«Надо извиниться и сделать подарок», – вдруг понял Курский.
Наконец-то решение было найдено, а душевное равновесие принесло покой. Князь поставил бокал с бренди на столик и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Сошедший на него сон оказался прекрасным: Сергей шёл рядом с Ольгой по саду дядиного имения. Они были так счастливы! Хохоча и помогая друг другу, они пролезли сквозь разросшийся куст сирени и оказались на лужайке, окружённой со всех сторон живой изгородью. Там, похотливо улыбаясь, стояла камер-фрейлина Сикорская. Она шагнула им навстречу, и Ольга пошла вперёд, а Сергею показалось, что его как будто связали по рукам и ногам. Раскалённый канат впивался в кожу. Это было невыносимо! Ольга шла навстречу этой мерзкой женщине, а он не мог остановить свою любимую, вместо слов из горла вырывался дребезжащий смех. Сикорская вытянула руки, как будто обнимала Ольгу, и из её пальцев выскользнули змеи, они переползали на плечи и грудь девушки, прятались в складках её платья. Ольга кричала – звала Сергея. Крики перешли в рыдания, а он не мог ничего сделать – спелёнатый по рукам и ногам, лишённый движения и языка и, самое главное, воли, Курский мерзко смеялся.
Сергей со стоном проснулся. Холодный пот покрыл его спину, а сердце колотилось в груди, словно заведённое. От страха князь даже не решился заговорить – таким ярким оказалось видение, когда вместо слов из его горла вылетал мерзкий смех. Наконец он кашлянул, потом попробовал произнести своё имя. Слава богу, это ему удалось. Весь приснившийся ужас оказался обычным пустым кошмаром.
«Это случайность», – решил Курский.
Он взял со стола книгу и открыл её. Надо что-нибудь почитать – это успокаивает… Но ужасный сон всё не шёл из головы. Сергей попробовал закрыть глаза, и вновь камер-фрейлина шла навстречу его невесте и, протянув руки, выпускала на неё множество змей, а он, скованный огненными путами, ничего не мог сделать, лишь мерзко хихикал. Такие наваждения бывают у маленьких детей, но он же не ребёнок, а взрослый и сильный мужчина…
Курскому показалось, что он сходит с ума. Сергей не спал, но все его мысли занимала неприятная камер-фрейлина. Призывно улыбаясь, она звала его к себе, от чего её грубое лицо с носом-картошкой делалось ещё шире.
«Надо извиниться», – признал Курский.
Вчера в клубе он выиграл кучу денег и собирался купить Ольге подарок. Но это могло подождать. Нужно взять выигрыш и вместе с извинениями отдать Сикорской. Сергей выпил очередной бокал, достал из шкафа кожаный кошель с золотом и поехал в Зимний дворец.
Сказав лакею, что у него есть личное дело к камер-фрейлине, князь остался ждать в сводчатой галерее у подножия парадной лестницы. Приближение Сикорской он почувствовал, как только эта женщина ступила на верхнюю площадку. Опять показалось, что его воля связана, что он должен немедленно поговорить с камер-фрейлиной.
Но вот Сикорская спустилась по ступеням и подошла к Сергею. Она была именно такой, как в его сне, с похотливой улыбкой на широком, как блин, лице. Не в силах отвести глаз, но и не решаясь смотреть в это страшное лицо, Курский молчал. Камер-фрейлина, как будто так и должно, властно положила руку на сгиб его локтя и повела за собой по лестнице. Они шли молча. Сергей не понимал, куда они идут, пока женщина не толкнула дверь и не втянула его за собой в маленькую комнату, где, кроме постели, трюмо и двух платяных шкафов, ничего не было. Курского, как магнитом, тянуло к этой кровати, он уже сделал шаг, но резкий голос разрушил наваждение:
– Вы должны извиниться и загладить свою вину, – заявила камер-фрейлина.
– Да-да, конечно, – согласился Сергей и послушно вытащил из кармана шинели кошель. – Прошу вас простить меня и принять это в знак примирения.
Взвесив золото на ладони, Сикорская объявила:
– Хорошо, вы прощены!
Она вся сияла довольством, и это выражение неприкрытого торжества, написанное на её лице, было таким отвратительным, что Курский наконец-то протрезвел.
«Господи, – взмолился он, – вразуми!»
Он вдруг на мгновение почувствовал свободу и, пробормотав, что считает недоразумение исчерпанным, вышел из комнаты. Не оглядываясь, Сергей побежал к лестнице, потому не заметил ни слегка приоткрытой соседней двери, ни пристального взгляда голубых глаз. Немного поплутав в служебных коридорах, князь нашёл спуск в полуподвал, а потом и выход на улицу. Выскочив на набережную Невы, Сергей пошёл в сторону дома Черкасских. Ледяной ветер остудил его разгорячённое лицо и протрезвил сознание. Истина стала перед Курским во всём своём отвратительном обличье. Он сходил с ума! От этого ужасного открытия некуда было деться. Чёрное отчаяние рухнуло на Сергея, закрутило, потянуло в бездну, и тогда, как звезда среди ночной мглы, всплыло в памяти лицо любимой.
«Холли, спаси меня, – попросил Курский, – выведи меня к свету».
Глава четырнадцатая
На месте преступления
8 декабря
Наконец-то Курский сделал то, что должен был сделать давным-давно. Специально подгадав, чтобы Ольги не было дома, он приехал к её брату. Сергей не знал, как сложится разговор с Черкасским, но сдаваться не собирался.
Гостя Алексей принял в кабинете.
– Слушаю вас, – сказал Черкасский, старательно изображая любезность.
Сергей чётко повторил давно отрепетированную фразу:
– Ваша светлость, позвольте мне просить руки княжны Ольги. Я давно люблю её и только по малодушию не поговорил с вами ещё два года назад. Я богат, недавно пожалован чином действительного статского советника. Если хотите, я подробно расскажу о том, чем владею. Я наследую двум родам – Курским и Тальзитам.
Почувствовав, что дальше можно и не продолжать, Сергей замолчал. Слово было за Черкасским, но тот не спешил с ответом – о чём-то размышлял, как будто гостя в его кабинете и не было. Наконец соизволил высказаться:
– Знакомство наше началось неудачно, и хочу сказать прямо, что вы поступили разумно, не сделав предложения два года назад. Я бы его не принял! Во-первых, Ольга была слишком молода и не могла мыслить здраво, а во-вторых, лично для меня это оказалось бы неприемлемым. Но теперь время прошло, всё встало на свои места, да и сестра выросла. Бабушка перед смертью взяла с меня слово, что я разрешу сёстрам выйти замуж по их желанию, поэтому слово за Холли. Но всем женихам моих сестёр я ставлю условие: наследство их родителей и бабушки остаётся в полном распоряжении княжон Черкасских, а я как брат и опекун даю за каждой из них приданое в сто тысяч золотом. Если вы согласны, то дальше дело за сестрой.
– Я принимаю любые условия, – обрадовался Сергей. – Благодарю вас!
– Вы можете вернуться сюда вечером или сейчас поехать во дворец. Холли сегодня дежурит.
– Я поеду к ней…
Впервые за всё время их разговора на губах Черкасского проступила улыбка.
– Бог в помощь!..
Первый бастион Сергей взял.
