– Стоять! Стоять!
Бедная Ночка, похоже, вспомнила о своей хозяйке и остановилась так резко, что Вера, не удержав равновесия, вылетела из седла. Наверное, она все-таки потеряла сознание, поскольку, открыв глаза, очень удивилась. Она лежала на холодной земле, а прямо перед её глазами высилась приплюснутая пирамида из покрытых пожелтевшей травой валунов. Это походило на крохотный языческий курган. Вера встала на четвереньки и потрясла головой. Пирамида не исчезла. Вера поднялась на ноги и огляделась. Похоже, Ночка сбросила её где-то в середине перелеска, а сама убежала. Откуда-то слева донёсся еле слышный голос Марфы. Вера откликнулась. Оставалось только дождаться помощницу и попробовать выбраться из леса на её коне. Вера добрела до пирамиды и присела на прохладные валуны. Всё тело болело: как видно, она при падении сильно ушиблась. Вера бессильно склонила голову и вдруг поняла, что смотрит на дерево. Между носками её заляпанных грязью сапог чернела потемневшая от времени доска. Господи помилуй, что это?
Вера отгребла в сторону дёрн и поняла, что под ним – тоже дерево. Войдя в азарт, она принялась сбрасывать землю обеими ногами и откопала вторую доску, лежащую параллельно первой. Это уже походило на крышку погреба, над которой сложили каменную пирамиду. Но кто и когда это сделал, и что спрятали в этом лесном схроне?
– Слава богу, вы не пострадали! – раздался из-за кустов голос Марфы, та протискивалась к Вере и вела в поводу виновницу катастрофы – Ночку. Увидев странные движения хозяйки, Марфа онемела.
– Я нашла здесь что-то необычное! – крикнула ей Вера и сбросила верхний камень пирамиды. – Пожалуйста, оставь коней и помоги мне.
Заинтригованная, Марфа подошла ближе. Вера уже расчистила площадку перед пирамидой, а теперь сбрасывала камни, стараясь кидать их как можно дальше. Марфа встала рядом. В две руки они откидывали валуны, пока последний из них наконец-то не шлёпнулся в кусты. Под камнями земли не было, они скрывали толстые потемневшие доски, сбитые в квадратную то ли дверцу, то ли крышку. С одной стороны к ней были прибиты чёрные железные петли, а с другой – заржавевшая от времени скоба.
– Что там? – Марфа произнесла вслух то, о чём подумали обе.
– Может, пастухи здесь погреб сделали? – предположила Вера.
– Так здесь же всегда хлеб сеяли, а скот никогда не пасли.
– Это при твоём отце, а до него?
– До него – я не знаю, – чистосердечно призналась Марфа и предложила: – Ну что, может, откроем?
– Давай вместе, – согласилась Вера. Они одновременно дернули за скобу. Крышка поднялась, обнажив уходящий в темноту глубокий лаз. На локоть ниже поверхности земли маячила первая ступень лестницы. Смотреть в эту чёрную глубину было страшно, а уж лезть вниз – тем более. Вера почувствовала, как затряслись руки: проклятая контузия вновь дала себя знать.
– Нужно бы факел сделать, – прикинула Марфа.
Она достала из кармана клубок пеньковой бечёвки, отмотала большой кусок и накрутила его на выломанную из орехового куста палку, потом высекла огонь. Бечёвка на самодельном факеле не сразу, но занялась.
– Ну, я пошла, а вы уж здесь пока оставайтесь, – заявила Марфа и шагнула к лазу. – В случае чего за помощью съездите.
– Но как же ты одна туда полезешь? А если там ужас какой-нибудь?
– Так всё равно кто-то наверху должен остаться…
Марфа осторожно поставила ногу на ступеньку. Дерево оказалось крепким, и она осмелела – встала на следующую ступеньку, потом ещё на одну. Вера ждала. Наконец Марфа крикнула:
– Я стою на дне, только это не погреб, здесь как будто комната и коридоры в разные стороны.
– Жди! Иду к тебе.
Если сейчас не обуздать свой страх, то потом сгоришь от стыда! Вера поставила ногу на первую ступень, потом на вторую. Доски лестницы оказались крепкими и сухими, и ужас постепенно растаял, как туман под весенним солнцем. Вера одолела спуск и встала на твёрдый пол ряд с Марфой. Огляделась. Её помощница не ошиблась: пещера походила на вестибюль, откуда расходятся три коридора.
– Марфа, так это же шахта! В таких добывают уголь или руду.
– А здесь что?
– Если бы здесь что-то добывали, твой отец и ты наверняка знали бы об этом. Скорее всего, здесь вели добычу раньше. Но чего? Моему прадеду это имение пожаловали из казны за его геройство в войне с турками. Бабушка как-то обмолвилась, что Солита отошла короне после смерти последнего в княжеском роду. Получается, что эту шахту забросили лет пятьдесят назад или даже более того.
– Не похоже, чтобы лестница могла так сохраниться: за пятьдесят лет во влажной земле она давно должна была сгнить, – не поверила Марфа.
– В любом случае мы с тобой будем просто гадать, давай лучше пройдем по коридору. Можно двинуться направо или налево, выбирай.
– Лучше направо, – решила Марфа, подняла повыше факел и зашагала вперёд. Вера двинулась за ней.
Коридор оказался широким и на удивление сухим, да и воздух в нём был не затхлый, а лёгкий, чуть горьковатый. Девушки прошли уже шагов двести, а коридор не кончался. И хотя боковых ответвлений им не попалось, и заблудиться они не могли, идти становилось всё страшнее. Наконец Вера не выдержала и предложила:
– Давай-ка лучше вернёмся обратно.
Они повернули назад. Когда добрались до лестницы, Вера с облегчением вздохнула. Она вгляделась в такой далёкий светло-голубой квадратик неба – с ним было как-то надёжней. Марфа освещала факелом одну из стен.
– Ну что там, есть следы?
– Да тут всё в следах, это помещение просто вырубили.
– Странно, я думала, что когда прорубают штольни, то их укрепляют досками, а здесь ничего нет. И следов того, что породу выбрасывали на поверхность, снаружи не видно. А ведь сколько её нужно было вытащить, чтобы отрыть такие коридоры!
– Эту породу никто не стал бы выбрасывать, – отозвалась Марфа, она рассматривала какой-то сероватый маленький камешек.
– Почему?
– Потому что это – соль!
Впервые в жизни Вера не знала, что и сказать.
Глава двадцать первая. Растаявшие надежды
Что же им теперь сказать? Как успокоить? Загряжская откровенно измучилась. Она ожидала свою самую близкую подругу и её единственную племянницу, но обрадовать их было нечем. Императрица-мать отказалась принять графиню Чернышёву. Как теперь уже поняла Наталья Кирилловна, царская семья отказала всем просившим за восставших.
Гостьи не заставили себя ждать, и четверти часа не прошло, как лакей доложил о прибытии графинь Румянцевой и Чернышёвой. Наталья Кирилловна вздохнула и приготовилась к тяжёлому разговору.
– Ну что, Натали, получилось? – вместо приветствия спросила её подруга.
– И тебе здравствуй, Маша, и тебе, Сонюшка, – отозвалась хозяйка дома.
