– Агата, клянусь, что я в подобных злодеяниях не повинна. Более того, я и в доме у этой Клариссы не была. Хотела к ней обратиться, это я признаю, но не решилась. Ни для кого не секрет, что я любила и люблю графа Иоанна. Он сделал мне предложение, а потом счёл, что я оскорбила его самолюбие, и намекнул мне об этом. Я не смогла перенести унижения и сама отпустила его, предложив остаться друзьями. Кольцо с бабочкой – тот самый намёк на угасшее чувство.
Орлова подсказала:
– Зная, что скоро придётся стать женой другого, вы решили сделать последнюю попытку вернуть Каподистрию?
– Да, так оно и было! Я слышала о мадам Клариссе: горничные при дворе пользовались её услугами и мне дали адрес. Но когда я туда приехала, то увидела у ворот очень дорогой экипаж. Четверня цугом на Охте – дело невиданное. Я решила дождаться и посмотреть, кто приехал сюда с такой помпой, и спряталась за забором. Из дома вышли две женщины, и, к моему удивлению, я их узнала: хозяйкой кареты оказалась Авдотья Голицына, а рядом с ней шла наша Варвара. Я испугалась огласки и сбежала, а потом обнаружила, что из моей комнаты пропало кольцо.
Орлова уже предвидела такой поворот событий и только уточнила:
– Когда пропало?
Струдза виновато пожала плечами:
– Точно не знаю. Я бедна, драгоценностей у меня практически нет, соответственно, нет и привычки проверять их сохранность. Я долго не заглядывала в ящик стола и обнаружила пропажу лишь позавчера. Увидев кольцо в двери, я испугалась до обморока.
Их разговор прервал выход императрицы. Начался ритуал приветствий. Здороваясь со Струдзой, государыня забеспокоилась:
– Роксана, вам нездоровится?
– Простите, ваше императорское величество! Это просто слабость… Наверное, из-за влажной погоды.
– Ну конечно же! Опять дождь, и это – в декабре! Я тоже сегодня никуда не поеду, да и на прогулку выходить не стану. Почитаем книги, а может, я займусь письмами. Вы, Роксана, идите и ложитесь, пусть сегодня со мной останется молодежь, а остальные – свободны.
Елизавета Алексеевна улыбнулась польщённым Черкасской и Белозёровой и направилась в малую столовую. Молоденькие фрейлины поспешили за ней.
– Пойду к обергофмейстерине. Узнаю, что она планировала на сегодня, – сообщила Сикорская и поспешила вслед за уже вышедшей Струдзой.
– Нежданный выходной, – обрадовалась княжна Варвара. – Можно в гости съездить.
Орлова зацепилась за её последнюю фразу:
– Вы ведь поедете к Авдотье Голицыной? – спросила она.
– Откуда вы знаете? – изумилась Туркестанова. Её глаза утратили томный блеск и сейчас казались круглыми, как блюдца.
– Но вы ведь именно с ней ездили к мадам Клариссе на Охту.
Княжна переменилась в лице. По-детски приоткрыла рот и затихла.
Теперь уже не приходилось сомневаться, что Орлова попала в точку.
– Расскажите мне всё, – предложила Агата Андреевна.
– Зачем?..
– Чтобы спасти свою голову. Я имею полномочия от императрицы-матери без огласки разобраться в этом сомнительном деле. Вы сами понимаете, что царской семье не нужны разговоры об убийстве, связанном с фрейлинами.
На лбу княжны Варвары выступил крупный пот, а руки заходили ходуном.
– О каком убийстве вы говорите?
– Мадам Кларисса. Её зарубили топором.
– Но это не я! Когда мы оттуда уехали, она была жива. Спросите у Авдотьи, она подтвердит мои слова.
– Я спрошу, – пообещала Агата Андреевна и, как только что поступила со Струдзой, предложила: – Расскажите мне правду. Если я пойму, что ваш визит к француженке не касался государя, я найду, как объяснить это вдовствующей императрице.
Варвара вцепилась в руку Орловой и зашептала:
– Поверьте, я никогда ничего не делала и не замышляла против Александра Павловича. Я ценю ту честь, которую он мне оказывает, и не могу ему вредить.
– Тогда что вы делали на Охте?
– Дело касалось одного молодого человека.
– Вы говорите о Владимире Голицыне? – подсказала Орлова.
Смекнув, что Агата Андреевна знает всё, княжна призналась:
– Вы правы, дело именно в нём. Владимир с детства был увлечён мною, а два месяца назад мы объяснились. Я знаю, что грешна, знаю, что у нас нет будущего, но я люблю этого мальчика, и каждая минута рядом с ним для меня – счастье. Вы-то понимаете, что связывает меня с государем. Об этом судачат все, кому не лень. Я была уверена, что и Владимиру это известно. Однако он ничего не знал, а когда понял что к чему, бросил меня. Я должна была его вернуть! Поймите, иначе я наложила бы на себя руки!
Орлова задумалась. У Туркестановой имелась свидетельница. С княгиней Авдотьей придётся поговорить, но Агата Андреевна и так уже знала, что влюблённая Варвара ей не солгала. Доказательством этому служило вчерашнее свидание. Неясными оставались всего лишь два вопроса, и Орлова их задала:
– Чем вы расплатились за приворот, сделанный на Владимира Голицына?
Княжна покраснела.
– У меня не было денег, за обряд платила Авдотья.
– Она сможет это подтвердить?
– Скорее всего, она станет меня выгораживать, – призналась Туркестанова, – но я попрошу её сказать правду.
– А теперь самое главное: как всё это происходило?
– Кларисса слепила восковую куклу, а я принесла шейный платок Владимира…
Туркестанова запнулась, попыталась ещё что-то сказать и не смогла – закашлялась.
Агата Андреевна не знала, настоящим ли был кашель или притворным, но её это уже не волновало, она услышала главное – приворот делался на восковую куклу. Это было ещё полбеды – с такой ворожбой можно справиться. Впрочем, разбираться с жизнью и любовными связями молодого гусара Орлова не собиралась. Если Варвара не врёт, а это, похоже, так и есть, её амуры никого не касаются. Но с другой стороны, заговорённым амулетам во дворце точно не место.
– Вы слишком сильно рискуете. Если у вас найдут эту куклу, что подумают? – шепнула Агата Андреевна.
Задумчивость на лице Туркестановой показала, что намёк понят. Княжна явно испугалась: глаза её заметались, а на лбу проступили капельки пота.
– Что же мне делать?
– Я слышала, что в таких случаях куклу нужно растопить.
– Да, француженка так и сказала, что, если любовник мне надоест, нужно только растопить куклу в чашке с кипятком и при этом трижды сказать: «Отпускаю тебя», – вспомнила Туркестанова.
– Ну вот видите, вы знаете, что нужно делать, – подбодрила её Орлова.
Княжна рванулась к двери, а Агата Андреевна осталась в приёмной, Ей-то уж точно не хотелось участвовать в магических ритуалах. Лучше она подведёт итоги сделанному. Обе подозреваемые, конечно же, не были святыми, но зато смогли оправдаться в главном. Никто из них не собирался вредить императору, и, хотя обе были бедны, Орлова не могла представить их воровками.
