Утром Надин нашла бабушку в столовой. Вчерашние наставления врача старая графиня, как видно, пропустила мимо ушей.
– А вы уверены, что вам уже можно ходить? Доктор сказал, что сегодня нужно лежать, – на всякий случай напомнила Надин.
Мария Григорьевна лишь отмахнулась:
– У меня не так много дней осталось, чтобы проводить их в постели. Да и тебя вывозить нужно…
Надин сочла за благо попридержать язык: на сегодняшнее утро у неё имелись очень важные планы, и чем меньше внимания она привлечёт к собственной персоне за завтраком – тем лучше.
Дело это было её личной тайной. Родные знали лишь то, что лежало на поверхности: незадолго до своего ареста граф Владимир отдал процентщику Барусю в рост двести тысяч золотом. Деньги были частью приданого трех сестёр Чернышёвых. Пришлось Вере и Надин разыскивать Баруся. Ростовщик не стал отпираться и свой долг перед Чернышёвыми признал, но всю сумму вернуть не смог (деньги были уже розданы, а сроки выкупа залогов ещё не подошли), зато он дал хороший процент, и Надин уговорила сестру не требовать слишком многого и оставить всё как есть. С тех пор Чернышёвы исправно получали от ростовщика проценты. Надин ездила на Охту – забирать деньги, но сама думала о большем. Никто из родных даже не подозревал, какую рискованную игру она затеяла. Перед самым отъездом в Москву Надин успела заехать к ростовщику, чтобы спросить:
– Иосиф Игнатьевич, ведь бывают же случаи, когда долги в срок не гасят и залог отходит вам?
Барусь подтвердил:
– Редко, но бывают. Должник может умереть, а наследники не захотят выкупать залог, или тот не столь ценен, а деньги нужнее. Бывает, игроки всё спустят и вовремя не расплатятся.
– Вы что тогда с залогом делаете?
– Выставляю на аукцион, кто больше даст. В «Сенатских ведомостях» печатаю объявление и продаю. Зачем мне залоги собирать, какой от них прок?
– А разве вы обязаны аукцион устраивать? – уточнила Надин. – Если у вас уже есть покупатель, который хочет за остаток стоимости залог выкупить, вы же имеете право это сделать?
– Формально к этому препятствий нет, только для нашего с вами дела какой резон за минимальную цену залоги отдавать и доходы уменьшать? – удивился Барусь. – Мы ведь с процентов живём.
Он не понимал!.. Надин казалось, что это так просто – всё лежит на поверхности, но собеседник так и смотрел на неё с недоумением. Пришлось объяснять:
– Я о том толкую, что, если должник проценты исправно выплачивал и долг гасил, только под конец не смог этого больше делать, залог ведь отходит к вам целиком и вы можете пойти навстречу своему компаньону, продав ему залог за цену, равную непогашенному остатку.
– И что же за залоги вас интересуют? – наконец-то догадался Барусь. – Имения, земля?
– Дома и городские усадьбы. Бывают у вас такие?
– Есть, конечно. В Москве один дом как раз под невозвращённый заём подпадает, выплаты уже на четыре месяца просрочены. Должник слёзно умолял меня продлить срок выплат ещё на месяц, отыграться надеялся, да бесполезно это: игрок он конченый – всё спустил, неоткуда ему денег взять.
– Что за дом? – стараясь скрыть азарт, поинтересовалась Надин.
– Трехэтажный особняк на Неглинной. Первый этаж – парадный, второй – жилой, а на третьем устроены комнаты для прислуги и детские.
Надин сама видела, как такие дома переделывают в доходные. Это казалось ей совсем несложным, и она уточнила:
– Много там денег требуется? Сколько не погашено?
– Ну, ваше сиятельство, угадали, – развел руками Барусь. – Там и впрямь три четверти займа выплатили – за две тысячи дом получить можно. Так что, возьмёте?
– Мы возвращаемся в Москву. Как только я приеду, то посмотрю дом и решу, буду покупать или нет, а вы мне из основного капитала вернёте ровно столько, сколько нужно внести за покупку и потратить на ремонт.
Барусь пообещал ей полное содействие, и Надин со спокойным сердцем уехала. Сегодня она собиралась осмотреть своё будущее владение. Осталось только тайком улизнуть из дома. Но как?.. Пока Надин это ещё не придумала…
От любящего взгляда Софьи Алексеевны не ускользнула озабоченность, написанная на лице дочери, но графиня решила, что та беспокоится о бабушке.
«Славная моя девочка, – умилилась мать. – Такая красавица, и сердце золотое, дай ей Бог счастья, как дал Верочке».
Нежданное замужество старшей дочери оказалось подарком Небес. Князь Платон Горчаков был знатен и богат, а главное, добр и благороден. Его младшего брата так же, как и Владимира, арестовали по делу о декабрьском восстании, и зять всем сердцем разделял беды Чернышёвых. Он сразу же предложил свою помощь, став опекуном двух младших сестёр своей жены, а теперь помогал вернуть поместья из их приданого, конфискованные вместе с имуществом арестованного брата. Но для Софьи Алексеевны решающим было то, что этот сильный и красивый человек искренне любил её Веру. Теперь бы ещё хорошего мужа для Надин!.. Ох, жаль, время уходит: надо бы вывозить девочку… Но как?.. Да хоть к Волконским сегодня отправить!
Как будто подслушав её мысли, Надин поинтересовалась:
– Княгиня Зизи дома? Вы у неё бываете?
Зинаида Волконская – старшая дочь хозяина соседнего дворца, известная поэтесса и певица – слыла в великосветских кругах образцом стиля, и вся Москва почитала за честь получить приглашение в её знаменитый салон на Тверской. Ну а Софья Алексеевна с Волконской просто дружила, и барышни Чернышёвы считались в соседнем дворце своими. Но теперь, из-за случившегося с сыном несчастья, графиня избегала общества, поэтому с грустью призналась:
– Зизи вернулась из поездки по имениям и уже начала принимать, но я к ней так и не выбралась. Не до гостей мне… Хочешь, загляни к ней сама, сообщи, что вы с бабушкой приехали.
Вот он – шанс! Мгновенно сообразив, что и как делать, Надин поинтересовалась:
– Можно мне повидаться с соседями, а потом съездить на Кузнецкий Мост за перчатками? Я в спешке забыла положить свои в сундук, и у меня теперь нет ни одной свежей пары.
– По магазинам – это без меня, – проворчала старая графиня, – пригласи сестру, и пусть горничная с вами поедет.
– И лакея возьмите, – напомнила Софья Алексеевна и, заметив в дверях столовой младшую дочку, ласково спросила: – Проснулась, милая? Надин собралась на Кузнецкий Мост. Хочешь с ней?
– Через час лорд Джон приедет, – напомнила Любочка.
Речь шла о визите знаменитого оперного баритона, обучавшего сестру вокалу. Любочка считала англичанина чуть ли не божеством, только что не молилась на него, и никак не могла допустить такого святотатства, как отмену занятий. Надин же, наоборот, взялась её уговаривать:
– Ну пропусти хоть один разок! Что ты словно привязанная к своему фортепьяно…
– Да что ты говоришь?! – перепугалась Любочка. – Лорд Джон – великий артист, он уделяет мне своё драгоценное время, а ты хочешь, чтобы я подвела его?
