«Только русских мне здесь не хватало!» – полыхнуло в душе раздражение, а внутренний голос напомнил, сколько уже было неприятностей от русских и как плохо всё закончилась. Лучше уж пристрелить Луизу де Гримон, да и дело с концом.
Перспектива была заманчивой, но жадность и суеверность пересилили. Пленница умрёт, но только когда станет ясно, что из этой коровы выдоили последнее. Решение ещё потребует характера и выдержки… Голос Рене громом разнёсся в глубине коридора:
– Костоправ!..
Тяжёлые шаги протопали по лестнице, и в дверях появилась огромная, неповоротливая фигура.
– Чего?.. – осведомился Жак.
– Не «чего», а «что угодно», разговорчивый ты мой!
Костоправ молча кивнул огромной лохматой головой, давая знать, что понял. Злоба в душе Рене заполыхала огнём. Ох, видно, опять придётся искать успокоения в старой часовне! А как тут не взбеситься, если приходится иметь дело с такими остолопами? Пришлось до боли прикусить губу, чтобы не сорваться. Это помогло, и голос Рене прозвучал на удивление ровно:
– Иди сейчас к этой женщине и скажи, чтобы она написала письмо домашним. Сумма выкупа – пятьдесят тысяч франков. Письмо принесёшь мне. Да припугни её хорошенько! Смотри, чтобы через четверть часа записка была у меня.
Жак всё так же молча кивнул и отправился в подвал. Он вернулся даже быстрее назначенного времени и положил на стол коротенькую записку. Глаза Рене скользнули по строкам. Луиза де Гримон писала:
«Дорогая Агата! Я попала в беду. За мою жизнь требуют выкуп в размере пятидесяти тысяч франков. Вы знаете, что, кроме вас, в Париже у меня никого нет. Умоляю, займите мне столько, сколько сможете, а недостающую сумму попросите в Вене у светлейшей княгини Екатерины Черкасской. Она вместе с мужем живёт в доме своей тётки, рядом с императорским дворцом Хофбург. Вся моя надежда только на вас. Не сочтите за труд сами съездить в Вену. Для меня это вопрос жизни и смерти».
Тон письма подсказал Рене, что его пленница не испугалась обозначенной суммы. Отлично! Значит, потом можно будет выдвинуть дополнительные требования и увеличить сумму. Одно было плохо, в письме женщина искала помощи у княгини Черкасской, а эта фамилия пугала Рене.
«Может, вообще не связываться? – подсказал внутренний голос. – Бережёного Бог бережёт…»
Но денег было жаль, к тому же пленница всё равно умрёт раньше, чем её высокопоставленные друзья опомнятся, а там – ищи ветра в поле…
Жадность пересилила страх, и перо Рене заскользило по бумаге. Под подписью Луизы де Гримон появилась ещё пара строк. Доверять доставку письма Костоправу было слишком опасно: за ним могли проследить. Пришлось собираться… Спустя четверть часа двуколка, запряжённая крепкой вороной лошадкой, уже катила в сторону Парижа. Письмо прибыло в кармане Рене на рынок Анфан-Руж, а оттуда уже мальчишка-посыльный понёс конверт по нужному адресу. Если надежды пленницы – не иллюзии, а её подруга согласится заплатить за жизнь Луизы де Гримон, то об этом скоро станет известно. Следовало лишь набраться терпения и дождаться ответа от этой Орловой.
Орлова расположилась в гостиной. Надо было выверить планы предстоящих им на сегодня дел. Фрейлина сложила листочки с расчётами мэтра Трике в большой конверт и сказала:
– Копию с тайного гроссбуха мы сняли, теперь пора вернуть бумаги полиции.
– А что будем делать с документами, собранными для королевской канцелярии? – поинтересовалась Генриетта.
– Их мы, конечно, брать с собой не будем, только упомянём о них в разговоре с майором. Вы ведь хорошо запомнили нашу версию?
– Да, конечно! Мы с вами вчера были в конторе Трике, где искали документы, связанные с моим наследством. Нашли их в архиве. Там между листами мы обнаружили записи с расчётами и сейчас хотим передать их полиции.
– Умница, – ласково похвалила фрейлина.
Орлова старалась почаще ободрять Генриетту, ведь прошедшие с момента исчезновения её тётки дни так и не принесли никаких вестей о пропавшей, и девушка была сама не своя. Орлова тоже извелась, она понимала, как рискует, скрывая от полиции факт похищения мадемуазель де Гримон, но держалась из последних сил. Пока Луиза жива, они должны молчать!.. Устав от сомнений, Агата Андреевна тайком от своей юной подопечной вновь разложила карты и сразу вздохнула с облегчением: расклад оказался похожим на предыдущий. Ощущение опасности по-прежнему пронизывало всё – и прошлое и будущее. Да и трое врагов Луизы никуда не исчезли, но судьба всё равно обещала пропавшей женщине жизнь и союз с любимым.
«Всё! Прочь сомнения! Я буду стойкой», – пообещала себе Орлова.
Она не допустит паники, не подвергнет мадемуазель де Гримон опасности. Однако утаивать от полиции улики – тоже не дело, ведь майор с подчинёнными искали убийцу. Накануне фрейлина скопировала записи покойного Трике, а сегодня собиралась вновь встретиться с месье Фабри. Коляска уже стояла у крыльца, чтобы отвезти дам в префектуру. Может, и не стоило тащить с собой Генриетту, но Орлова, на всякий случай, не расставалась с девушкой ни на минуту.
Агата Андреевна взяла свою подопечную под руку и поспешила вниз. В коляске они вновь прорепетировали рассказ о вчерашнем посещении конторы нотариуса. Орлова задала своей спутнице несколько вопросов, и когда та чётко на всё ответила, успокоилась. Навряд ли префект что-нибудь заподозрит. Фрейлина очень рассчитывала на его доброе расположение. Очарованный красотой юной герцогини майор Фабри так любезен, а самое главное, очень полезен Агате Андреевне.
Ехали дамы где-то с полчаса, и фрейлина заметила, что двигаются они приблизительно в том же направлении, куда ездили, разыскивая контору мэтра Трике. Префектура занимала длинное тёмно-серое двухэтажное здание с крохотными окнами и массивными решётками. В плане оно имело форму треугольника – три одинаковых мрачных фасада глядели на три улицы, две из которых заканчивались на маленькой площади, смыкая стены здания скошенным углом. Именно в этом месте, меж толстых гранитных полуколонн и располагался вход в префектуру.
Коляска остановилась у крыльца. Орлова крепко зажала локоть Генриетты, и они прошли внутрь. Префект оказался на месте. Расчёт мудрой фрейлины оправдался – увидев златовласую герцогиню, майор расцвёл и рассыпался в любезностях. Усадив девушку на стул у двери, фрейлина заняла место возле стола хозяина кабинета и постаралась привлечь его внимание.
– Ах, майор! Вы не представляете, что мы пережили! – воскликнула Орлова, всплеснув руками.
Бурно жестикулируя, она принялась излагать свою версию находки записей месье Трике. К её удовольствию, услышав о самовольном посещении конторы, Фабри и бровью не повёл. Не заинтересовал майора и вопрос о наследстве.
– Мы не стали рыться в конторских шкафах, – равнодушно сообщил он, – там чёрт ногу сломит, у этих крючкотворов все бумажки на одно лицо.
– Вот именно, что на одно! Как вы точно подметили, – льстиво поддакнула Агата Андреевна и плавно перешла к рассказу об обнаруженных листках с записями Трике. Закончила она патетическим заявлением: – Мы тут же кинулись к вам, дорогой майор. Вдруг это важно для расследования, а мы с герцогиней по незнанию унесли улики.
