Варя промокнула слёзы концами платка и подняла заплаканное лицо.
– Я расскажу, что помню, только лучше вы спрашивайте, я ведь не знаю, что говорить.
– Так и сделаем, – пообещал Александр и задал первый вопрос: – Как вы познакомились с этим Гюнелем?
– Вашу тётушку мучила тошнота из-за морской болезни, а он дал настойку, облегчившую её состояние. После этого Гюнель помогал Полине Николаевне по мелочи: то воды подаст, то яблоко, а когда она не отпустила нас на берег в Константинополе, подарил нам с Лив по турецкому шёлковому платку.
– А ведь Полина вас спасла, а то попали бы вы обе в стамбульские бордели. Этот турок – хозяин подобных заведений. Он, как видно, сразу на вас нацелился, но смог устроить похищение только в Акко.
– Понятно… – протянула Варя и с надеждой всмотрелась в лицо собеседника. – Вы уж поквитайтесь с ним за Лив.
– Обязательно, а вы расскажите, как отправились с корабля на берег.
– Гюнель пообещал Полине Николаевне, что снимет для нас комнаты в надёжной гостинице и найдёт проводников до Иерусалима. Сначала в шлюпку погрузили узлы и сундуки. Лакей вашей тёти, наш конюх и сам турок поплыли с ними к берегу. Там вещи сгрузили, Гюнель и оба слуги начали перетаскивать их в гостиницу, а шлюпка вернулась за нами. Мы все спустились в неё и поплыли к берегу. К тому времени как мы причалили, около вещей находился ваш Назар, остальные двое с сундуками на плечах шли через площадь. Мы двинулись следом, но, как только вышли на дорогу, откуда-то вылетели всадники. Их было не меньше десяти, и они неслись прямо на нас. Я помню, как Назар кинулся к Полине Николаевне, пытаясь защитить её, я видела, как Лив ударили плашмя саблей по голове и тут же вздёрнули на коня. А потом стали душить меня саму. Дальше – всё, я очнулась только в трюме корабля.
– А как вам удалось выбраться?
– Там было маленькое окошко, Лив помогла мне протиснуться в него.
Рассказ Вари не добавлял ничего нового к тому, что Александр уже знал сам. Попробовать зайти с другой стороны? И он аккуратно, чтобы раньше времени не выдать сведений о Назаре, заметил:
– Всё понятно – кроме того, зачем Гюнелю понадобилось нападать на мою тётку.
– Может, она просто случайно подвернулась под удар кинжалом, как моя опекунша попала под удар саблей? – предположила Варя.
– Мой опыт говорит, что случайных ударов кинжалом не бывает, – заметил Александр и вдруг, пораженный, переспросил: – Вы сказали – кинжалом?..
– Ну да, – подтвердила Варя. – Вашу тётю ударили кинжалом, а мою опекуншу – саблей.
Люди, скачущие верхом, не орудуют кинжалами. Тётка должна была погибнуть от удара саблей – а Варя говорит о кинжале… Вот и подтверждение вины Назара.
– Вы ничего не путаете? – переспросил Александр.
– О чём вы?..
– Как всадник может ударить стоящего на земле человека кинжалом? Он должен рубить сверху, а для этого требуется другое оружие – как вы сами заметили, сабля.
– Я не знаю, – растерялась Варя. Она на мгновение задумалась, а потом воскликнула: – Но позвольте, я сама видела рану в груди Полины Николаевны! Отверстие было небольшое, да и сестра Феодора говорила, что кинжал валялся на земле у ног вашей тёти. Убийца, как видно, выронил его.
– И где сейчас этот кинжал?
Но Варя лишь развела руками:
– Я не знаю… куда-то делся. Да вы сами спросите у тёти. Может, она помнит?
Александр остолбенел. Он, конечно, понимал, что живущая в монастыре девушка явно должна быть очень религиозной, но не настолько же, чтобы уверовать в возможность задавать вопросы умершим. Но Варя смотрела на него ясными, без признаков фанатизма глазами, и он мягко заметил:
– После того как Назар привёз нам тётин прах, я захоронил урну рядом с могилой деда на кладбище Донского монастыря. Мне сложно говорить с тенью.
Варя смертельно побледнела, она смотрела на Александра с таким ужасом, что он испугался:
– Что случилось? Вам нехорошо?
Девушка с трудом сглотнула. Раз, ещё раз… потом схватилась за горло. Александр шагнул к ней, хоть и не знал, как помочь. Но Варя справилась сама. Прошептала:
– Дело в том, что после нападения наш конюх бесследно исчез. Поэтому мне пришлось довериться Назару.
– О чём вы?!
– Я велела ему переправить в Москву урну с прахом моей опекунши – Домны Фёдоровны. Ваша тётя была хоть и серьёзно, но только ранена. Она выжила, и теперь мы обе с ней стали здесь послушницами.
Послушница! В это было невозможно поверить, но напротив Александра – глаза в глаза – сидела его погибшая тётка. Правда, теперь она была одета в простое серое платье и закутана в чёрный плат, но это такая мелочь по сравнению с тем, что Полина жива. Александр вслушивался в тихую речь – после ранения тётка не могла говорить громко – и размышлял о том, что нельзя верить чужим россказням. Если ты не видел родных мертвыми – значит, ищи их. Он знал о смерти Лив только со слов проходимца Али. А вдруг у этого работорговца были свои причины, чтобы заявить о гибели корабля? Нет, теперь уже никто не убедит Александра в том, что Лив погибла! Он будет искать её и не успокоится, пока не получит веские доказательства того, что случилось на самом деле.
– Я тебя утомила, дорогой? – спросила тётка. – Я смотрю, ты меня уже не слушаешь.
– Нет-нет, я всё слышал, но не согласен с тем, что вы считаете себя виновной в похищении Лив. Этот турок – хозяин борделей, ему всегда нужны новые женщины, вот он и приглядел в пути двух молодых красавиц. Дело в ином: просто я должен сообщить вам трагическое известие.
– Что? – побледнела Полина. – О ком? О Любочке?
– Упаси бог! О Лив пока точно ничего не известно, – твёрдо сказал Александр, – есть только слухи, которые я не хочу обсуждать, пока сам всё не проверю. Дело касается моей матери.
Он рассказал тётке об убийстве её сестры, а потом и о роли Назара в этом деле. Полина молчала, а чувства на её лице сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. Известие об убийстве её потрясло, и если бы Александра спросили, как можно одним словом описать тёткино поведение, то он бы сказал, что Полина раздавлена. Но когда он перешёл к рассказу о возвращении Назара и о найденном у него ожерелье, Александру вдруг показалось, что тётка стала поспокойнее.
– Полиция подозревала всех членов семьи. Но после того как у Назара нашли ожерелье, в убийстве обвинили его, а поскольку к тому моменту преступник уже умер, то дело закрыли, – закончил Александр.
Полина молчала. Не знала, что сказать или ещё не придумала правдоподобную ложь? Оставалось только одно – спросить прямо, что он и сделал:
– Вы верите, что Назар это задумал и сделал самостоятельно?
– Конечно!
Ответ оказался скорым и безапелляционным. С чего это вдруг? Конечно, Полине хотелось, чтобы во всём был виноват слуга, а не члены её семьи. Но только ли в этом дело? Видно, пришла пора изложить теории Щеглова.
