В конце зимы казакам опять пришлось терпеть голод. Вновь стали поедать коренья, кору, питаться падалью. Перед отправлением в поход Поярков совершил набег на гиляков, захватил аманатов и собрал дань соболями. В конце мая 1645 г., когда устье Амура освободилось ото льда, Поярков со своими казаками вышел в Амурский лиман.
Выйдя в Амурский лиман, Поярков не рискнул идти на юг, а повернул на север. С бортов был виден берег Сахалина, где жили айны, но их Поярков решил не трогать. Морское плавание на утлых речных лодках – дощаниках – продолжалось три месяца. Экспедиция двигалась сначала вдоль материкового берега Сахалинского залива, а затем вышла в Охотское море. Мореходы обходили «всякою губу», почему и шли так долго, открыв, по крайней мере, залив Академии. Разразившийся шторм отбросил их к какому-то острову – скорее всего, к одному из группы Шантарских.
К счастью, все обошлось благополучно, и в начале сентября Поярков вошел в устье реки Ульи. Здесь казаки встретили уже знакомый им «народец» – эвенков (тунгусов). Поярков по своей привычке захватил аманатов, обложил эвенков данью и остался тут на третью зимовку. Ранней весной 1646 г. отряд двинулся на нартах вверх по Улье и, перевалив невысокий водораздел, вышел к реке Мае, принадлежащей уже к бассейну Лены. А затем по Алдану и Лене Поярков вернулся в середине июня 1646 г. в Якутск. В пути погибло 80 человек, большей частью от голода. Вернулись обратно 52 казака.
Во время этой трехлетней экспедиции Поярков проделал около 8 тысяч км. Он прошел новым путем от Лены на Амур, открыв реки Учур, Гонам, Зею, Амурско-Зейское плато и Зейско-Бурейскую равнину. От устья Зеи он первым спустился по Амуру до моря, проследив около 2 тысяч км его течения. Поярков открыл Амурский лиман, Сахалинский залив и собрал интересные сведения о самом острове Сахалин.
Вернувшись, Василий Данилович стал настойчиво убеждать якутского воеводу Головина присоединить «амурские страны к Руси». Несмотря на всю свою жесткость, это был человек, мыслящий по-государственному. Поярков мог много раз повернуть назад, но прошел свой путь до конца.
В.В. Прончищев: пионер русского Севера
Василий Васильевич Прончищев, лейтенант, участник Великой Северной экспедиции, исследователь Арктики, родился в дворянской семье в 1702 г. В 1716 г. поступил в Московскую навигацкую школу, в 1717 г. его уже перевели в Морскую академию; практиковался на кораблях в Балтийском море (1718–1724). Участвовал в 1722–1723 гг. в Каспийском походе Петра I в Персию, в 1730 г. работал членом комиссии по аттестации чинов флота. В начале 1733 г. был назначен начальником 3-го отряда в Великую Северную экспедицию.
В 1732 г., 17 апреля был подписан указ о снаряжении Великой Северной экспедиции под руководством Беринга. В феврале 1733 г. из Петербурга тронулись в путь первые обозы экспедиции. Одни из них направлялись в Архангельск, другие до Тобольска, Якутска, но большинству предстояло добраться до берегов Охотского моря и доставить туда тысячи пудов провианта и материалов для постройки кораблей. Среди офицеров флота уезжал в экспедицию и лейтенант Василий Васильевич Прончищев. Ему предстояло возглавить один из отрядов по исследованию северных берегов от устья Лены до Енисея.
Полтора года длилось путешествия отряда до Якутска. Наконец, построив дубль-шлюпку «Якутск» – небольшое трехмачтовое парусно-гребное судно, – 29 июня 1735 г. отряд Прончищева отплыл вниз по Лене. С лейтенантом отправились штурман Семен Иванович Челюскин, геодезист Никифор Чекин, подлекарь и около пятидесяти человек команды и …молодая жена. Это был первый и единственный случай в летописи северных мореплаваний, чтобы женщина отправлялась на военном судне к Ледовитому океану.
Холодные ветры, морозы застали их в устье реки Оленек. Решили встать на зимовку.
В.В. и Т.Ф. Прончищевы. Реконструкция С.А. Никитина
Река Оленек вскрылась поздно – 21 июня. Залив, в который она впадает, еще долго был забит льдом. Только 3 августа «Якутск» начал вторую северную кампанию. Путь лежал на запад – к устью Анабара. Вначале море было свободно ото льдов, и суденышко быстро шло вперед.
Зайдя в «самые глухие» льды, Прончищев и его спутники достигли 77°29′ северной широты.
Это было событием исключительной важности в истории покорения Арктики. Никто еще в этих районах не продвигался так далеко к северу. В русском секторе Арктики достижение Прончищева оставалось непревзойденным в течение почти полутора веков.
Дальше плыть было нельзя: слева расстилался гладкий стоячий лед, впереди и справа сплошной массой дрейфовали плавучие льды. На корабельном совете решили возвращаться назад «за невозможностью продолжать плавание».
А в это время все сильнее давала себя знать не меньшая, чем столкновение со льдами, опасность – цинга. Командиру отряда становилось с каждым часом все хуже и хуже. Жена не отходила от Василия ни на минуту. Но и к ней подобралась болезнь. Командование судном временно принял штурман Семен Челюскин. С великими трудами, пробиваясь среди льдов, 29 августа шлюпка подошла к устью Оленька. Но ветер дул с юга и не позволял войти в устье. Пошел густой снег, обмерзли снасти. Люди из последних сил боролись с разбушевавшейся стихией… В этот день Василий Прончищев скончался.
Его захоронили 6 сентября у мыса Тумуль, неподалеку от прошлогодней зимовки. А через шесть дней рядом с мужем похоронили и его жену.
…В литературе ее называли Марией. Но подлинное ли это имя? В архиве челобитных 40—50-х гг. XVIII в. есть данные: у старшего брата Василия Прончищева – Ионы было восемь сыновей, и вполне возможно, что кто-либо из членов его семьи, обращаясь к правительству за помощью, мог упомянуть о смерти Василия и жены в экспедиции.
Дальнейший поиск привел к фонду Поместного приказа Центрального госархива древних актов, где хранятся тысячи крепостных книг XVIII в. И вот в одной из таких книг по городу Алексину была челобитная. Анна Незнанова писала, что «сестра Татьяна с мужем отлучились из Москвы в дальные, имеющиеся за Сибирью, города». И через восемнадцать лет после смерти Татьяны Прончищевой на севере Анна не имеет ни малейшего представления о судьбе родной сестры. «…И оные сестра моя и муж ее ныне где обретаются, и живы ли или померли, о том подлинного известия я не имею», – подчеркивала Анна в челобитной.
После установления подлинного имени первой полярницы не составило большого труда в какой-то мере восстановить ее биографию.
До удивления коротка, но прекрасна и значительна была жизнь Татьяны Федоровны Кондыревой. Предположительно она родилась около 1713 г. в селе Березово Алексинского уезда. После окончания Северной войны (1721) Кондыревы поселились в Кронштадте, что находится на острове Котлин в Финском заливе. Отец Татьяны, Федор Степанович, из известного своими заслугами перед отечеством рода искусных мореходов и кораблестроителей, работал на судоверфях Кронштадта и Петербурга. Вскоре Федор Степанович Кондырев заболел и умер, видимо, в Кронштадтском адмиралтейском госпитале. После смерти мужа Василиса Петровна Кондырева уехала из Кронштадта в алексинское имение. Татьяна же осталась жить в Петербурге, в доме дяди Бориса Васильевича Кондырева.
