– Ты в бреду часто повторяла это имя, – выдавила Полли, – и когда я тебя нашла, ты была дорого одета.
Торговка вскочила и бросилась к шкафу, куда повесила одежду подопечной.
– Вот видишь, эта ротонда стоит огромных денег, такие меха носят только аристократки или актрисы, правда, богатые куртизанки тоже любят соболя, – сбивчиво объясняла Полли, разворачивая блестящий мех, – и платье на тебе было бархатное, а ещё при тебе были драгоценности. Сейчас я покажу.
Полли разложила ротонду поверх одеяла и вернулась к шкафу. Она вытащила из-под стопки старенького, штопаного белья белый узелок и вернулась к постели.
– Вот, глянь: серьги и кольцо с аметистом, а ещё медальон. Он сам по себе дорогой – золота много, а в крышке такой огромный камень, я даже представить не могу, сколько он может стоить. – Полли разложила драгоценности на блестящем меху и с надеждой спросила: – Посмотри, может, они напомнят тебе что-нибудь?
Девушка взяла аметистовое кольцо и зажала его между ладоней. Она долго молчала, и скорбная складочка прорезала гладкий лоб, прежде чем больная заговорила вновь:
– Это кольцо называет имя Кассандры. Повторяет его раз за разом, но больше ничего. Может, медальон что-нибудь подскажет?
Она крепко сжала руки, будто старалась вытянуть из полированного золота своё прошлое, а потом повернула замочек и открыла крышку. Два прекрасных лица улыбнулись с портрета. Девушка провела пальцем по лицам на миниатюре и поднесла палец ко лбу.
– Франсиско и Джудитта, они любили друг друга и были счастливы, это – то, что я поняла, прикоснувшись к портрету. А сам медальон хранит права Кассандры. Я дала слово, что медальон будет при мне, и ещё я должна куда-то с ним поехать, но не знаю, куда.
– Права Кассандры? – переспросила Полли. – В медальоне? Значит, в нём должны быть бумаги. Давай, я посмотрю.
Она взяла украшение из рук больной и подошла к пылавшему камину. Женщина наклонилась поближе к огню, золото отразило языки пламени, и стала заметна тонкая щель между портретом и рамкой.
– Портрет снимается, – сообщила Полли и потянулась к ножу, лежащему на столе, – Ну что, попробуем открыть тайник?
– Давайте, – нерешительно кивнула больная, – правда, я немного боюсь.
Полли взяла нож и аккуратно просунула его кончик под рамку. Легкого усилия хватило, чтобы портрет отделился. Под ним в углублении крышки лежали плотно свернутые листы пожелтевшей бумаги. Полли вытряхнула их на стол и отнесла к постели.
– Смотри сама, ведь это твоё, – предложила она, бережно разворачивая слежавшиеся складки. Бумага, как видно, была чем-то пропитана, раз не ломалась. Развернув один листок, потом другой, Полли убедилась, что прочесть ничего не сможет.
– На каком же они языке? – удивилась она.
– Первый написан на испанском, а второй – на итальянском, – объяснила ей подопечная.
– Так ты что, знаешь и тот и другой? – растерялась женщина.
– Наверно, знаю, раз понимаю, что там написано, – подумав мгновение, ответила больная.
– И что же ты поняла? – нетерпеливо спросила Полли.
– Испанский документ – выписка из церковной книги о венчании герцога Молибра и графини де Мендоса, а итальянский – свидетельство о крещении Кассандры де Молибра, графини де Мендоса.
– Ну, вот всё и разъяснилось, – обрадовалась Полли, – ты – дочка герцога и графини. Я сразу это поняла. Только как же ты попала в Англию, и что с тобой здесь случилось? У тебя была пробита голова, да к тому же ты где-то сожгла волосы.
Больная провела кончиками пальцев по меху, и вдруг лицо её исказилось.
– Пожар, я чувствую, как пылает огонь! – воскликнула она. – И это не простое несчастье – в комнате двое убийц, они убили Джудитту и подожгли шторы… А потом они стреляли!
– Девочка моя, – испугалась Полли, – так ты чудом выжила! Они, верно, подумали, что ты мертва.
– Я не знаю, может, и так, – согласилась больная. – А нельзя ли узнать, был ли пожар рядом с тем местом, где вы меня нашли?
– Конечно, можно! Просто я уже две недели не выходила из дома, сидела с тобой, но теперь, когда ты пошла на поправку, я схожу на ту улицу и всё узнаю.
– Спасибо вам, – тихо ответила девушка, закрывая глаза.
– Спи, дорогая, тебе нужно больше отдыхать, а Полли для тебя в лепешку разобьётся.
– Я знаю, – не открывая глаз, прошептала больная и заснула.
– Вот и славно! Спи, моя Кассандра, – ласково сказала Полли, кладя руку на высокий белый лоб, впервые за много дней не пылавший жаром. – Поправляйся, а Полли перевернёт небо и землю и вернёт тебе то, что ты потеряла.
Товарки у Ковент-Гарден забросали Полли вопросами. Всем было любопытно, что же с ней случилось и почему она не работала. Сказавшись больной, торговка апельсинами пообещала в ближайшие дни, если здоровье позволит, вернуться к работе и, незаметно поменяв тему разговора, спросила у женщин, не было ли поблизости пожара?
Торговки расцвели от удовольствия. Ещё бы! Нашёлся ещё один благодарный слушатель, не знающий об ужасной беде, приключившейся в театре. Перебивая друг друга, женщины принялись взахлеб рассказывать подруге о пожаре в доме примадонны Молибрани. Дворецкий сеньоры сам приходил в театр на следующий же день после несчастья. Он-то и сообщил директору страшную новость. Директор поделился ею с труппой, а уж потом весь район вокруг Ковент-Гарден принялся обсуждать подробности случившегося.
Говорили, что великую певицу ограбили – сняли с её шеи дорогущее жемчужное ожерелье, а потом и вовсе убили. Дом же подожгли, чтобы замести следы. Дочка сеньоры, Кассандра, куда-то исчезла – скорее всего, убийцы увели её с собой. Но самым удивительным было не это, а то, что покойная сеньора оказалась испанской герцогиней. Из посольства даже приезжал специальный человек, чтобы опечатать её вещи.
Вызвав благодарный восторг торговок, Полли изумилась, ужаснулась, в меру поохала, и… отправилась домой. Теперь она уже знала, что надо делать. Следующим утром, изрядно сбросив цену на свой товар, Полли предлагала свои апельсины повару в испанском посольстве. Повар оказался добрым англичанином и с землячкой с удовольствием поболтал. От него Полли узнала, что и впрямь герцог Молибра поручил послу сообщать в Испанию, как живут в Лондоне его жена и дочь. Делом этим занимался граф Монтойа, но тот оказался тайным картежником с огромными долгами, и его несколько дней назад зарезали при выходе из игорного клуба. Пришлось послу самому описывать и упаковывать уцелевшие при пожаре вещи покойной герцогини Молибра для передачи её супругу. Посол был так озабочен ценностью изъятого, что отправил всё в Гранаду со специальным курьером.
Полли запомнила название города и поспешила домой. Теперь у них с Кассандрой появилась хоть какая-то ясность в том, кто была её мать. Вот только было непонятно, почему герцогиня жила отдельно от мужа и кто её убил. Полли подозревала, что бедную женщину погубили по заказу разгневанного супруга, но боялась обсуждать с больной этот щекотливый вопрос. Впрочем, Кассандра заговорила сама:
