё сверкало и искрилось. Лопатин представил, как рабы и лакеи драят всю эту красоту с утра до вечера. Он очень старался ничем не потревожить чистоту Сониного сортира, аж вспотел. Перед выходом он глянул на себя в огромное зеркало и остался доволен.
Есть они отправились опять на первый этаж квартиры, где в кухне воображение Лопатина поразил огромный дубовый стол. Он даже пожалел, что согласился перекусить. Набегут сейчас какие-нибудь слуги, поставят хрусталя, зажгут канделябры. Тут никакой кусок в горло не полезет.
Однако Соня благополучно миновала стол и повела Лопатина к барной стойке с высокими табуретами.
– Садись, сейчас поглядим, что мне на ужин оставили, – Соня открыла какой-то дубовый шкаф, в котором оказался холодильник. – О! Котлетки с картофаном и грибной супчик. Будешь?
Лопатин кивнул, радуясь, что ему не предложили устриц или рябчиков. Он чувствовал себя действительно Совковым. Соня быстро разогрела еду, издававшую волшебные ароматы, и придвинула к Лопатину тарелку с супом. Суп оказался даже вкуснее Валеркиной стряпни.
– У вас повар француз или китаец? – со знанием дела поинтересовался Лопатин у Сони. У многих его учеников из числа мажоров в домах имелись самые настоящие повара. Причем иностранные.
