— Там полно индейцев, и к утру вам потребуется помощь. Не скрою, мне она тоже не помешает.
В круге света появился фон Хальштат.
— Гнусный вор, — сказал он. — Гнусный ничтожный вор!
Продолжая улыбаться, Фултон повернулся к немцу.
— В любое другое время, Фриц, я бы убил тебя за эти слова. Но сейчас, по-моему, нам и так придется много убивать.
Он присел к костру и взял кружку. Затем поглядел на них.
— Где один индеец, та и пятьдесят. Они улепетнули от армии, и Форсайт гонит пять-шесть апачей, которые умудряются оставить следы за пятьдесят. Остальные сбежались сюда, по ваши души.
— И вы явились нас спасать? — скептически заметила Лора. — Что-то с трудом верится.
— Я пришел спасать себя, — нагло ухмыляясь, сказал Фултон. — До армии не добраться, одному мне стало жутко, и я решил, что стоит попытать счастья с вами.
— Ничтожный трус, — сказал фон Хальштат. — Один раз удрал, как кролик, и снова сбежишь.
Боски Фултон слегка сжал губы. Улыбка его стала натянутой.
— А вот за это ты умрешь, — сказал он. — Я тебя убью. Если апачи меня не опередят.
— Храбрости у вас не отнимешь, — сказала Ирина.
— Еще бы. — Он метнул на нее взгляд, не выпуская из поля своего зрения фон Хальштата. — Хотите, чтобы генерал Фриц остался в живых, успокойте его. Если он собирается разговаривать со мной таким тоном, пусть поднимет ружье, прежде чем раскрывать пасть.
Шалако, которого Фултон не видел, вышел из тени дерева, куда отступил, услышав стук копыт.
— Дурацкий разговор, Фултон, если хочешь остаться здесь, заткнись.
Плечи Фултона вздрогнули, как от удара. Желтые глаза застыли на фон Хальштате. Фултону до смерти хотелось повернуться, но он боялся стать спиной к немцу, и фон Хальштат, видя его нерешительность, усмехнулся.
— Нынче требуется большое мужество, чтобы зайти сзади. Может, встретимся лицом к лицу?
Шалако шагнул к нему, взял за плечи и повернул к себе.
— Ладно, Фултон, — он стоял в двух футах, — я готов. Ты чего-то хотел?
Фултон уставился на Шалако, но тот не отвел глаз.
— Можешь, Фултон, оставаться с нами, если будешь выполнять свои обязанности. Перестанешь выполнять или затеешь ссору, сразу вылетишь отсюда.
— Кто меня заставит? — Фултон дрожал от ярости, но что-то в поведении Шалако его сдерживало. Шалако не боялся и не нервничал, в его голосе скорее чувствовалось презрение.
— Я. Попробуй только устроить свару, и я тебя выгоню, как шелудивую собаку. А если хочешь посостязаться в скорости, валяй. Я не пьян и ничего не боюсь. Даже если ты всадишь в меня пулю, я успею убить тебя. Заруби это себе на носу, Фултон. Убью.
Приподнялся на локте Хардинг. Лишь сейчас Фултон заметил в его руке кольт.
— Боски, ты храбрый человек. Там, в скалах, — Татс-а-дас-ай-го. Почему бы тебе не показать свою смелость и не отыскать его.
Фултона душили гнев и бессильная злоба, но все-таки сквозь них пробилось зерно здравого смысла. Татс-а-дас-ай-го… Господи, спаси и помилуй!
— Несколько часов назад он убил Баффало и прячется где-то поблизости. В пятидесяти ярдах отсюда, за камнями. Почему бы тебе не взять его?
Боски Фултон сделал шаг назад и пожал плечами.
— Пускай сам приходит. Я ничего не забыл в этих скалах.
Явившись сюда, он рисковал, но все-таки меньше, чем внизу, среди апачей.
И он не волновался. Если удастся пережить индейский набег с этими людьми, он смоется раньше, чем они станут задавать слишком много вопросов о драгоценностях и деньгах. Главное — удрать прежде, чем подойдет армия.
Что касается фон Хальштата, то немец заслуживал смерти, и он позаботится об этом.
Боски вспомнил Шалако, и ему стало немного не по себе. Ощущение это его раздосадовало, потому что Шалако не должен бы его беспокоить. В конце концов кто он такой… бродячий ковбой и золотоискатель… хотя и строит из себя крепкий орешек.
Пара пуль 44-го калибра расколет его.
С первыми Лучами солнца охотники отошли назад, чтобы в случае чего поддерживать друг друга.
— Зачем он явился? — спросила Лора, указывая на Фултона. — Ненавижу этого типа. И какой же он грязный!
— Он умеет стрелять, — ответил Шалако. — И может быть полезен.
— Все равно ненавижу: грубый, жестокий, омерзительный.
Шалако впервые услышал, что Фултон собирался прихватить с собой двух девушек.
— Глупость, — сказал он. — В этом краю иногда сходит с рук убийство, очень часто кража, но тронь женщину, и тебя вздернут.
Шалако взял винчестер и подошел к позиции фон Хальштата. Шалако присел рядом и глянул в скалы, проверяя сектор обстрела. Он был хорош.
— Берегитесь Фултона, — сказал Шалако. — Он собирается вас убить.
Фон Хальштат резко взглянул на него, но Шалако продолжал, пропустив мимо внимания его взгляд.
— Он убийца. Он убил полдюжины людей на дуэлях и гордится славой быстрого стрелка. Фултон самолюбив и обидчив. Сейчас мы ему нужны и можем его использовать, но как только опасность минует, будьте начеку. Не ходите без оружия и не дайте ему опередить себя даже на мгновение. Он вас убьет.
— Он так быстр и точно стреляет?
— Да.
— Посмотрим. Мне не нравится мистер Фултон.
Шалако поднялся.
— Мне тоже, но он не дурак, поэтому будьте начеку.
— Почему вы меня предупредили? Я вам не друг.
Шалако внезапно усмехнулся.
— Я вам тоже. Но тут вопрос тактики, а его тактика отлична от вашей. Мне показалось, что вам следует знать о ней заранее.
— Судя по всему, вы много размышляете над вопросами тактики.
— Я хочу жить.
— Может, — предположил фон Хальштат, — он согласится драться на моих условиях. Как вы сказали, он гордец.
Шалако занял позицию в скалах и медленно огляделся вокруг. Кольцо обороны сузилось, его радиус едва достигал тридцати футов. За спиной возвышался Слоновий холм, справа — обрыв, а слева, неподалеку, скалы.
— Ирина, — Шалако сделал ей знак рукой, — наполните фляжки. Соберите все вещи и сложите их у края каньона. — Он прислушался… было слишком тихо. Исчезли последние звезды. Над далекими восточными горами появилась серая полоска. — И оттащите туда Хардинга.
Фон Хальштат располагался справа от него, Даггет — слева, Боски Фултон — сзади.
— Анри, смените Мако, — распорядился Шалако. — Пусть что-нибудь приготовит.
Француз поднялся и пошел на край скалы.
