– Я же велела ему держаться подальше от внучки графа Литты, – зашептала она на ухо Лив. – Вот приедем домой, я устрою ему такой разгон, что он сильно пожалеет о своей дерзости. Графиня Самойлова замужем, значит, не должна танцевать на сегодняшнем балу, а она специально приехала и вальсирует тут с моим сыном. Где это он мог увидеться с Юлией, что она пообещала ему вальс?
Неужели Евдоксия этого не понимает?.. Нет! Всё она понимает, просто сохраняет хорошую мину при плохой игре… Счастливое настроение Лив мгновенно исчезло, как будто его и не было. По сердцу вновь заскребла когтями горькая тоска. Самойлова вела себя с Александром как хозяйка, и, значит, имела на этого право. Лив вдруг чётко поняла, что её мечты никогда не сбудутся. Какой взаимности она хотела? Это просто смешно!.. Есть только одна правда: Александр танцует вальс с молодой и красивой любовницей.
Глава восьмая. «Письмо Татьяны»
У него есть любовница! Это открытие просто убивало. Лив так и промучилась всю ночь, вспоминая Алекса, кружащего в танце красотку Самойлову. Задремала она лишь под утро, но выспаться ей не удалось – горничная прибежала будить её:
– Вставайте, барышня! Ваша тётушка приехала прощаться. Говорит, что больше не сможет повидаться с родными до отъезда.
– Полина здесь? – переспросила Лив, с трудом выбираясь из сумбурного и унизительного сна, где она скандалила с тёткой Евдоксией и черноглазой любовницей Александра.
– В гостиной вас ждёт, кофе пьет с младшей сестрицей, – доложила Саня.
– А Евдоксии нет?
– Ещё не изволили вставать…
Лив обрадовалась. По крайней мере, она сможет провести утро с приятными её сердцу людьми. Она быстро оделась и спустилась в гостиную. Тётки уютно расположились за маленьким кофейным столом: Полина устроилась в углу высокого резного дивана, а Алина утонула в подушках глубокого кресла. Обе дамы пили кофе и ели тёплые булочки. Судя по их довольным лицам, сёстры наслаждались приятной беседой и отсутствием Евдоксии. Первой увидела племянницу Полина, она в восторге всплеснула руками и объявила:
– Лив, ты всё хорошеешь! Думаю, что ещё несколько месяцев – и ты станешь самой красивой девушкой Москвы. Как бы мне не пропустить твою свадьбу!
Лив отмахнулась:
– Ну, тётя, вы просто не видели нынешних московских красавиц – например, Александру Римскую-Корсакову. Вчера на балу все головы свернули, наблюдая, как она идёт по залу.
– Ну что сравнивать: Александра – уже в годах, ей надо равняться на своих ровесниц, а ты – самая красивая дебютантка, – не согласилась с ней тётка.
– Да уж, – поддакнула Алина, – у Александрин Корсаковой другой круг поклонников, чем у тебя: там люди более зрелые, солидные, а молодые ей уже не подойдут.
Выдав это замечание, Алина вдруг почему-то покраснела. Кровь полыхнула на её щеках, сделав их свекольными. Сестра испытующе глянула ей в глаза и тихо хмыкнула:
– Ты, как видно, хорошо в этом разбираешься.
– А в чём тут разбираться? – прошептала Алина. Она пылала, как фонарь: теперь горели не только щёки, но и лоб, а плоская грудь в вырезе платья порозовела.
Пожалев сестру, Полина отвела взгляд и обратилась к Лив:
– Ну и как прошёл бал?
– Хорошо…
И зачем только тётя спросила? Лив не умела врать и теперь заливалась краской, как прежде Алина.
– Да что с вами обеими происходит?! Мне кто-нибудь это объяснит? Как я уеду, если не смогу быть спокойной за вас обеих? – расстроилась Полина.
– Езжай хоть завтра, у нас всё хорошо! – ответила ей младшая сестра. Щёки Алины по-прежнему горели, а чашка в её руке заметно дрожала.
Полина обняла Лив и заглянула ей в глаза:
– Дорогая, может, ты развеешь мои сомнения? Я подозреваю, что на вчерашнем балу Евдоксия опять что-нибудь учудила, и тебе досталось…
Что сказать? Не признаваться же в несчастном увлечении собственным кузеном. Язык просто не поворачивался назвать вещи своими именами. Но и врать не хотелось – Полина этого не заслужила. Оставалась лишь полуправда, и Лив сказала:
– Алекс до сих пор в ссоре с матерью. У них сейчас очень плохие отношения, и мне тяжело находиться с ними рядом.
– Бедняжка, – пожалела её Полина. Она помолчала и горестно вздохнула. – Хочешь, я никуда не поеду?
Но Лив не могла принять такой жертвы.
– Нет, что вы! – воскликнула она. – Поезжайте! Скоро придёт письмо от Веры, и я уеду в деревню.
– Действительно, дорогая, что ты выдумываешь? – поддержала племянницу Алина. – Мы все знаем, сколько лет ты мечтала об этом паломничестве. Ещё не хватало, чтобы оно сорвалось из-за какой-нибудь ерунды.
Но Полина по-прежнему хмурилась. Лив никогда не видела её такой озабоченной. Тётка схватила её за руку и просительно заглянула в глаза:
– Поедем со мной! Я оставлю служанку здесь. Зачем она мне в путешествии? Тогда мы сможем вдвоем поместиться в моей каюте. Монахини тоже будут жить очень тесно.
Лив оторопела. Она не знала, что и ответить, но тут вмешалась Алина:
– Почему ты говоришь, что с тобой поедут только монахини? Что, разве вас не будут охранять мужчины с оружием?
– Мы едем к Гробу Господню, нас будет оберегать Провидение. Ничего плохого с нами не случится.
Алина изменилась в лице.
– Какая неосторожность! – ужаснулась она. – Что ты говоришь? Ехать на другой конец света, не имея охраны?! А если каким-нибудь дикарям приглянутся ваши скромные пожитки? Или кто-то решит, что вы везёте с собой деньги и драгоценности? Я не отпущу тебя одну. Просто лягу на пути твоей кареты! Ты должна взять с собой хотя бы Назара. Он сейчас прислуживает Алексу, но наш племянник – человек небедный, он сможет нанять себе другого слугу. Умоляю, не возражай и не отказывайся! Иначе я здесь умру от тревоги. Всё очень просто: я отправлю с тобой Назара, а ему мы дадим папины пистолеты. Если ты велишь, то он будет охранять не только тебя, но и всех твоих спутниц.
– Полно, Алина! Куда я дену охранника на корабле? У нас есть каюты только для женщин.
– И что? Паруса тоже будут ставить монахини?
Полина откровенно растерялась. Тихоня Алина – и вдруг такой напор. Может, сестра всё-таки права? И Полина сдалась:
– Конечно, паруса ставят матросы. Понятно, что весь экипаж состоит из мужчин. Наверно, можно было бы устроить Назара с командой, но тогда нужно поговорить с сестрой Феодорой. Это она фрахтовала для нас места на корабле.
– Вот и поговори. Я всё равно не отпущу тебя без охраны!
– Ну хорошо, я подниму этот вопрос, и, если монахини не возражают, мы возьмем с собой Назара. Признаю, что определённая справедливость в твоих словах есть – всё-таки мы едем в другую страну, да ещё и с другой верой.
