Когда в Кремле начали понимать, что это другая организация?
Пожалуй, где-то в промежутке между 10 и 15 апреля. Потому что 15 апреля состоялось первое перемещение.
Впоследствии перемещение на другую должность перед арестом стало своеобразной традицией. Но тогда такой традиции еще не существовало. Все арестовывались на своих рабочих местах – кроме Ягоды. Однако Ягоду убрали из наркомата не по причине близкого ареста, его сняли потому, что он, как тогда думали, не справился со своими обязанностями. А того же Гарькавого арестовали, никуда не переводя. Значит, 11 марта они все еще думали, что имеют дело с троцкистским подпольем.
Почему 15 апреля можно считать переломным моментом?
Дело в том, что остатки разгромленного подполья можно арестовывать совершенно спокойно – в тех масштабах, в каких эти остатки оценивались, они были не опасны.
Но ликвидировать таким путем живую группу, отдельный и самостоятельный «заговор генералов» не просто рискованно, а смертельно опасно. Потому что все эти люди вооружены, решительны и, прижатые к стенке, становятся непредсказуемыми. Если командующий округом поймет, что терять ему больше нечего, с него станется поднять войска и пойти на Москву или, например, начать войну, двинув в Польшу через границу. А если это его округ, в котором у него наверняка есть сотоварищи по заговору, то войска ему подчинятся. Другое дело на новом месте службы, где он еще не успел обрасти связями. Поэтому сначала их надо было переместить, а уж потом брать.
Итак, 15 апреля. Комкор Фельдман, начальник Управления по начальствующему составу РККА, смещен со своего поста и назначен помощником командующего МВО.
21 апреля. Ежов направляет Сталину, Молотову и Ворошилову спецсообщение: «Нами сегодня получены данные от зарубежного источника, заслуживающего полного доверия, о том, что во время поездки тов. Тухачевского на коронационные торжества в Лондон над ним по заданию германских разведывательных органов предполагается совершить террористический акт. Для подготовки террористического акта создана группа из 4 чел. (3 немцев и 1 поляка). Источник не исключает, что террористический акт готовится с намерением вызвать международное осложнение. Ввиду того, что мы лишены возможности обеспечить в пути следования и в Лондоне охрану тов. Тухачевского, гарантирующую полную его безопасность, считаю целесообразным поездку тов. Тухачевского в Лондон отменить».
Сталин на сообщении написал: «Членам ПБ. Как это ни печально, приходится согласиться с предложением т. Ежова. Нужно предложить т. Ворошилову представить другую кандидатуру. И. Сталин».
Это явная «отмазка», означающая только одно – маршала решили не отправлять за границу. Значит, как минимум 20 апреля они уже знали.
22 апреля. Решение Политбюро об отмене поездки Тухачевского в Лондон.
22 апреля. Арестованных чекистов начали допрашивать об участии Тухачевского в заговоре.
22–25 апреля. Арестованы высокопоставленные работники НКВД: бывший начальник Особого отдела М. И. Гай и бывший заместитель наркома внутренних дел Г. Е. Прокофьев. Они дали показания на Тухачевского, Уборевича, Корка, Шапошникова, Эйдемана и других военачальников и сообщили об их связях с Генрихом Ягодой. Ягода эти связи отрицал.
27 апреля. Арестованный чекист Волович назвал Тухачевского в числе участников заговора.
27 апреля. В Киеве арестован Петерсон. Уже во время обыска он написал заявление на имя Ежова, где признал себя виновным в заговоре и назвал имена Енукидзе, Корка, Тухачевского, Путны.
…Похоже, что, вынеся решение об отмене поездки Тухачевского в Лондон, Политбюро не спешило ознакомить его с этим решением. По крайней мере, внешне он выглядел достаточно спокойным, хотя лицедей из него был не очень-то…
28 апреля состоялся прием в посольстве США. Американский посол Дэвис, вспоминая об этом дне, пишет, что Тухачевский приехал на прием вместе с Ворошиловым, Егоровым и другими. «Особых признаков напряженности между этими людьми не было. Тухачевский… казался слишком самоуверенным и был похож на человека, упивающегося собственным благополучием»…
…Через несколько дней Ворошилова, с которым они на приеме звенят бокалом о бокал, по настоянию Тухачевского должны уничтожить – даже раньше, чем остальных членов Политбюро. Этот теракт будет предшествовать перевороту.
Близятся первомайские праздники – очень удобное время…
Май 1937 года
Самый удобный день для совершения переворота – 1 мая. Это все понимали: и заговорщики, и правительство. О том, что в этот день все было не так просто, говорят некоторые штрихи. Например, такие: 1 мая 1937 года оперативникам НКВД приказано было особенно внимательно следить за военными. А на поясе наркома обороны Ворошилова был револьвер, чего ни раньше, ни позже за ним не водилось…
1 мая переворот все-таки не состоялся. Впрочем, как говорил Молотов, дата была известна. Откуда известна и как узнали – это уже другой вопрос. И тут начинается гонка. Чекисты и правительство должны успеть!
2 мая. Арест комкора Горбачева, командующего Уральским военным округом, бывшего заместителя командующего МВО Корка.
5 мая – арест комбрига Медведева, бывшего работника Генштаба, уволенного из армии за троцкизм в 1933 году. Медведев дал показания на Фельдмана, послужившие основанием для его ареста.
8 мая. «Активизация» допросов Примакова (не в том смысле, что его стали бить, а в том, что принялись много допрашивать).
8 мая. Арест Корка, которого чекисты в то время считали главой военного заговора (правительство не обязано было делиться с ними своей информацией).
9 мая. Ворошилов готовит приказ о смещении Тухачевского с должности заместителя наркома, а Якира – с должности командующего Киевским военным округом.
Очень важная запись в записной книжке Ежова: «Напасть на Медведева по Якиру». Надо ли говорить, кто дал это указание. Значит, о Якире раньше не знали…
10 мая. Медведев дает показания, что руководителем заговора является не Корк, а Тухачевский, он же кандидат в диктаторы. В состав центра входят Якир, Путна, Примаков, Корк и др.
А теперь о Медведеве. Его роль во всем этом деле – совсем особая.
Вспомним, что в это время Сталин активно строил правовое государство. Стало быть, необоснованные аресты, по подозрению, в то время были исключены. Для того чтобы арестовать человека, нужна была санкция прокурора и нужны были основания.
Материала на заговорщиков имелось полным-полно. Но все это либо данные разведки, либо показания осведомителей, которые не могли служить формальным основанием для ареста. Поэтому в ситуации жесточайшей спешки, когда речь шла о жизни и смерти, чекисты могли пойти на то, чтобы создавать «легендированные», фальшивые основания. Для этого и нужен был комбриг Медведев. Неизвестно, знал ли об этом Сталин, или это была личная инициатива Ежова, но на это пошли. Потом уже чекисты поняли, что это можно использовать как метод. А тогда их осуждать трудно… или надо осудить вместе с ними капитана Жеглова, который сунул кошелек в карман Кости Кирпича. И ведь на месте Шарапова мог оказаться кто-либо другой, который отнесся бы к делу иначе и решил, что можно – как это и случилось тогда в НКВД. И закон превратился в кистень.
