Он явно ошибся, дав девушке шестнадцать, – ей было по крайней мере на год больше. Об этом опытному взгляду сказали уже развившаяся грудь и красивый изгиб бедер. Ноги незнакомки оказались безупречными – с тонкими лодыжками и круглыми коленями. «Цыганочка» была лакомым кусочком.
Кончиками пальцев Михаил погладил её грудь, а потом поцеловал приоткрытый рот. Губы девушки пахли бренди. Какая прелесть! Смесь порока и невинности! Желание полыхнуло огнем, забурлило в каждой жилке, и Михаил усилил натиск. Его рот накрыл розовый сосок, а пальцы скользнули между бедер актрисы. Граф вложил в ласку всё своё искусство и достиг цели: красавица тихо застонала и чуть заметно подалась навстречу его ласковым пальцам.
– Открой глаза, милая, – попросил Михаил, – дай мне их увидеть.
Ресницы послушно поднялись, и на графа уставились глаза цвета того самого бренди, вкус которого он только что уловил на губах актрисы. Да, такого он точно никогда не видел! Поистине, райская пташка залетела тёплой летней ночью в его постель. Кровь вскипела в жилах, и Михаил вновь припал к теплым и таким вкусным губам. Он слизывал бренди с языка своей актрисы, а её белая, как молоко, грудь показалась Михаилу сладкой. Проложив дорожку из поцелуев по животу, он развел её бедра.
Тонким инстинктом опытного любовника граф оценил и дрожь «цыганочки», и ту страстную готовность, с какой она открывалась навстречу ласкам. Ещё мгновение – и любовница «улетит к звёздам» одна. Михаил накрыл губами губы актрисы и вонзился во влажную теплоту женского тела. Боже, какое же это оказалось блаженство! Два гортанных стона слились в один, и графу показалось, что они, обнявшись, вознеслись в райские кущи…
Михаилу было так хорошо, что не хотелось даже шевелиться. «Это не по-мужски, – мысленно пристыдил он себя. – Надо проявить заботу о даме». Он приподнялся на локте, пытаясь разглядеть лицо своей «цыганки». Она спала – действительно, без притворства. Ресницы не трепетали, и дышала ровно. Повернувшись на бок, граф прижал красавицу к себе и вдохнул чуть различимый аромат её серебристых волос. На плече актрисы крохотной бабочкой темнело родимое пятнышко.
«Как похоже на алую полумаску, – оценил он. – Вот ещё одно лишнее подтверждение, что это – спектакль». Незнакомка с экзотическими глазами цвета бренди подарила графу Печерскому незабываемое представление. Честь ей и хвала!
Михаил поцеловал приоткрытый рот, но «цыганочка» ему не ответила. Пусть спит!.. «Как же приятно лежать с ней рядом», – успел подумать граф и тоже заснул.
Глава пятая. Ковент-Гарден
Надо отдать должное: октябрь в Лондоне – пора очень даже приятная. Уже не жарко, но и не холодно, дожди, конечно же, идут чуть ли не каждый день, но быстро затихают, и тогда сквозь низкие облака проглядывает ещё по-летнему яркая, насыщенная голубизна.
«Может, поездка ещё и окажется приятной», – уговаривала себя фрейлина Орлова. Дай-то бог, хотя до настоящего времени надежд на это почти было. Но тёплый вечер казался таким умиротворяюще-приятным, да и опера, которую собиралась слушать Агата Андреевна, ей очень нравилась. Ну, а про примадонну – блистательную Джудитту Молибрани – и говорить было нечего: кто в Лондоне не захотел бы услышать её в «Танкреде»?
Российское посольство прислало Агате Андреевне билет на премьеру. Всё было сделано так, как она попросила, но фрейлину не покидало ощущение, что дипломаты так и не смогли понять, зачем им навязали заботу об уже не очень молодой, одинокой и, похоже, совсем незнатной женщине. Мало ли что она – придворная дама! При дворе много народа крутится – от министра до белошвейки. Так что же, им всем теперь вояжи в Лондон устраивать? Орлова читала эти резоны на высокомерных физиономиях молодых чиновников, оставленных в посольстве после отъезда всего начальства на конгресс в Вену. Впрочем, её это особо не трогало, и фрейлина не собиралась ничего объяснять этой зелёной дипломатической молодёжи. Пока те выполняли всё, что от них требовалось – встретили, приготовили квартиру и пообещали исправно поставлять билеты на спектакли и приглашения на приёмы, которые Орлова захочет посетить. Сегодняшний билет в Ковент-Гарден был первым. Правда, дело здесь было отнюдь не в опере, Агата Андреевна собиралась наблюдать за другой героиней. Её интересовала Шарлотта, принцесса Уэльская.
Когда императрица-мать затеяла тот памятный секретный разговор, Орлова не поверила своим ушам.
– Агата, я поручаю вам будущее моего сына, – безапелляционно заявила Мария Фёдоровна. – Я должна принять главное решение в своей жизни и, конечно же, не ошибиться. Моим старшим сыновьям жён нашла не мать, а бабка, что из этого получилось, вы прекрасно знаете. Но судьбу Николая император доверил мне. Я должна сама выбрать невесту, но в этом деле мне нужны помощники. Я рассчитываю на вас. Поезжайте в Лондон, поселитесь где-нибудь как частное лицо и, не привлекая к себе внимания, понаблюдайте за наследницей английского престола. Эту принцессу, по общему мнению, Бог наградил очень сложным характером. Она, похоже, осталась вовсе без воспитания. Но ведь во всём важна грань: непоправимо – или нет… Я слышала, что Шарлотта добра сердцем, а это в семейной жизни может искупить всё остальное.
– Но мне говорили, что она сосватана за наследника престола из Нидерландов, – удивилась Агата Андреевна.
– Долли Ливен уже всё устроила, – усмехнулась императрица. – Вильгельм Оранский – слишком сладкий кусок, чтобы я отдала его Англии. Я уже заполучила этого жениха для моей Аннет: конечно же, пока только на словах, но его отец дал согласие.
Ну и ну! Отнять жениха у наследницы британской короны! В этом была вся «железная матушка», как за глаза называли государыню в царской семье. Да и графиня Ливен – любимая воспитанница императрицы, десять лет проходившая в ранге её самой доверенной фрейлины, а нынче ставшая супругой посланника в Лондоне – была настолько остра умом и ловка в интригах, что уже перестало быть секретом, кто на самом деле блюдет российские интересы на Британских островах. Путаться под ногами у этой могущественной дамы было крайне опасно, но и с императрицей спорить не приходилось. Да уж! Прежде чем лезть в такой переплёт, надо бы осторожно прощупать почву, и Орлова осведомилась:
– Ваше императорское величество, там, где действует графиня Ливен, помощники не нужны. Не испорчу ли я её планы?
– Долли уезжает на конгресс в Вену, там она будет нужнее, – отрезала Мария Фёдоровна. – Да к тому же она уже всё сделала – смогла внушить принцессе Уэльской антипатию к жениху, а потом научила, какие требования включить в брачный контракт, чтобы его подписание стало невозможным. Если Долли вновь станет крутиться вокруг Шарлотты, принц-регент решит, что мы всё это подстроили нарочно, чтобы переманить жениха в Россию. Теперь следует действовать тонко. Я хочу знать, так ли разрушительны свойства характера принцессы Уэльской, чтобы их невозможно было обуздать? Способна ли она стать женой, а самое главное, матерью? Нет ли в ней зерна безумия, овладевшего её дедом? Слишком много вопросов, но на кону стоит поистине историческая возможность для моей семьи: посадить родных братьев на английский и российский трон, а значит, перекроить карту Европы и навсегда изменить её политику.
