– Моя мать в одиночку управляла половиной Южного Урала и поставляла оружие русской армии, так что меня удивить трудно. А ты – молодец, хорошую комбинацию придумала.
Надин расцвела улыбкой, она, как видно, не ожидала похвалы и теперь просто сияла. Тоненькая ниточка доверия протянулась меж ними, и Дмитрий пытался сообразить, каким же должен быть его следующий шаг. Но жена спутала ему все планы. Она сослалась на желание отдохнуть перед балом, и ему пришлось проводить Надин до дверей спальни. Он поцеловал ей руку и ушёл к себе. Если б Дмитрий обернулся, то его решение уехать той же ночью подверглось бы сильному испытанию: жена смотрела ему вслед с сожалением. Она явно расстроилась оттого, что Ордынцев не сделал попытки зайти в спальню вместе с ней.
Карета Ордынцевых медленно двигалась в веренице экипажей к воротам большой и богатой усадьбы на Таганском холме. Её казна арендовала на время коронации для посланника английской монархии – герцога Девонширского. Надин с беззаботным любопытством юности высунулась в окно и разглядывала это невероятное столпотворение, а Дмитрий исподтишка наблюдал за ней.
Да, что уж греха таить, зрелище того стоило: Надин в своём «жемчужном» платье походила на сказочную принцессу. Её красота казалась совершенной, а весёлое оживление и мелькавшие в глазах огоньки, предавали ей невероятное очарование. Понимала ли это Надин? Бог весь…
После долгих мытарств экипаж наконец-то добрался до крыльца. Герцог Девонширский в ярко-красном с золотыми галунами мундире английской армии приветствовал гостей прямо у распахнутых дверей. Увидев Ордынцевых, он недоуменно вскинул брови и, пожимая Дмитрию руку, уточнил:
– Князь, вы сопровождаете графиню Чернышёву на мой бал?
– Нет, ваша светлость. Я сопровождаю княгиню Ордынцеву. Позвольте представить вам мою супругу.
Если герцог и удивился, то не подал вида. Он поцеловал руку Надин и сердечно сказал:
– Поздравляю вас со счастливым выбором, а вашего супруга с тем, что он женился на первой красавице Москвы.
Дмитрий поблагодарил герцога и провёл жену в зал. Здесь уже собрались несколько сотен гостей. Ордынцев по очереди здоровался со своими знакомыми и представлял им Надин как супругу. Со всех сторон к ним летели поздравления и пожелания счастья. К тому времени, когда прибыла августейшая семья, всё светское общество вовсю обсуждало интригующую новость о бракосочетании князя Ордынцева и Надежды Чернышёвой. Дмитрий как раз подвёл жену к Долли Ливен и её супругу-посланнику, когда в дверях бального зала под руку со своей матерью появился государь. Молодую императрицу сопровождал герцог Девонширский.
Царственное семейство медленно продвигалось внутри живого коридора. Император Николай приветствовал собравшихся. Он сердечно поздоровался с четой Ливен, с улыбкой кивнул Ордынцеву, которого помнил со времён их совместного пребывания в Англии, и собирался уже пройти дальше, но его остановила мать. Вдовствующая императрица поглядела на макушку присевшей в реверансе Надин и поинтересовалась:
– Князь, если я правильно угадала причину вашего соседства с этой молодой дамой, то вас можно поздравить. Вы обвенчались?
– Да, ваше императорское величество. Вчера Надежда Александровна стала моей женой, – почтительно сообщил Дмитрий.
– Очень похвально, – обрадовалась императрица. – Насколько я знаю, вопрос с приданым сестёр Чернышёвых как раз решён.
– Да, я подписал распоряжение, – подтвердил Николай Павлович и добавил: – Поздравляю, князь! Вы позволите мне пригласить вашу супругу на мазурку?
Дмитрий поблагодарил за честь, а польщенная Надин обольстительно улыбнулась.
Это оказалось лишь началом её триумфа. Полонез она танцевала с мужем, мазурку – с государем, вальс – с герцогом Девонширским, а потом уже не считала ни танцев, ни кавалеров. Надин стала истинной королевой бала и в глубине души даже не сомневалась, что сегодня затмила и молодую императрицу, а самое главное, она видела неприкрытый восторг в глазах Ордынцев. Вот она и вернула упущенную победу!..
Надин танцевала очередной вальс и через плечо кавалера глянула на то место, где оставила мужа. Он весь вечер простоял у колонны, наблюдая за ней. Дмитрий и теперь был там же, но только не один. Рядом с ним стояла высокая женщина в ярко-голубом платье и с такого же цвета шёлковой чалмой на голове. Но что это? Дмитрий положил руку на талию этой дамы и закружил её в вальсе. Счастье Надин растаяло, словно мартовский снег. С кем ещё мог танцевать её муж? Только со своей любовницей.
Надин даже не заметила, как закончился вальс. Очередной кавалер подвёл её к колонне и откланялся. Дмитрий вернулся почти сразу. Муж пытливо вглядывался в лицо Надин. Похоже, что он сразу всё понял, раз сказал:
– У нас произошёл деловой разговор: Нарышкина захотела выкупить обратно свой одесский дом, который так неосмотрительно продала моей матери.
– Да?.. – полувопросительно и совершенно равнодушно ответила на его тираду Надин и сменила тему разговора: – Царская семья уже покинула бал, я думаю, что теперь и простым смертным можно уехать.
– Как скажешь, – согласился Дмитрий, но уезжать ему не хотелось, и он спросил: – А ты больше не будешь танцевать? По-моему, у тебя сегодня был потрясающий успех.
– Не более, чем обычно, – пожала плечами Надин, – я к такому уже привыкла.
Она хотела донести до мужа, что давно считает себя королевой – была такой до него и будет после. В её жизни с появлением Дмитрия ровным счётом ничего не изменилось.
Всю обратную дорогу они молчали, а по приезде Надин сразу же ушла в спальню, где проворочалась всю ночь, так и не заснув.
Утро приготовило ей сюрприз: управляющий московскими имениями мужа передал ей большой кошель с деньгами. К золоту прилагалась короткая и невнятная записка. Князь Ордынцев сообщал супруге, что дела требуют его присутствия в столице.
Ну что ж, как говорится, что хотела, то и получила! Надин осталась в своём новом доме в гордом и удручающем одиночестве.
Глава двадцать седьмая
Конец шантажиста
Как же, оказывается, горько одиночество! Раньше Дмитрий даже любил его, почему же теперь возможность отдаться собственным мыслям и чувствам стала вдруг абсолютно ненужной? Он же хотел, чтоб в его жизни ничего не менялось. Можно считать, что так и получилось. Они с Надин обвенчались, но у них просто не было другого выхода. А теперь это ничего не значит… Умом Дмитрий понимал всё, но душа его ужасно болела. Единственным якорем, державшим Ордынцева на плаву, оставались мысли о деле. Как там справился Афоня? Что узнал в столице Щеглов?
Коляска въехала на окраину Петербурга. Вот, что никогда не менялось, так это здешняя погода. Всё было, как всегда: тяжёлые, почти чёрные тучи, сизый туман моросящего дождика и холодный ветер с залива. Впрочем, это оказалось даже к лучшему. Чтобы залечить душевные раны, нужны привычка и обыденность, а родной дом на Литейном – именно то, что нужно.
