– Я приняла предложение князя Сергея. Я уверена, что мы будем счастливы.
Она подняла свой бокал и чокнулась с братом, а потом повернулась к жениху. Тот шепнул ей «спасибо», и его глаза увлажнились.
«Мне всё померещилось, – с облегчением признала Ольга. – Я всё навыдумывала. Вот глупая!»
После брата взял слово жених. Сергей вспомнил первую встречу с невестой и признался, что за два года его чувства лишь окрепли. В словах князя сквозило восхищение, а в его взгляде цвела нежность, и Ольга наконец-то поверила своему счастью.
Все домашние вновь и вновь поздравляли её, пожелания их были искренни и остроумны, и ужин прошёл необычайно тепло. Потом все перешли в гостиную. Натали решила поиграть на новом английском рояле, её жених взялся переворачивать ноты, Алексей с Катей тихо беседовали у камина, а Ольга, умирая от счастья, устроилась рядом с женихом в нише меж двух колонн. Она прижалась к плечу Сергея, а тот с нежностью поглаживал её руку.
«Спросить?» – искушал Ольгу ум, но сердце не хотело рисковать. Все сложности – потом, а сейчас пусть останутся лишь нежность взглядов и тёплая рука на её пальцах.
Время пролетело на удивление быстро. Натали захлопнула крышку рояля, а Никита собрал ноты.
– Холли, мне пора, – сказал Сергей. Он поцеловал невесте руку, а потом прижал её ладонь к своей щеке.
Неужели в его глазах вновь мелькнула печаль? Ольга не могла больше мучиться неведением.
– Мне кажется, что вас что-то гнетёт. Это из-за нашей помолвки? – спросила она. – Вы не уверены в своём решении?
Теперь в глазах Сергея застыла боль. Он постарался улыбнуться, но и улыбка вышла грустной.
– Наша любовь и наша помолвка – единственное, в чём я абсолютно уверен, – признался он. – Вы волнуетесь за меня? Я тронут, но для ваших переживаний нет причин.
Курский попрощался с хозяевами дома и попросил невесту проводить его до крыльца. В пустом вестибюле он поцеловал Ольгу. Это было так упоительно, и вновь, как утром во дворце, они не могли оторваться друг от друга.
Раздавшиеся голоса отрезвили их. Сергей отпустил невесту и быстро вышел, а Ольга спряталась за колонну, ведь её щёки горели, а дыхание сбивалось.
В вестибюле появились Алексей и Никита.
– Ну, не знаю! Конечно, эта Татаринова во всеуслышание объявляет себя любимой предсказательницей императора, но ты моё отношение к подобным вещам знаешь – я во всю эту мистику не верю! – с раздражением заявил Алексей.
– Но ты уж и меня пойми, – сопротивлялся Никита. – Я люблю прекрасную девушку и собираюсь на ней жениться, и при этом мы оба с тобой знаем историю моего отца. Ты же помнишь, ещё совсем недавно мой брат Ник утверждал, что ни мне, ни ему вообще нельзя жениться!
– Но теперь-то он так не думает!
– Перед этим Нику в Париже погадала одна дама, она и объяснила, что на нём нет печати безумия. Я бы тоже хотел убедиться в чем-нибудь подобном.
Лакей подал Никите шинель и треуголку. Тот оделся и пожал кузену руку.
– Ты не беспокойся, Алекс. Теперь так принято. У Татариновой в Михайловском замке очереди выстраиваются из желающих узнать свою судьбу, это даже считается модным.
– Ну, как знаешь! Может, ещё передумаешь… – отозвался Алексей, хлопнул кузена по плечу и отправился обратно в гостиную.
Никита натянул перчатки и уже взялся за ручку двери, когда услышал:
– Возьми меня с собой. Для меня это вопрос жизни и смерти!
Из-за колонны выступила Ольга. Она смотрела так умоляюще, что кузен не смог ей отказать.
– Ладно, – сдался Никита, – но я собирался поехать туда утром, а ты в это время должна быть при дворе.
– Завтра я как раз свободна. Елизавета Алексеевна чередует молодых фрейлин и тех, кто в возрасте. Мы с Натали должны приехать к трём пополудни.
– Ну тогда жди, я заеду за тобой к десяти часам. Будешь готова?
– Конечно!
Никита уехал, а Ольга всё стояла, не в силах оторваться от колонны. На самом деле ей было страшно.
Утром Ольга и Никита отправились на приём к самой модной прорицательнице Санкт-Петербурга. Татаринова – дочь бывшей няни умершей великой княжны – благодаря материнской привилегии занимала комнаты в Михайловском замке. Здесь же она принимала всех своих многочисленных почитателей. Ольга поднялась по ступеням со смешанным чувством. Сказать по чести, Михайловский замок ей не нравился. Со своим подчёркнутым аскетизмом и красными стенами дворец производил тягостное впечатление. Хотя, может, это было лишь предубеждением – всё-таки здесь произошло злодейское убийство императора Павла. Как бы то ни было, но на пороге замка руки у Ольги затряслись. Впрочем, внутри дворец оказался даже нарядным, и княжна немного успокоилась. Великолепная мраморная лестница привела Черкасских на второй этаж. Лакей повёл их через полупустые залы с высокими расписными потолками. Красные стены сменялись белоснежными, их чистота оттенялась золочёной резьбой. Наконец слуга остановился у одной из дверей и, попросив обождать, отправился с докладом.
– Ты пойдёшь со мной? Или нас будут принимать по одному? – прошептала Ольга.
– Я не знаю, – признался Никита, – но в любом случае я буду за дверью. Ты сможешь позвать меня.
– Спасибо!
Ольга сама не знала, чего хочет. Конечно, говорить с пророчицей с глазу на глаз было бы проще, но всё-таки боязно.
– Прошу пройти светлейшую княжну Черкасскую, – провозгласил лакей, появляясь в дверях. – Мадам ждёт вас.
Ольга вошла в комнату – и оказалась в темноте: несмотря на ясно утро, окна были плотно зашторены.
– Прошу вас, проходите к столу, – предложил мелодичный голос, – садитесь в кресло напротив меня, чтобы я могла видеть ваше лицо.
Толстая красная свеча освещала лишь письменный стол, и, только хорошо приглядевшись, княжна увидела сидящую за ним красивую даму лет под сорок, одетую в тёмный бархат. Пророчица ласково улыбалась Ольге и манила её рукой. Княжна подошла и села в указанное кресло.
– Что привело вас ко мне? – спросила Татаринова и, не дожидаясь ответа, заговорила сама: – На самом деле я вам не нужна – вы всё знаете сами, у вас внутри цветёт светлое равновесие. Вы женщина особенная, такие – редкость, вы белый маг, если, конечно, понимаете, о чём я говорю.
– Нет, я не понимаю!
– Струнами своей души вы можете улавливать отзвуки чужих чувств. Просто вы в это не верите. Не научились ещё слушать свой внутренний голос. Но раз уж пришли, давайте вместе посмотрим, что вокруг вас творится.
Пророчица накинула на голову тёмный монашеский плат, сняла нагар с красной свечи и стала молиться. Пока Ольга слышала лишь привычные с детства «Отче наш» и «Богородицу», ничего необычного, а тем более страшного не происходило. Наконец Татаринова перекрестилась и произнесла: «Аминь».
