«Что там сказала Струдза? – вспомнила она. – Горничные во дворце знали о заведении мадам Клариссы. Надо бы выяснить имена этих девиц».
Агата Андреевна отправилась в свою комнату за шубой. Она собиралась нанести визит графу Кочубею. Как же удачно, что императрица дала ей выходной!
Глава тринадцатая
Во сне и наяву
Как же хорошо, что императрица оставила сегодня лишь молодых фрейлин! Ольге показалось, что даже воздух в кабинете Елизаветы Алексеевны стал легче и прозрачнее. Конечно, это отдавало самой настоящей мнительностью, но княжна ничего не могла с собой поделать. Общество старших фрейлин её тяготило, и дело было не в камер-фрейлине Сикорской, о которой брат уже давно Ольгу предупредил. С этой женщиной всё было ясно: она шпионила за императрицей для своего могущественного родственника. Алексей посоветовал им с Натали смотреть на камер-фрейлину, как на неизбежное зло. Гораздо сложнее Ольге было с Роксаной. Струдза была так величава, так набожна и так высокоморальна, что любая «обычная» женщина на её фоне смотрелась легкомысленной пустышкой. Впрочем, кто сказал, что это неправда?
«Вот Барби по возрасту старше Роксаны, но зато проще и понятнее, да и веселее, – мысленно разбирала Ольга характеры старших фрейлин. – Надо бы у Натали спросить, что она думает по этому поводу».
Ольга посмотрела на подругу – та читала Елизавете Алексеевне английский роман «Гордость и предубеждение». Невестка Катя привезла точно такую же книжку из Англии, и Ольга её уже прочла. Роман был хорош: его героиня оказалась умной и бесстрашной. Взгляд княжны скользнул по утомлённому лицу императрицы – та слушала, прикрыв глаза, будто не хотела видеть чтицу, хотя прелестное личико Натали никому не могло испортить настроения. Фрейлина Белозёрова за последние дни необычайно похорошела.
«Вот и не верь, когда говорят, что любовь женщин красит».
Скоропалительная помолвка Натали оказалась для Ольги почти такой же неожиданной, как и для графини Софи. Давая кузену совет, княжна до конца не верила, что тот появится в доме Белозёровых, но Никита решился. Об одержанной им победе Натали рассказывала всем, кто только соглашался слушать, ну а лучшей подруге – уже, наверное, раз сто. Так что, как было дело, Ольга помнила в мельчайших подробностях. Ранний гость застал Софью Ивановну готовой к отъезду, но всё же упросил выслушать его. Графиня не смогла отказать, но, когда узнала, чего Никита хочет, перепугалась.
– Как можно решать такой вопрос на ходу?! – вскричала она. – Это совершенно невозможно!
Но тут в разговор вмешалась её дочь, и Белозёрова узнала, что Натали, оказывается, с детства влюблена в князя Никиту и что раз тот отвечает ей взаимностью, то лучшего счастья ей и не надобно…
Спор матери с дочерью оказался столь горячим и громким, что на крик прибежал Сергей Курский и со свойственной дипломатам ловкостью предложил компромисс: графиня Софи даёт согласие на помолвку дочери, но жениху придётся съездить в Москву и добиться разрешения на этот брак от бабушки невесты.
– Не обольщайтесь, легко вы её благословения не получите, – мстительно заявила сдавшаяся под напором родных графиня Софи и вдруг заплакала: – И с кем я теперь останусь?
– Ну, Соня, о чём ты говоришь? Стыдно… – зашептал ей на ухо брат.
Князь Сергей увёл сестру из кабинета, а жених с невестой остались одни.
– Вы, правда, меня любите? – спросил Никита.
– Давным-давно! А вы разве этого никогда не замечали?
– Не смел. Ведь я почти вдвое старше вас. Мне всегда казалось, что я для вас – дряхлый старик.
Вместо ответа Натали его поцеловала.
Когда подруга доходила в своём рассказе до этого места, на глаза её набегали слёзы, и Ольга тоже тянулась за платком. Как же всё это было прекрасно!
«А у меня самой, может, ничего и не получится», – призадумалась княжна.
Нельзя сказать, чтобы что-то у неё шло не по плану. Нет, внешне-то всё было как раз прекрасно: Курский ежедневно приезжал к ним в дом, привозил цветы, вёл интересные беседы и даже как будто наладил отношения с Алексеем, но самого главного до сих пор так и не случилось – Сергей не сделал предложения. Конечно, можно было сказать, что Ольга хочет слишком многого, но ведь Никите хватило одного дня, чтобы принять решение, а Курский всё тянул. Не мог понять, чего хочет?
«Я просто слишком устала ждать, – вдруг поняла княжна, – терпение на исходе. Не сорваться бы, не наделать глупостей, как в прошлый раз».
Пока Ольге удавалось не выходить за рамки выбранной роли. Она была с Сергеем любезна, в её поведении не нашлось бы даже намёка на кокетство, и при этом она всегда казалась очаровательной. Катя не могла нарадоваться, видя, как строптивая золовка меняет один наряд на другой.
– Ты – самая красивая из нынешних дебютанток, – часто повторяла Катя, да только Ольге хотелось услышать эти комплименты совсем из других уст.
Натали перевернула страницу романа и замолчала, но императрица приоткрыла глаза и попросила:
– Читайте дальше, я не сплю.
Серебристый голосок зажурчал вновь, повествуя о гордости мужчины и предубеждении женщины, но парочка книжных героев уже свернула на дорогу к свадьбе, а у Ольги с Сергеем всё не ладилось.
«Он стал слишком грустным, и в глазах у него стоит тоска. Неужели это из-за меня?.. Может, нужно поговорить с ним?.. Но что я скажу? Я уже однажды признавалась в любви и получила два года терзаний. – Княжна была готова бороться, но с чем или с кем – не знала. – Поговорю с Сергеем, вызову его на откровенность», – наконец-то решила она и сразу же успокоилась.
Натали читала о том, с каким безупречным достоинством скромная английская девушка победила знатную старуху, решившую её подмять. Ольга тоже не станет пасовать перед трудностями. Она всё сможет! Она обязательно справится! И Сергей Курский сделает то, что был должен сделать ещё два года назад.
Князь Курский выпил второй бокал крепкого английского бренди. Лондонские привычки в зимнем Санкт-Петербурге смотрелись глупо, но и не выпить Сергей тоже не мог. Уже несколько дней его мучили кошмары. Сначала только в снах, а теперь и наяву. Мысли о странной некрасивой женщине, с которой у него на последнем балу вышла размолвка, не оставляли Сергея. Во сне камер-фрейлина ликующе улыбалась ему и всё звала к себе, раскрывая навстречу объятия, а днём мысли об этой женщине не шли из головы. Почему-то казалось, что нужно разыскать Сикорскую и поговорить, хоть было непонятно, о чём с ней вообще можно было разговаривать.
«Наверное, дело в том, что я повёл себя грубо, – размышлял Сергей. – Я был так счастлив, когда танцевал с Холли, а слова Сикорской всё разрушили, вот я и сорвался. Просто нужно извиниться перед камер-фрейлиной».
Курский закрыл глаза и вернулся мыслями к тому мгновению, когда на его ладонь легли тонкие пальцы Ольги. Они были тёплыми и чуть-чуть дрожали. Сергей так любил свою выросшую девочку и отдал бы всё на свете, чтобы этот танец не кончался. Ему казалось, что и Ольга тоже это чувствует, ведь в её глазах светилась нежность. Сергей уже хотел признаться, как тосковал все эти годы и как скучал, но танец вдруг закончился.
