– Вы добыли письма, Мишель? – нетерпеливо произнёс хозяин дома.
– Да, всю шкатулку принёс. Вы уж за неё побольше заплатите! Не обидьте, ваше сиятельство, местом ведь рискую. Банкир платит, как никто другой в Париже. Вдруг дознаются, что это я, и выгонят?
Второй собеседник не спешил с ответом. Девушка услышала шорох разворачиваемой бумаги, потом ироничные хмыканья, а следом весёлый смех «его сиятельства».
– Какое, однако, богатое воображение у нашей прелестной банкирши! Красота её слога в описании любовных утех поистине не уступает поэтическим виршам. Придётся и мне написать письмецо. Подождите немного, Мишель, и отнесёте шкатулку обратно. Вернёте её на место, только внутри вместо пачки писем влюблённой дамы будет лежать одно – моё.
– Всё сделаю, как пожелаете, – согласился было Мишель, но сразу же засомневался: – Вот только шкатулку я взял у секретаря, а у него денег нет. Зачем ему писать? Толку не будет!.. Лучше бы сразу банкиру…
– Не скажите! Именно секретарю мы и напишем, – смеясь, возразил собеседник. – Красавчик бросится к своей пассии и начнёт её доить, а мы станем поднимать цену всё выше и выше. Тогда он примется обкрадывать своего патрона, а заодно продавать нам все его тайны. Так из-за пачки слащавых листков, написанных стареющей бабой подлому юнцу, рухнет почтенный банкирский дом. Только это произойдёт не сразу – мы с вами растянем удовольствие.
Собеседники вновь замолчали, как видно, «его сиятельство» сочинял задуманное письмо. Наконец он отдал написанное Мишелю и явно добавил к письму денег, поскольку агент рассыпался в благодарностях. Хозяин дома оборвал поток льстивых фраз и приказал:
– Напоминаю, что меня интересуют сведения о торговце оружием Рене. Пошевеливайтесь! Сколько можно расписываться в своём бессилии? Жду вас завтра с полудня до часу. Если не успеете, приходите на следующий день. И со шкатулкой поосторожнее, не вспугните мне банкира. Я этого наглеца хорошо знаю, он – авантюрист до мозга костей. Озлится – прирежет свою благоверную вместе с любовником, заберёт золотишко и сбежит в Англию. Ходят же слухи, что он уже почти всё состояние переправил на туманный Альбион. Смотрите! Не испортите мне игру! Я хочу наблюдать долгую агонию своего врага, а самое главное, хочу узнать все его поганые тайны.
– Обязательно, ваше сиятельство! Не сомневайтесь, я буду очень осторожен…
Вновь заскрипели кресла. Теперь уже две пары ног протопали в сторону входной двери. Генриетта не могла ошибиться, ведь мужчины на ходу продолжали разговор. Голоса становились все тише и тише, потом хлопнула входная дверь. Обострённым от чувства опасности слухом девушка уловила даже то, как повернулся в замке ключ. Слава богу, ушли, а она не попалась! Страшная опустошённость навалилась на Генриетту, и она сползла по стенке на пол. Теперь уже можно было дышать и смеяться от счастья, что уцелела в такой передряге, но вместо этого потекли слёзы.
«Вот позорище, – мысленно попеняла себе девушка, – Тётю похитили. Чужой нам человек – Орлова, рискуя, пытается помочь, а я малодушно раскисла».
Мысль о фрейлине толкнула вперёд, ведь нужно как можно скорее рассказать Агате Андреевне о подслушанном разговоре. Получается, что любовник графини де Гренвиль стоит во главе сети негодяев, промышляющих шантажом. Так, может, это он похитил Луизу и к тому же грозится её убить? Значит, нужно понять главное: способен ли этот человек отнять у кого-то жизнь?
Генриетта подумала, что встречавшиеся в доме мужчины не могут быть причастны к убийствам, да к тому же в разговоре прозвучала фамилия министра полиции. Как может Фуше быть связан с убийцами? Значит, либо «его светлость» – не тот таинственный «Р.», которого они ищут, либо он всё-таки «Р.», но не способный на убийство.
Генриетта толкнула дверь своего убежища и шагнула в пустой зал. После кромешной темноты полумрак дома показался ей даже ярким, но через мгновение она освоилась, а потом побежала к входной двери. Выйти сразу она не решилась. Генриетта долго смотрела в замочную скважину и прислушивалась к тишине на улице, но все же повернула ключ в замке и выскользнула в сад. К её великому облегчению, там никого не было. Теперь нужно добраться незамеченной до сторожки! Миновав грядки и живую изгородь, девушка успокоилась и уже не спеша отправилась к воротам. Вдруг среди разросшихся кустов мелькнула хрупкая фигурка. Это Орлова бежала ей навстречу.
– Агата Андреевна, мне нужно многое вам рассказать, – кинулась к ней Генриетта.
– Обязательно, дорогая, но чуть позже, – попросила Орлова и выпалила: – Клод рассказала, что хозяина заколоченного особняка – виконта де Ментона – в собственной семье считали бастардом, потому что мать родила его не от мужа, а от любовника, которым был ваш родной дед – герцог де Гримон. Выходит, что этот человек приходится Луизе братом. Вот мы наконец-то и нашли мотив!..
Глава двенадцатая. Признание похитителя
Прежняя дорожка, всё ещё заметная между двумя давно не стрижеными шпалерами, вела к огороду, разбитому Клод. Идти по ней не имело смысла, но Генриетта просто не могла сейчас устоять на месте. Она резко шагала вперёд – всё равно куда…
– Дорогая, вы слишком спешите! – раздалось сзади.
Орлова! Генриетте стало стыдно. Бедная фрейлина ни в чем не виновата, она и так помогает изо всех сил. И при этом должна терпеть несдержанность вздорной девчонки?.. Юная герцогиня остановилась, поджидая фрейлину, а пока вернулась мыслями к прерванному разговору.
Ну и ну! Мерзкий шантажист, как выясняется, ей – родная кровь. Дядя!.. Неужели покойный дед совсем не любил собственную жену, а его законные дети понадобились лишь для сохранения титула и богатств? Это было обидно и к тому же унизительно. Генриетта не знала своего отца, но любила его образ из рассказов Луизы, а что до самой тётки, то её девушка обожала. Она представила, как будет страдать Луиза, узнав о таком предательстве. Или для мужчин это таковым не является? Может, для них измены ничего не значат, а позор ложится лишь на женщину, а главное, на бастарда? Вот для кого отец становится предателем, а законные братья и сёстры – самыми ненавистными на свете людьми.
– Так что же получается, что Луизу похитил собственный брат? – спросила Генриетта у подошедшей Орловой.
– Да, именно так! Незаконнорожденный, но брат, – подтвердила Агата Андреевна. – Клод говорит, что старый виконт не стал поднимать шума и дал ребёнку свою фамилию, но жену с младенцем отправил к дальней родне, а сам со старшими сыновьями остался в этом доме. Во времена террора их всех арестовали. Вот тогда виконтесса и вернулась обратно вместе с юношей – своим младшим сыном. При императоре Наполеоне этот молодой человек, по слухам, где-то служил.
– А где теперь его мать?
– Она давно скончалась. После её смерти виконт всю мебель распродал, а дом закрыл, – отозвалась Орлова. – Мне кажется, что де Ментон живёт за счёт своей любовницы. Клод говорит, что, пока была жива Франсуаза, его и близко к дому не подпускали, хотя он и хозяйская дочь уже много лет как любовники. Ну а когда Франсуазу похоронили, виконт сразу же переехал. Прислуга шепчется, что мать оставила графине де Гренвиль громадное состояние, а сам Ментон живёт неизвестно чем.
