– Но голос! – не сдавался граф. – У Кассандры божественный голос, это наследственный дар.
– Да, в этом вы правы, – согласилась Орлова. – Я даже скажу вам больше! Я слышала этот голос, когда Кассандра пела вместе с матерью. Я не знаю, как такое могло случиться и как открылся подобный дар у Лизы, но вы помните, что девушка пролежала без памяти две недели, а тогда в её мозгу могло случиться всё, что угодно. К тому же я подозреваю, что и воспоминаний её провидение лишило не зря. Глубины сознания нам не ведомы, но они могут творить настоящие чудеса. Мне самой лично известен случай, когда Господь забрал память, желая подарить женщине другую судьбу. У моей матери была подруга, до безумия обожавшая своего мужа. Когда тот умер молодым, бедная дама почти помешалась от горя, не хотела никого видеть, а потом и вовсе слегла в горячке. Спустя месяц она пришла в себя, но полностью потеряла память. Через полгода эта вдова по страстной любви вышла замуж за своего соседа, а не будь её болезни, она всю жизнь просидела бы взаперти, оплакивая своего утраченного супруга. Кстати, после болезни та дама заговорила по-английски, хотя до этого языка не знала.
Фрейлина всматривалась в лицо Михаила, его растерянный вид яснее ясного говорил о том, что Орлова так и не смогла его убедить, пришлось ей сказать главное:
– Я совершенно точно знаю, что Лиза Черкасская предсказала императору Александру возвращение Наполеона и сто дней его второго царствования. А наша примадонна, вне всякого сомнения, умеет читать чужие мысли.
Михаил по-мальчишечьи вспыхнул. Щеки графа налились свекольным румянцем, выдав фрейлине все его тайны. Он тоже знал об этом даре Лизы-Кассандры. Орлова уже было решила успокоить своего визави, пообещав хранить секреты, но не успела:
– Кассандра не поверит, – с отчаянием сказал Михаил.
– И не нужно. Пусть всё идёт своим чередом, – предложила Орлова. – Я думаю, что российское общество не захочет остаться в стороне от успеха самой модной оперы. А вы сами понимаете, что исполнительница главной партии – ключ к этому триумфу. Не сомневаюсь, что Кассандру пригласят и в Петербург, и в Москву, вам останется только сопровождать её и постараться показать ей места, связанные с Лизой Черкасской. Возможно, что она сама всё вспомнит.
– Может, и так. Я-то ведь прозрел без видимых причин, – признал Михаил и вдруг решился: – Я вернусь в Милан и поговорю с Кассандрой.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Орлова, – теперь я со спокойной совестью могу вернуться домой. Если вам удастся привезти примадонну в Россию, тогда и я смогу помочь. Давайте вместе провезём девушку по памятным местам, связанным с Лизой Черкасской.
Михаил вдруг вспомнил, как он познакомился с будущей герцогиней Гленорг. Долли Черкасская – старшая сестра Лизы – помогала восстанавливать после пожара тот же храм, который опекали и они с дядей. Граф сам провожал Долли от этой церкви до её дома в Колпачном переулке. Нужно отвезти Кассандру к этому храму, а потом и к дому. Вдруг она что-нибудь вспомнит?
Михаил от всего сердца поблагодарил Орлову и принял её предложение. Осталось самое сложное – уговорить Кассандру.
Хозяин таверны сообщил обоим путешественникам, что лошади уже ждут их, и Михаил проводил фрейлину до экипажа.
– До встречи, – попрощался он.
– Надеюсь, что с вами обоими, – отозвалась Агата Андреевна.
Карета Орловой выехала со двора почтовой станции и свернула на дорогу, ведущую к Венеции, ну а Михаил больше не сомневался в том, что ему нужно делать. Он сел в свой экипаж и дал приказ возвращаться обратно в Милан.
Сказавшись больной, Кассандра отказалась от утренней репетиции. Барбайи в Милане не было, а кроме него, никто в театре не решался спорить с примадонной. Впрочем, обычно это и не требовалось, Кассандра сама рвалась на сцену, а на репетициях пела с такой же отдачей, как и на спектаклях, но теперь ей было не до музыки.
Она выгнала Мишеля! Сама, своими руками разрушила собственное счастье… Кто тянул её за язык? Зачем искать того, чего в мире просто не бывает?.. И как только она додумалась рассказать Мишелю о своём даре? Да ни один мужчина не согласится на такую жизнь! Любой нормальный человек нуждается в уединении, а рядом с ней это просто невозможно.
– Я чудовище, – честно признала Кассандра, разглядывая себя в зеркало, – никто и никогда не захочет быть рядом со мной. Я обречена на одиночество.
Мысль была горькой. Но как изменить то, что определено судьбой? Ведь семья – это счастье. Вон и Полли с Эстебаном уже стоят на его пороге. Они ещё не могут объясниться, а может, и вовсе станут таиться всю оставшуюся жизнь. Но Кассандра знала о них всю правду. Сейчас эти влюблённые отправились на рынок, а их подопечная мысленно пожелала им обоим удачи. Пусть хоть кому-то повезёт в любви.
Стук в дверь отвлёк Кассандру от грустных мыслей. Полли забыла ключ? Как это на неё не похоже… Девушка повернула щеколду и открыла дверь. В сером дорожном сюртуке, с саквояжем в руках на лестничной площадке стоял её Мишель.
– Ты зашёл попрощаться? – вырвалось у Кассандры.
– Нет, я вернулся. Впусти меня, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Беседа получилась долгой. Граф пересказал свой разговор с Орловой и добавил:
– Я не могу это доказать, но знаю, что Агата Андреевна права. Я с самого начала знал, что давно люблю тебя, иначе не помнил бы вкус твоих губ. Но на самом деле даже не это самое важное. Просто я уже не могу с тобой расстаться. Я не хочу ехать в Вену. Мне не нужно отсрочки, я хочу спросить тебя прямо сейчас.
– О чём? – прошептала Кассандра. Она уже и так всё знала, но очень хотела услышать заветные слова, и Мишель не обманул её ожиданий:
– Ты станешь моей женой?
Кассандра ответила сразу и даже не заметила, что её «конечно же да» прозвучало по-русски и именно так, как говорят в Москве – на «а».
Глава тридцать восьмая. Возвращение в Москву
Москва
31 августа 1816 г.
Головешки, обугленный кирпич и печные трубы… Скоро ли Москва возродится? Орлова тяжело вздохнула: смотреть на пепелище не было сил.
После пожара двенадцатого года целые улицы лежали в руинах – пугали редких прохожих закопчёнными остовами сгоревших особняков. Ближе к Кремлю всё же было не так страшно, там большую часть домов уже отстроили или хотя бы начали это делать, но вдоль Яузы, где сейчас катил экипаж Агаты Андреевны, на сколько хватало глаз порастали сорной травой разорённые усадьбы.
Михаил предупредил в письме, что от московского особняка их семьи уцелел только флигель, там он и собирался поселиться вместе с молодой женой. По чести сказать, Орлова уже и не надеялась получить от него это послание, ведь после последнего разговора с графиней Печерской в Санкт-Петербурге, у Агаты Андреевны осталось стойкое убеждение, что Кассандра не хочет ничего менять в своей жизни, и никакие «откровения» ей не нужны.
